Агентство "Золотая шпилька". Дело вахтерши Ольги Васильевны. Сверху видно все - Ирина Меркина

— Не чувствуем, — не согласилась Наташа. — Листовки подкинули, чтобы поссорить армянскую семью с соседом-азербайджанцем. А труп для чего?

— Может, он был армянский? Ну, труп? — предположила Вика.

— Это надо у Барбоса узнать, — задумчиво сказала Марина Станиславовна.

— Барбос — это наш с вами участковый Казюпа, — пояснила Любочка удивленной Ольге Васильевне. — У него рыжая щетина, поэтому Наташа его прозвала Барбаросса, как римского императора.

— Германского, — поправила Наташа. — Это означает Рыжая Борода. А там уж он превратился в Барбоса и Барабаса.

— Давайте вернемся к трупу, — нетерпеливо проговорила Любочка. — Если мы узнаем, для чего его подбросили, то одновременно разгадаем тайну листовок.

— А нам что важнее — труп или листовки? — уточнила насмешливая Вика.

— Девочки, давайте серьезнее. Все важно. Разгадка одна, я это чувствую. Елена Прекрасная, а ты что молчишь?

Лена пожала плечами. Она молчала, потому что новое дело впервые не касалось ее напрямую, и это было непривычно. Кроме того, она надеялась, что если промолчит, ее не отправят в очередную разведку знакомиться с подозрительными персонажами или исследовать нехорошие квартиры. Всеми этими приключениями Лена была сыта по горло. А что касается рассуждений и версий, то это ее слабое место. Она с удовольствием слушает Любочку и других, но сама ничего умного придумать не может. Для нее каждое их расследование — ежедневный сериал, в котором нельзя угадать, что покажут завтра, в новой серии.

— Скажи просто, что в голову приходит, — настаивала Любочка.

— Мне приходит, что листовки могут быть ни при чем, — неуверенно произнесла Лена. — А если бы Карина не затеяла уборку и не нашла их на балконе? Или выбросила бы не глядя? Когда мы въезжали в квартиру после обмена, там столько мусора оставалось от прежних жильцов…

— А нельзя ли узнать, кто были прежние жильцы? — спросила Любочка, глядя на Марину Станиславовну.

Та покачала головой:

— Не знаю. Как я буду к такому занятому человеку с глупостями приставать? Хотя… Можно попробовать. Позвоню, спрошу, ладит ли он с новыми съемщиками, все-таки по моей рекомендации. А там и про старых можно закинуть удочку.

— Мариночка Станиславовна, ты просто зайчик, — похвалила ее Любочка. Она знала заведующую много лет, работала с ней уже не в первом салоне, а потому порой позволяла себе кое-какую фамильярность, которую от других сотрудниц Марина Станиславовна бы не стерпела. — Запиши себе, а то забудешь. Тебе и Барабаса обрабатывать, и квартирного хозяина.

Заведующая презрительно фыркнула, но ей было приятно. В расследованиях «Золотой шпильки» она играла своеобразную роль: делала вид, что ей плевать на эти глупости, но в трудную минуту только она и никто другой может прийти на выручку и добыть сверхважную информацию. Умница Любочка ей в этом старательно подыгрывала.

— Ох! — сказала вдруг Лена, и все посмотрели на нее. — Нет, ничего. Это я так.

— А мне что делать? — спросила Ольга Васильевна.

Любочка задумалась.

— У Карины — профессор. Ты должна выяснить, догадывается ли он о том, кто подбросил листовки. И наведи его на разговор о трупе. Кстати, непонятно, почему бумажки ему кажутся важнее. Я все-таки уверена, что здесь есть что-то общее. Марина Станиславовна — Барбос и хозяин. А вы, Ольга Васильевна, собирайте все, что сможете. Слушайте, смотрите, наблюдайте. До вас ведь сплетни подъездные доходят?

— Еще как доходят, — вздохнула Ольга Васильевна. — Я их, правда, раньше старалась мимо ушей пропускать. Теперь буду собирать, как пылесос.

— Ну вот и прекрасно. А мы с Леной…

Она не успела закончить, потому что у Вики зазвонил мобильник.

— Ну? — буркнула она в трубку, из чего следовало, что звонит муж Слава, с которым Вика не церемонилась. — И что? Хорошо, скоро выхожу. Передам. Что?! Ты шутишь? Какого че… Слав, ты что, охренел? Как это получилось? Что — «ладно»? А Сашка что говорит? Почему потом, не потом, а сейчас. Алло, эй!

— Славка сейчас за мной подъедет и твой Саша с ним, — сердито объяснила она Карине, захлопывая мобильник. — Машину грохнул, представляешь! Не бойся, Славка грохнул, а не Саша. Вот кретин, говорила же ему: езжай аккуратней по гололеду.

— А с ним-то самим все в порядке? — испугалась Наташа.

— Говорит, в порядке, что ему сделается. Машина на ходу, только бок помят и фонарь раскокан. Хрен я ему позволю без фары ездить. Завтра же к Сане поскачет чиниться как миленький. Ладно, девки, пойду я, — сказала она, поднимаясь. — Карина, ты тоже собирайся, они уже подъезжают.

— Лен, ты что охала за чаем? — тихонько спросила Любочка, когда Вика с Кариной вышли, прихватив с собой Ольгу Васильевну — ей как раз пора было на дежурство в подъезде.

Лена неуверенно покачала головой.

— Я подумала — если листовки Карине подложил не хозяин и они не остались от других жильцов…

— Ну?

— Значит, кто-то входил к ним в квартиру, когда они уже там жили. И…

— …И может войти снова! Вот черт, а ведь правда. Молодец, что ты вслух об этом не сказала, — Каринка и так дерганая. Нечего ее пугать.

— Люб, а что же теперь делать? — спросила Лена, свято веря, что старшая подруга обязательно найдет выход.

— Не знаю, — задумчиво сказала Любочка, — пока я не знаю.

Валентин Красильников не успел придумать траурный стриптиз в память о погибшем друге Севе Грищенко. Правда, он спонтанно посвятил ему один номер в кабаре «Малина», и зрители довольно охотно размахивали свечами в честь талантливого фотографа, не дожившего до расцвета своей славы. Сделать стриптиз было бы куда более классно, но для этого следовало как минимум уговорить художественного руководителя кабаре и найти подходящую танцовщицу. Все это Валя давно бы уже провернул, если бы не сессия в Плешке. И далось ему это высшее образование, что он забыл на отделении менеджмента, если менеджмент и так у него в крови, а любой бизнес к этому приложится?

К сессии он не готовился — еще не хватало тратить время, и сейчас «тонул» на экзамене. Его предупреждали, что преподаватель не внимает здравому смыслу и всегда готов отправить нерадивого студента за дверь с жирным «неудом» в зачетке. А выпросить у него пересдачу — полный геморрой. Да и некогда Вале заниматься пересдачами, он и так ждет не дождется, когда эта бодяга кончится.

Валька бросил отчаянный взгляд на все четыре стороны: мол, спасите, ребята, SOS! Но никто на его страстный призыв не откликнулся. Однокурсники сидели, уткнувшись в свои билеты, либо вообще отвернувшись. Прошли те времена, о которых рассказывал папа, — когда студенты, рискуя собственной оценкой, вытаскивали друг друга на экзаменах. Сегодня в вузах царит закон джунглей — каждый сам за себя.

Валя обреченно откинулся на стуле. Между прочим, он опаздывает, ему уже пора ехать, а он ни в зуб ногой. Пожалуй, надо не терять времени, а встать и попроситься прийти в другой раз. Как будто в другой раз будет что-то другое…