Сомнамбула. Книга 2. Другая сторона Луны - Александр Зорич

– Экипаж, внимание! – рявкнул Максим. – Всем занять места в огневых точках!

До подрыва мин осталась ровно минута. Надо было уходить. Уходить на полной тяге, на всех миллионах лошадиных сил, на всех гигаваттах и тераджоулях, какие только можно было выжать из старой доброй «Барракуды».

Но выдать форсированную тягу на маршевые без предупреждения означало размазать Шляпу и Степа по шпангоутам и стрингерам грузового отсека, как нож размазывает масло по поджаристому тосту.

Секунды ползли, как черви. Палец Максима елозил по кнопке форсажа. Наконец поступил доклад от юнг:

– Виталий Шляпин место в левобортовом блистере занял!

– Лайонел Нут уже в огневой точке!

Максим нажал форсаж и утопил педаль газа до упора. Ксеноновая плазма ударила из маршевых со скоростью пятьдесят семь километров в секунду. «Барракуда» вздрогнула и застонала, как живое существо. Перегрузки вжали Максима в кресло, щеки стекли к плечам, легкие окаменели.

Только сейчас, когда от него уже ничего не зависело, Максим позволил себе воспользоваться услугами станции защиты задней полусферы и посмотреть на вражеский дисколет во всей его красе.

Тот летел с креном сорок пять градусов – так, что Максим видел забранный черной граненой броней колпак башни главного калибра. Пылевая защита «танцоров» была выключена – они явно не ожидали нападения на своем «заднем дворе».

На секунду Максиму стало жаль ребят из дисколета. Ведь все-таки сознательные противники олигархии, соратники по борьбе, хотя и бывшие... Но затем он вспомнил о том, как жестоко и подло «Танцоры вечности» вышвырнули «Армию пробуждения» из сектора Троянцев Юпитера. Оставили без ресурсов, столь необходимых и для строительства флота, и для развития Оазиса... И вскипевшая в нем злоба вмиг вытеснила жалость.

«Собакам – собачья смерть!» – вынес вердикт Максим.

Когда девять рукотворных солнц, каждое мощностью пять мегатонн, слаженно полыхнули, слившись в одну всесильную огненную амебу, дисколет «Гималаи» находился в четырех километрах от центра термоядерного кошмара. Плазма ударила в брюхо крейсера по касательной, расплескалась по крыше нижней башни главного калибра, захлестнула воронки эмиттеров защитного поля.

Это было дьявольски красиво – рукотворное солнце, пожирающее аспидно-черный исполинский диск. Однако броня «Гималаев» выдержала это испытание. Единственным слабым местом дисколета оказались маршевые дюзы. В преддверии атмосферного маневра и стыковки с Аэрополисом они были выключены. Струи плазмы выбили клапаны и погнали ударную волну по лабиринтам трубопроводов топливной системы.

Трех сотых долей секунды хватило, чтобы раскаленный литий десятками игл ударил из разрушенных циркуляционных насосов в правом машинном отделении «Гималаев». Максим не видел этого, но знал – там воцарился настоящий ад.

На дисколете одновременно сыграли боевую и пожарную тревогу, а затем с разочарованием констатировали, что одновременно отрубились все радары и заткнулись все радиоканалы.

На ослепшем и оглохшем крейсере даже не сразу определили, что они стали жертвой череды ядерных взрывов. Уж очень неожиданно все случилось.

Когда же удалось установить связь по лазерному каналу, командор дисколета брат Каменщик вызвал главу «Танцоров вечности», брата Молота.

– Потеря управляемости! Нет зажигания на маршевых! Пожары! Мы можем не дотянуть до Аэрополиса! – брат Каменщик очень старался сохранять хладнокровие, но его голос предательски дрожал.

– Мужайтесь, братья!.. Мы с вами!.. С вами – все люди справедливости, все враги прогнившей олигархии! – ответил брат Молот.

Изображение и звук уходили с борта крейсера на Аэрополис чередой лазерных вспышек и тем же способом – лазерным кодированием – общалась с дисколетом база «Танцоров вечности». Это лазерное шоу порождало на аммиачных облаках Сатурна невидимые глазу ультрафиолетовые вспышки.

Невидимые глазу, но не приборам оптико-электронной разведки, размещенным на борту крейсера «Справедливый»! Глава Отдела Особых Действий товарищ Дементьев оторвался от окуляров визира и, повернувшись к адмиралу Баренцу, с удовлетворением произнес:

– Они попались, адмирал! Передайте нашим кораблям, чтобы все внимание сосредоточили на третьем градусе южной широты, тридцать седьмом градусе западной долготы. Именно там сейчас находится Аэрополис.

– Ну что же, братцы, вмазали мы им так вмазали! По шеямто! По татуированным! – удовлетворенно басил Прокопыч.

– «Трава-трава у до-о-ома! Зеле-е-еная, зеле-е-еная трава!» – нестройно горланили Степ и Шляпа.

Боцман тем временем не унимался.

– Как думаешь, командир, – обратился он к Максиму. – Может, нам товарищ Альфа премию какую даст? Или поощрит как-нибудь? Ну, я не знаю даже... Не бутылкой, конечно... Чемнибудь посущественней.

– Я думаю, – серьезно ответил Максим, – тот, кто завалил вражеский крейсер, может рассчитывать на многое... Например, на капитанскую должность.

– Капитанская должность? Этого я, пожалуй, не потяну, – скромно отозвался Прокопыч. – Тут надо культуру... Соображение, манеры... А я что? Вырос без мамы, всю жизнь на верфях трудился... Спину гнул, чтобы дармоедов своих – Сашку и Пашку – поднять... Мне бы что-нибудь попроще... Погоди-ка, – вдруг насторожился Прокопыч. – А что это он, дисколет-то наш? Погибать не собирается, что ли?

Максим, последовав примеру боцмана, тоже обратил свой взгляд на «Гималаи».

Крейсер до сего момента неуправляемо падал на Сатурн. Он уже несся сквозь границу стратосферы. Вокруг него набухал пышущий плавильным жаром плазмоид, который обещал вскоре прожечь броню корабля насквозь и пожрать его без остатка...

Но картина вдруг начала меняться!

Разноцветные огоньки маневровых дюз расцвели по ведущей кромке корабля, заставив его изменить угол атаки – вражеский капитан явно стремился отыграть секунды у беспощадных законов термодинамики.

И это было только начало! Вот уже две неповрежденные маршевые дюзы крейсера изрыгнули фонтаны голубой плазмы – и обреченный, казалось, корабль плавной запятой махнул вверх!

– Уходит, гад! – возмущенно взревел Прокопыч.

– Не может быть! – взвизгнул Степ.

– Гнида! – ахнул кулаком по казеннику своей «Королевской жабы» Шляпа.

Максим от комментариев воздержался. Но на самом деле им овладело настоящее бешенство. Ни мгновения не колеблясь, он бросил «Барракуду» наперерез дисколету.

Разумеется, его неожиданный маневр едва не поотрывал всему экипажу головы. Однако окончание маневра его бравые молодцы встретили возгласами восторга – никому не хотелось, чтобы крейсер «Гималаи» сбежал.

Что он сможет сделать против самого живучего крейсера Солнечной системы со своими четырьмя не самыми лучшими лазерными пушечками, Максим не знал... Но нельзя же сидеть сложа руки!