Эшли Белл - Дин Кунц

– И что такое я могла сделать? – спросила Биби без тени гнева или обиды, а скорее с веселым изумлением. – Сфальсифицировала ремиссию моего рака? Обманула томограф? Одурачила всех врачей? Или во всем этом больше смысла?

Если бы безудержная радость, которую она ощущала вследствие выздоровления, не была настолько свежа в сердце Биби, самодовольная улыбка начальника охраны вывела бы ее из себя.

– Интуиция старого копа, мисс Блэр. Она похожа на ядовитый плющ. Она все чешется и чешется. Ты не можешь ее игнорировать, поэтому приходится чесаться, чтобы стало полегче.

С этими словами, содержащими не то обещание, не то угрозу, Чаб Кой направился к двери.

– Попробуйте жидкость от солнечных ожогов. Запах, конечно, специфический и цвет розовый, но очень помогает от чесотки.

Не оглянувшись, Кой вышел из палаты. Изо рта Биби вылетел слегка нервный смешок.

– «Безумные мотивы»[22], – промолвила она.

30. Гордый собиратель десяти тысяч голов

С утра и до вечера первого дня, проведенного на крыше трехэтажного здания, четверо морских котиков с помощью перископических камер с неотражающими свет объективами и переменным фокусным расстоянием наблюдали за мертвым городком без особого риска, что солнечные лучи, блеснув на стекле, выдадут их местопребывание. Изображения передавались на дисплеи. Они были четкими, ясными и безрадостными. Когда солнце переместилось на запад, оно зависло непосредственно позади Пэкстона и его людей. Бойцы, осмелев, высунули головы из-за парапета и принялись осматривать городок: грязная желто-серо-коричневая мешанина лишенных индивидуальности строений, покрытая рябинами следов от пуль штукатурка, изрезанный трещинами, крошащийся бетон, железные, кованые ворота, бесполезно свисающие с поломанных петель, валяющиеся повсюду камни…

Их цель – Призрака – звали Абдуллахом аль-Газали. Он затаился где-то среди мрачных руин вместе с шестью своими приспешниками, фанатично преданными делу людьми, двое из которых, возможно, являлись женщинами. Призрак решил укрыться здесь, в городке, чье население было вырезано до последнего человека семнадцать месяцев назад. Возможно, он считал, что это последнее место, где его будут искать. А может быть, атмосфера бойни как нельзя больше отвечала вкусам этого ублюдка. Ему, видно, приятны были воспоминания о жестоких злодеяниях и отвратительных изуверствах. Пэкстон изучал культуру, которая порождает таких людей, но даже вся жизнь, проведенная за скрупулезными исследованиями, не смогла бы помочь понять, как они превращаются в возлюбивших смерть ненавистников, уничтожающих все то, что дорого сердцу каждого представителя остального человечества.

Абдуллах аль-Газали не делал предпочтений. Он убивал не только евреев, христиан и индусов, но также тех мусульман, чья вера была, по его мнению, недостаточно сильной, и арабов не своего племени. Призрак утверждал, что убил или приказал убить десять тысяч человек. Большинство специалистов считали эти сведения не преуменьшенными.

Призрак обычно безнаказанно передвигался по странам, население которого было напугано его жестокостью. Но в октябре прошлого года, несмотря на всю национальную безопасность, внесение его имени во все списки всех авиалиний и надзор за всеми судами, входящими в порты Соединенных Штатов, Призрак проник в страну, привел в действие десять затаившихся до времени ячеек террористов своей организации и спланировал два нападения на торговые центры, одно из которых возглавил сам. Было убито 317 человек. Большинство его сообщников погибли или же их арестовали, но Призраку удалось улизнуть из США. Вот только, вернувшись, он узнал, что больше не является желанным гостем в тех странах с монархиями и псевдодемократиями, где ему прежде бесплатно предоставляли виллы всякий раз, когда он нуждался в убежище.

Пэкса, Денни, Гибба и Перри послали восстановить справедливость. В их случае обошлось без судьи и жюри присяжных. Теперь они были в городке. Бойцам хотелось поскорее сделать дело и вернуться домой. Их тяготило то, что приходится скрываться до тех пор, пока мишени себя не обнаружат, вместо того чтобы храбро броситься на поиски.

Позже, к концу дня, мужчина появился на плоской, огороженной перилами крыше двухэтажного здания, стоящего в конце той же улицы. Хотя он был одет в серое с целью слиться с цементом вокруг, его камуфляж представлял собой жалкое зрелище. На шее у него висел бинокль. Морские котики тотчас же опустили свои полевые бинокли, исчезнув из зоны видимости.

Перри поднял камеру на палке так, что она едва виднелась над парапетом. Аппарат был очень маленьким, поэтому опасности, что их заметят часовые, почти не существовало. Перри и Пэкстон лежали, разделенные дисплеем, и разглядывали увеличенное изображение террориста. Не Абдуллах. Один из его приспешников. Мужчина прикурил сигарету, затянулся два раза и, подняв бинокль, начал обозревать эту границу цивилизованного мира, которую он и его товарищи использовали в качестве крысиного гнезда.

С поднятой второй камерой Гибб и Денни лежали по обе стороны от своего дисплея. Четверо мужчин, разглядывающих курильщика и анализирующих его поведение, – это лучше, чем двое. Один может заметить что-то важное, то, что упустят из виду трое других. Для начала Пэкстон пришел к выводу, что шесть мишеней должны были чувствовать себя в относительной безопасности. В ином случае часовой не стал бы лишь время от времени делать поверхностный осмотр городка. Не исключено, что их осторожность притупили наркотические средства. Такие трезвенники, как они, часто садятся на наркотики. Массовые убийства – дело стрессовое. После всего им приходится снимать напряжение.

317 покупателей. Десять тысяч жертв. Во времена, когда Муаммар Каддафи правил Ливией, Призрак дал интервью одной американской телекомпании на вилле, расположенной в этой стране. Если не считать обычного пропагандистского разглагольствования, он заявил, что в одной из его «резиденций» находится небольшая коллекция отрубленных голов. Призрак ядовито заметил: головы эти подобны книгам, расставленным на полках. Каждая связана со своей собственной историей. Он хотел бы иметь куда бóльшую «библиотеку», такую, в которую можно поместить все десять тысяч голов.

Целый день Пэкс то и дело вспоминал Биби, волновался за нее, думал, с какой стати прошлой ночью у него в мозгу возник этот яркий образ из прошлого. Теперь, впрочем, мысли о ней отступили на второй план.

Надо заниматься делом. Он и его люди сделают свою работу настолько добросовестно, насколько возможно, а еще получат от этого моральное удовлетворение.

31. Довести до безумия, когда меньше всего этого ожидаешь

Нэнси и Мэрфи не знали, смеяться им или плакать. Как всегда, когда родители разрывались между противоречивыми эмоциями, они предались обеим, попеременно переключаясь то на смех, то на плач. Слезы радости насыщали влагой огромный сад страхов перед грядущим. Их эмоции были настолько бурными, что медсестре пришлось войти в палату и вежливо напомнить: другим пациентам здесь нужны тишина и покой.