Тысяча Чертей пастора Хуусконена - Арто Паасилинна

Производство машин в городе сократилось, безработные мужчины болтались по улицам и кабакам, атмосфера царила угнетающая. Безработица охватила и док Уусикаупунки, где на тот момент стояли на ремонте всего пара судов: немецкий ролкер «Ганза» и русский пассажирский теплоход «Алла Тарасова», когда-то построенный на гданьской верфи; его капитальный ремонт сейчас подходил к концу. Пастору Хуусконену довелось встретиться с капитаном, приятным и опытным моряком Василием Леонтьевым, прибывшим принять отремонтированный корабль. Встреча была случайной. Оскари Хуусконен бесцельно ехал по дороге, ведшей к доку. У ворот стоя мочился седобородый капитан дальнего плавания. Медведь тут же визгом дал понять, что тоже хочет справить нужду. Оскари остановил машину и отвел Черта в тень ограждения из стальной сетки. Медведь посмотрел на капитана, прислонился одной лапой к ограде и начал облегчаться, как человек; пастор Хуусконен последовал примеру этих двух. Капитан закончил дело первым, потеребил свой причиндал и застегнул молнию. По-английски он спросил:

– Это же медведь, да?

– Он самый, – подтвердил пастор Оскари Хуусконен.

Когда они представились друг другу, капитан Леонтьев пригласил Хуусконена осмотреть корабль. Это был настоящий пассажирский теплоход длиной сто метров, белый и старый, рассчитанный на две сотни пассажиров и экипаж из ста человек, из которых прибыла только половина, главным образом техники, испытывавшие новые корабельные дизели. В кают-компании капитан предложил Хуусконену и Черту легкий обед и несколько рюмок. О себе он рассказал, что одинок, плавал в молодости на китобойном судне в Тихом океане, потом занимался грузовыми перевозками в Каспийском море, а теперь, после перестройки, его отправили в Архангельск – открыть пассажирский маршрут вокруг Кольского полуострова, до Мурманска.

Пастор Оскари Хуусконен тоже поведал о своей жизни: он был лютеранским священником и доктором теологии, проповедовал в финской деревне, возглавлял приход. К настоящему моменту его временно отстранили от должности, он получал только половину зарплаты и дрейфовал со своим медведем по миру без определенной цели.

После еды Черт сложил лапы в молитвенном жесте и принялся издавать какие-то звуки – медведь благодарил за еду.

– А может, научить его креститься? – спросил капитан.

Что ж, попробовали. Василий Леонтьев несколько раз показал Черту пример. Оскари Хуусконен скомандовал питомцу:

– Давай, Черт, повторяй!

За несколько минут медведь выучил новый трюк: он прикладывал правую лапу ко лбу, проводил ею вниз и по щекам и выглядел при этом вполне набожно.

– Очень способный зверь, – признал капитан.

После обеда они втроем зашли в машинное отделение. Капитан с довольным видом показывал свой корабль: хоть «Алле Тарасовой» и было почти двадцать лет, после ремонта она находилась в лучшем состоянии, чем когда-либо, ее двигатели прошли техническое обслуживание, их оснастили современной электроникой. Возвращаясь с капитанского мостика, Леонтьев и его гости заглянули в ночной клуб, откуда доносилась громкая рок-музыка. В клубе под запись тренировалась танцевальная группа из пяти человек: двое подтянутых мужчин и три хорошеньких девушки в трико. Они разучивали ритмичные движения, их бедра качались, в жестах сквозило эротическое сладострастие. Пастор Хуусконен спросил, откуда эта группа.

– Мне кажется, это питерские шлюхи, – пробормотал капитан. – Они не входят в экипаж корабля, танцуют на подряде. Раз уж теперь это круизный лайнер, нужна какая-то программа.

Пастор Хуусконен спросил, нельзя ли ему тоже стать участником программы. Ему достаточно получать трехразовое питание и символическую плату за выступление. На уме у Оскари Хуусконена был эстрадный номер, где они с Чертом демонстрировали бы свое искусство: медведь изображал бы его слугу, выполняя всякие забавные трюки, которые уже знал, – стирал бы белье, гладил рубашки, прислуживал за столом и так далее. А потом пастор проводил бы молебны, осеняя себя крестным знамением, и все такое.

– А это идея! – несказанно обрадовался капитан дальнего плавания Василий Леонтьев. Заодно он признался, что эта мысль тоже пришла ему в голову, но он стеснялся предложить подобное священнику. На корабле действительно требовались какие-то еще развлекательные мероприятия вдобавок к тому, что девицы легкого поведения вертели задницами, а их коварные сутенеры отбивали такт ногами.

– Устройте так, чтобы вас приняли в профсоюз моряков, я напишу вам предложение о найме. Паспорт у вас, наверное, есть? И что с бумагами у медведя?

Пастор Хуусконен объяснил, что у Черта имелось необходимое разрешение от министерства выступать в качестве ручного домашнего животного, написанное еще до того, как его подарили пастору.

– Мне преподнесли его прихожане на мое пятидесятилетие.

– А когда мне исполнилось пятьдесят, ребята подарили мне живого пингвина, мы тогда плавали в водах Новой Зеландии. С возрастом он стал неимоверным щеголем и от него воняло, как от свалки. Я продал его птичьему парку в Питере, где эта сволочь заразила других водоплавающих птиц сальмонеллой – по слухам, они все протянули ноги.

Потом капитан сообщил, что примерно через неделю судно выйдет из Уусикаупунки.

– Сначала мы планировали плыть через Финский залив до Ладоги, оттуда через Онегу и по каналу до Белого моря, но некоторые шлюзы оказались то ли слишком короткими, то ли не в полном порядке. В любом случае, мы выйдем по Балтийскому морю через датские проливы в Атлантику, пройдем вдоль норвежского побережья мимо Петсамо до Кольского полуострова. В Мурманске подберем оставшуюся часть команды и примем первых туристов, затем поплывем из Баренцева моря в Белое до Архангельска и вернемся через Соловки обратно в Мурманск за новыми туристами. У вас достаточно времени обучить медведя, пока мы доплывем до Мурманска.

Капитан еще добавил, что готов платить пастору зарплату полноценного члена экипажа, но медведю придется довольствоваться половиной ставки матроса.

– Курс рубля плохой, но вы можете взять свою машину на палубу и продать ее в Мурманске, тогда, по российским меркам, вы сказочно разбогатеете – пока инфляция позволяет.

Хуусконен посчитал идею отличной. Контракт был подписан, и пастор начал готовиться к вступлению в профсоюз моряков.

Через неделю пассажирский теплоход «Алла Тарасова» вытащили на буксире из дока Уусикаупунки, и лоцман вывел судно в открытое море. Он взял курс на юг, к новым горизонтам. На корабле отправились в море также пастор Оскари Хуусконен и его медведь Черт. Морской священник и морской медведь.

Пассажирский теплоход «Алла Тарасова» покачивался на волнах туманной Атлантики. На передней палубе корабля был закреплен личный автомобиль Оскари Хуусконена. Сам пастор стоял, облокотившись о леер, у правого борта и смотрел на то и дело выглядывавшие из тумана отвесные скалы. Была ночь, но по-прежнему светлая: на севере летом солнце не заходит за горизонт. «Алла Тарасова» уже проплыла мимо Хаммерфеста, ее нос был направлен в сторону Северного Ледовитого океана.