Лишняя в этом доме - Екатерина Юдина

с них воду и от этого будучи еще больше похожим на зверя.

— Ты обещал посидеть со мной пока я буду писать реферат, но даже не напомнил про него. И вообще куда-то ушел. Я все ждала, когда ты вернешься, но этого так и не произошло.

— Злишься на меня?

— Немного. Ты так и не попробовал то, что я для тебя приготовила.

Она шумно выдохнула. И в этот момент я ощутила грусть Алес. Глубокую. Пробирающую.

— Брен, я ждала твоих каникул. Ты даже не представляешь насколько сильно. Я скучала по тебе и совсем скоро ты опять уедешь. И ты думал, что я не узнаю? Дастин уже рассказал, что, скорее всего, ты на следующих каникулах не приедешь. Что есть шанс того, что тебя не выпустят из академии. То есть, в следующий раз ты появишься дома только летом.

Я приподняла голову. Посмотрела на альфу широко раскрытыми глазами. Вот только, он в этот момент на меня не смотрел.

— Выйди ко мне, — сказала Алес. — Пойдем на кухню. Я хочу поговорить с тобой. Ты конечно, ничерта не разговорчивый, но хоть немного времени проведем вместе.

— Тебе через три часа на учебу.

— И что? Разве это имеет значение?

— Имеет.

Она вновь выдохнула. Так, словно не хотела с этим мириться.

— Я заберу тебя после занятий, — сказал он.

— И свозишь куда-нибудь, — она не спрашивала. Ставила перед фактом.

— Как скажешь.

Брендон был грубым парнем. Тем, для кого не существовало ничего святого, но Алес он обожал. Ей шел на уступки.

— Спокойной ночи, Брен.

Алес ушла, а я все не могла подняться с пола. Но, когда шаги девушки совсем стихли, я еле слышно спросила:

— Так на следующих каникулах ты не приедешь?

— Возможно.

— Почему ты не рассказал об этом?

Он подошел ко мне. Ладонями подхватил под талию и приподнял. От неожиданности я вскрикнула и завозилась, боясь упасть, а Брендон прижал к себе и упал на кровать.

— «Возможно» не означает, что я точно не приеду, — он подтянул подушку и положил к себе под голову. Моя же голова лежала у него на предплечье. Я замерла. В таком положении даже толком дышать не могла. А сердце стучало так, словно вовсе вот-вот вырвется из груди.

— Ты… — я попыталась что-то сказать, но с первого раза не получилось, ведь на первое место вышло осознание того, что мы с Брендоном находились в таком положении. — Мне… мне кажется, что… если у нас начинаются отношения ты должен был рассказать об этом. Почему тебя могут не отпустить?

— Я очень хуево себя веду, — сказал он лениво и безразлично. — Успокойся. Разницы нет.

— Есть. Если тебя не выпустят, мы год не увидимся.

— Я буду взаперти в академии. Ты на свободе, где дохрена альф.

Я приподняла голову. О чем он?

— Ты и так редко приезжаешь. Но целый год.

— Если на год альфу не выпускают, по правилам к нему на неделю должны пустить омегу, — Брендон закрыл глаза.

— Куда?

— Есть отдельное здание. Приедешь ко мне. Но надеюсь, мы будем трахаться, а не заниматься всяким блядством наподобие твоих вечных попыток убежать или написания реферата.

Мои брови взметнулись вверх. Он… серьезно? Слова альфы были грубыми, но в них я прослеживала другое — серьезное отношение Брендона. Они были специфическими. Далеко не похожими на совместное планирование будущего, но будто бы именно ими и являющимися.

Глава 22 Слетели

Эта ночь была такой же странной и дикой, как и вообще все, что происходило между мной и Брендоном. Сумасшедшей настолько, что сердце то останавливалось, то билось в обезумевшем ритме. И в каждом своем мгновении следующие часы отображали то, что, казалось, невозможно. Вообще. Ни при каких обстоятельствах. Но все же это почему-то происходило.

В спальне царила кромешная темнота и тишина, из-за чего у меня возникало ощущение совершенно иной реальности.

Тут не было самого понимания социума, из-за которого мы с Брендоном друг другу несопоставимы.

И тут не было мыслей о семье, которая нечто такое не примет. Скорее осудит и накажет настолько жестоко, что потом по частям себя не соберешь.

Тут не имелось мыслей о проблемах, в которых можно было уже сейчас утонуть. А ведь в будущем их появится еще больше.

Здесь и сейчас всего этого просто не существовало и, наверное, мне должно было стать легче. Проще. Но когда дело касалось Брендона, такие слова, как «проще» и «легче» невозможны.

— Я все еще не понимаю, почему ты предложил мне встречаться, — тихо прошептала, но в тишине мои слова показались громкими.

Мы лежали на кровати. Брендон на спине, а я на боку рядом с ним. Огромной рукой альфы, прижатая к его телу и ощущающая себя так, словно еще немного и запылаю. Как минимум, от смущения. Как максимум, от тех эмоций, которые уже сейчас были сопоставимы с лавой и текли по венам вместо крови.

Он ведь был без футболки.

Я, конечно, полностью одетая, но меня это не спасало. Обнаженной кожей мы все равно соприкасались. Моя кофта немного задралась. Оголила совсем крошечную полоску на талии, но этого хватило, чтобы соприкоснувшись ею с торсом Брендона, я ощутила себя так, словно там по коже разлился раскаленный метал.

Еще моя голова лежала у него на плече и уже от этого я теряла связь с реальностью.

Можно было бы подумать, что после того, что сегодня произошло, я должна была начать более спокойно относиться к близости с Брендоном. Все же мы перешли огромную, невыносимо значимую черту, но, нет, я все так же сокрушающее мощно реагировала на каждое малейшее прикосновение. Даже на самое незначительное, будто, каждый раз, даже от соприкосновений наших пальцев, по моему телу пробегали разряды тока и я начинала задыхаться. В груди трепетало невыносимо сильно, словно от взбушевавшейся аритмии.

— Ты опять хочешь поговорить об этом? — его ладонь лениво скользнула по моей спине, пальцами сминая кофту. Я затаила дыхание, еле сдерживаясь, чтобы не зажмуриться. — Ты дохрена паришься.

— Возможно, — я выдохнула.

Он перевернул меня на спину. Сам навис сверху. Одним коленом упираясь в кровать между моих ног и положив ладонь на талию. Тут же поднимая кофту с явным намерением ее снять.

— Не нужно, — я тут же вцепилась в свою одежду. Судорожно и даже панически.

— Бесишь, — он наклонился к моему уху. Сжигая тем раздражением, которое, судя по всему, возникло после моего отказа.

— Я… Мне нужно время. Сегодня и так произошло много всего, — мое дыхание сбилось и пыльцы заныли от