Королевская кровь 12. Часть 2 - Ирина Владимировна Котова

— Теперь он обычный человек и для сети бога-Нервы не противник, а мошка мелкая. Но на жертву сгодится!

— Пленник-то ценный, — заметил Арвехши. — Раз на корм богам не пойдет, может, оставить его для принуждения колдуна Дармоншира к отступлению?

— Не тебе то решать, — высокомерно отрезал жрец. — Даже если его колдовская суть осталась в том мире, кровь его в нем. Значит, богов подпитать сможет.

Они уже спустились так низко, что слышны были возбужденные переговоры наемников:

— Красноволосый колдун!

— Да не тот это, посмотри, у того волосы были длинные и заплетены хитро, а у этого короткие и пряди седые есть.

— А по мне, так одно лицо. И здоровый такой же!

— Тот пожилистее был, посуше…

— Когда ты там успел лицо-то разглядеть?

— Да не он это, личинки тупые! Чтоб ему снова из врат появиться, ему нужно было до этого обратно во врата зайти! А это уж мы бы точно заметили!

Пленник вновь шевельнулся, и наемники отступили еще.

— Да что мы его боимся? — крикнул кто-то нервно. — Это же кусок мяса, а не противник!

Кричавший пнул пленника сапогом в живот. Остальные засвистели, заулюлюкали, на дракона посыпались удары.

— Эй, жуки бешеные, — крикнул сверху Арвехши, — оставить пленника! Убьете — Тмир-ван вас охонгам скормит!

От красноволосого отступили. И в этот момент врата, из которых Арвехши вывел раньяра, засияли сильнее, дымка стала шире, плотнее, выкинув языки-лепестки еще на пару десятков шагов в стороны.

— Смотри, жрец, — неверяще позвал Арвехши. — Такое ведь уже бывало, когда…

— Когда врата новые начинали открываться! — возбужденно отозвался Имити-ша. — Поднимись, поднимись-ка повыше! Вот туда разверни раньяра! — и он указал сморщенным пальцем с длинным ногтем за реку, пересекающую равнину.

— И действительно, — завороженно сказал Арвехши. Сверху, в легкой дымке от пожара было видно, как едва заметно заворачиваются за рекой потоки воздуха, будто начинает образовываться большой вихрь.

— Солнце еще не поднимется и на две ладони над виднокраем, как врата откроются! — торжественно заявил жрец. — Нужно сообщить об этом жрецам, нужно передать богам… хотя тени их наверняка уже господам все доложили!! Неужто вот-вот пойдут в новый мир? Неужто скоро и мы все туда переберемся? — руки его дрожали.

— И Тмир-вану нужно сообщить, — напомнил Арвехши. — Чтобы готовил лазутчиков и армию на выход в новые врата. А с этим что делать? — он кивнул на пленника. — Нести его в Лакшию сейчас смысла нет, боги выйдут из врат раньше, чем мы долетим к ним.

— Сначала к Тмир-вану на допрос. А как закончит — принесем в жертву, — решил жрец. — Богам лишняя кровь никогда не мешает.

* * *

Нории очнулся оттого, что ему было очень больно. Казалось, тело исполосовано раскаленными прутьями — даже висеть обвитым терновником, пронзенным тысячами шипов, ему не было так мучительно. И только мокрая земля под боком чуть охлаждала пылающую кожу.

Никак не получалось полноценно вздохнуть, руки и ноги немели — и он понял, что умирает. И от осознания этого открыл слезящиеся глаза, различив окружившие его силуэты людей. Вокруг звучала чуждая речь, воняло дымом, грязным человеческим телом и муравьиной кислотой.

В голове было пусто и вязко — сосредоточиться на том, что случилось, не получалось, сразу начинало звенеть в ушах, а сознание — уплывало. И дышать становилось все труднее, будто на грудь давила плита.

Он пошевелился и застонал — такой му́кой отозвалось это движение. Сквозь полуприкрытые веки он увидел, как силуэты, окружившие его, дернулись в стороны.

Боль пульсировала волнами. Он потянулся за помощью к отцу-Инлию — и не обнаружил стихии снаружи. И Мать-вода не откликалась ему. Единственное, что он ощутил теперь — это волны успокоительной прохлады от Ключа, к которому он сейчас был прижат лицом.

Больше на теле ничего не было.

Нории мысленно потянулся к Ключу, и кровь в жилах отозвалась прохладой. Стало полегче — пульсирующая боль все еще была сравнима с пыткой, агония не отступала, но голова стала соображать чуть лучше. Различимей стал гомон человеческих голосов вокруг, уже знакомое жужжание стрекоз.

Пока его не трогали. Слов он не различал — говорили на незнакомом языке. Он снова сквозь агонию пошевелился — обе руки при движении простреливало болью, и он даже согнуть их не мог. Сломаны?

Память расступилась, и он вспомнил последние минуты перед потерей сознания. Вспомнил, как смыкалась вокруг сияющая сеть, высасывая силы, ломая тело, обжигая до воя и хрипа — и вновь ощущение наступающей смерти заставило его выдохнуть и с усилием открыть глаза.

Хорошо, что боль была такой сильной, что притушила страх и растерянность. Он, наконец, понял, почему не ощущает стихий. На Туре никогда не было такого серого, уходящего в чуть фиолетовый цвета неба.

Здесь неоткуда было черпать силу. Только Ключ, артефакт, созданный самой богиней, остался при нем. Да собственная кровь, восходящая к двум богам, которая сейчас и залечивала постепенно раны, удерживала тело на грани гибели. Но вряд ли таящаяся в ней сила сможет быстро поставить его на ноги и срастить кости — значит, драться и убегать он не сможет.

Голоса гомонили все сильнее и агрессивнее, Нории попробовал пошевелиться сильнее — но тело отозвалось такой слабостью, что он не то что бежать — ползти бы сейчас не смог. И тут же в живот прилетел первый озверелый удар, затем еще один — в спину, в плечо, по сломанной руке, вызывая глухие стоны. Владыка, как смог, скорчился, прикрыл непослушными руками голову — но вдруг по окрику все прекратилось. Он разлепил веки — чуть в стороне над ним парила стрекоза, а с нее смотрели вниз молодой иномирянин и старик в длинных одеждах со злым высокомерным лицом.

Нории по команде старика подхватили под мышки, вздернули на ноги — от боли в руках, от прикосновения к обожженной коже он чуть не взвыл, но получился надтреснутый, сорванный сип. Стоять он не мог, долго удерживать голову прямо тоже — похоже, где-то заработал еще и сотрясение мозга, — и его потащили под руки к опустившейся неподалеку стрекозе по мокрой земле, стесывая кожу о попадающиеся камни. Вокруг шумели голоса — насмешливые, агрессивные, — когда удавалось поднять голову, он видел толпу иномирян, собирающихся на его пути — множество пеших, но за их спинами возвышались и всадники на охонгах. То