Неизбежное искушение - Джосс Вуд

– Можем обсудить это позже? – ответила Танна с вымученной улыбкой.

Леви не стало легче от того, что он не услышал страшных слов. Слишком многое происходило в прекрасных глазах Танны, чтобы он чувствовал себя комфортно. Танна заставила себя улыбнуться на прощание и удалилась. Леви схватил костыли и последовал за ней из кухни. Что‑то происходит, и он хочет знать, что именно.

Спасение Сэйди было знаком небес, решила Танна. Это был способ сказать ей, что неотложная медицина – это то, чем она должна заниматься. Жизнь с Леви и работа в «Мерфи» не для нее. Надо было вернуться в Бостон, чтобы понять это. Она выросла в окружении удивительных произведений искусства, ее дом детства лучше многих музеев. Ее учили ценить мазок кисти, соединение красок, композицию. Она чтила старых мастеров, любила исследовать смысл абстрактных картин.

Ее семья зарабатывала на жизнь, торгуя красивыми вещами, передавая произведения искусства от одного коллекционера к другому. Но, столкнувшись лицом к лицу со смертью, с изуродованными и разбитыми телами, люди не вспоминали ни о лилиях Моне, ни об инкрустированных драгоценными камнями яйцах Фаберже. Мыслей о мебели из розового дерева или бронзовых скульптурах также не возникало.

Танна готова была поклясться, что Сэйди гораздо больше волновал каждый следующий вдох, чем прекрасные платья, которыми она восхищалась раньше. Работа в неотложке дает шанс тем, кто попал в беду. И это то, чем Танна должна заниматься. Она стояла перед массивными окнами в самой шикарной из гостиных в доме Леви и не обращала никакого внимания на богато украшенную комнату. Если она останется в Бостоне, то снова превратится в светскую принцессу, какой была раньше.

Леви, возможно, не так общителен, как его отец, но он все же Броган, один из самых известных людей в городе. И она если останется, то должна будет исполнять роль светской львицы. Если она вернется в пиар‑отдел, то посещение мероприятий в дизайнерской одежде станет частью ее работы. Как она может стоять и рассуждать об искусстве, когда где‑то надо спасать чью‑то жизнь? Через несколько недель она будет недовольна собой. Через год – возненавидит себя.

И что бы почувствовала Эдди, знай она, что пожертвовала жизнью, чтобы Танна могла пить шампанское, есть канапе и обсуждать тонкости живописи с коллекционерами, достаточно богатыми, чтобы купить маленькую страну третьего мира? Нет, она не для того обманула смерть, чтобы впустую растратить свою жизнь и образование.

Она справится. Конечно, оставить Леви, его постель, его чудесный дом будет тяжело. Но она уже однажды сделала это.

Кроме того, на этот раз ее уход не причинит ему вреда. Он сказал ей без обиняков, что никогда больше не позволит себе полюбить ее, а значит, он не будет скучать по ней. Ее уход не разобьет ему сердце.

Леви нашел Танну в парадной гостиной, где над камином висел портрет его отца, а на стене между двумя арочными окнами расположился набросок Пикассо. Он не часто заходил в эту комнату, которую семья использовала для серьезных разговоров. Эти стены не раз слышали его разговоры – или ссоры – с отцом. В этой комнате он рассказывал родителям, что разбил свою новенькую машину, а еще здесь он частенько ругался с Рэем из‑за его сделок. Эти стены помнили, как разъярился Рэй, когда Леви сказал, что уходит из компании «Броган». Редкие разговоры в этой комнате заканчивались хорошо. И он был почти уверен, что и этот не станет исключением.

Танна стояла у окна, скрестив руки на груди, и смотрела на падающий снег. Зима в Бостоне была достаточно холодной, чтобы заморозить любое сердце.

– Не хочешь рассказать мне, что происходит? – Леви прислонил костыли к спинке дивана. – Почему ты не ответила на вопрос Джулс?

Ответа не последовало.

– Что происходит, Танна?

Наконец она обернулась.

– Ты знаешь, почему я не ответила на ее вопрос, Леви. Я не собираюсь присутствовать на ее свадьбе.

Вот оно, подтверждение его самого большого страха. Она снова уходит от него.

– Значит, ты планируешь уехать в Лондон через несколько недель?

– Нет.

Его сердце воспарило: она все‑таки остается!

– Я улетаю сегодня. Я позвонила и сказала, что возвращаюсь.

Сердце Леви упало.

«Ты выдержишь это, Броган. Хоть тебе и кажется, что это не так».

Он сглотнул и провел рукой по лицу.

– Ты хорошо подумала? Откуда тебе знать, что приступ паники не повторится?

– Спасибо за доверие, – ответила Танна. – Я, конечно, не могу гарантировать, что приступы не вернутся. Но они не повлияли на меня, пока я помогала Сэйди. Трахеотомия – это не шутки, но я справилась. Это прогресс. Сегодня я рассказала своему начальнику об этом, и он впечатлился. Он согласился, что я могу вернуться на испытательный срок, и, если за месяц у меня не будет ни одного приступа на работе, меня полностью восстановят.

– А что будет, если симптомы ПТСР вернутся?

– Пока они не влияют на мою работу, я буду просто с ними жить.

Леви открыл рот, чтобы уговорить ее остаться. Он скажет ей, что завтра Кэррик возьмет ее на работу, что она нужна в «Мерфи». Что там она на своем месте. Что ей нравится общаться с клиентами, что она во всем разбирается лучше остальных.

Она будет гораздо счастливее в Бостоне, чем в Лондоне. Он должен заставить ее это понять.

– Почему ты чувствуешь необходимость вернуться?

– Мне нужно быть там, делать что‑то важное, играть свою роль.

Леви вздохнул.

– Какой ценой, Танна? Как я могу позволить тебе уехать в Лондон, зная, что ПТСР может вернуться, и беспокоясь о том, что ты будешь в этот момент одна?

– Как ты можешь мне это позволить? Это вообще не твое дело, Броган. И Лондон – мой дом больше, чем Бостон.

Леви захотелось завыть.

– Как ты не можешь понять, что твое место здесь? Это же очевидно! Не уходи!

Глаза Танны вспыхнули зеленым огнем.

– Мое место? Ты издеваешься?

Блестящий выбор слов, Броган. Может, ему лучше держать рот на замке? Но тогда она точно уйдет…

– Ты все еще думаешь, что имеешь какую‑то власть над моей жизнью? Я не ухожу, Леви. Я никогда и не возвращалась. И я хорошо справляюсь со своей работой. Ты не заметил, что прошлой ночью я спасла жизнь?

– Я был там, – сказал Леви, изо всех сил стараясь, чтобы это не прозвучало резко. – И я держал тебя в объятиях после этого спасения. Думаешь, мне понравилась твоя реакция?

– Ты думаешь, мне нравится, когда это происходит? – парировала Танна. – Но важно лишь то, что я не замерзла и обошлась без приступа.

– Твое счастье тоже важно. И делать то, что ты любишь, каждый день важно.