Код Рембрандта - Рутра Пасхов

Наконец, собравшись, решила попросить ее никому об этом не говорить. Мысли уже формировались в слова, как вдруг она передумала, издала только невнятный звук, потом сказала шепотом на ушко: «Молчи! Откуда ты берешь этот бред? Признавайся!» Девочка опустила глаза. Хотя бабушка ругала ее, девочка не то что не испугалась, – она как будто была вне реальности. Эмоции бабушки не вызвали у нее ответных.

Внесу пояснение: всю эту историю мы составили как единую картину, собрав по фрагментам поведанное нам по отдельности упомянутыми персонажами, в том числе и самой девочки. Причем члены семьи согласились при условии сокрытия некоторых элементов их рассказа. Девочка не захотела нам поведать вот этот фрагмент истории, поэтому бабушке нам пришлось верить на слово, в том числе и об эмоциях внучки.

Малышка безмятежно ответила:

– Я точно знаю, есть ребенок.

Бабушка сжала губы, в ее взгляде промелькнули молнии, но, все же взяв себя в руки, она максимально ласково спросила:

– И что с ним?

– Ты все знаешь, – ответила хитро милая шантажистка, как подумала о ней бабушка, хотя ребенок ничего не требовал.

Искра гнева все же отразилась на лице пожилой женщины, ее как будто разоблачили. Повысив голос на ребенка в очередной раз, она потребовала никому ничего не говорить об этом. Малышка молчала, изучающе смотря на бабушку. Та же, раздосадованная этим, уже хотела вспылить, но еле удержала свои эмоции, как лихой гонщик удерживает авто во время дрифта. Решив трезво рассуждать, бабушка собралась разузнать подробности, не напугав маленькую ведунью. Кроме жалости и любви к внучке, ее к этому сподвигнул еще и страх. Страх перед расспросами ее родителей, а главное – своего сына.

Прижав дитя к себе и поцеловав в макушку, бабушка отвела девочку в другую комнату, опустилась на колени, чтобы на ее уровне посмотреть во влажные глазки, спросила «откуда ты можешь такое знать?», блуждая при этом взглядом в поиске ответа. Ничего не услышав и увидев, что малышка уже сейчас заплачет, женщина еще раз прижала внучку к себе, прошептала ей:

– Такого нет на самом деле. Не говори такое больше, прошу. Хорошо, лялечка моя? – попросила бабушка ласково, при этом повернула девочку к себе, посмотрела вопросительно в глаза.

Девочка виновато кивнула в ответ. Бабушка еще раз поцеловала малышку в голову, встала и, взяв ее за ручку, повела на кухню. Хотя она и попросила девочку не говорить никому, самой ей очень хотелось расспросить поподробней.

Приготовив быстренько любимые оладьи внучки и положив их со сметаной и медом перед ней, бабушка присела рядом и, пытаясь заглянуть в глаза, снова, аккуратно спросила:

– Ну признайся, мой котенок, откуда ты можешь такое знать?

Девочка, не отвлекаясь от еды, по-детски стала объяснять:

– Мама моей подружки говорила… из садика… Ирочки… – она облизала ложку, проведя кончиком языка по кромке, захихикала, – она сказала, я знаю, кто искупается в купели на крещение, тот будет видеть то, что не видно, и слышать то, что не слышно.

– Ты не придумала это? – спросила бабашка с любопытством, когда пауза после сказанного продлилась больше, чем она хотела.

– Мы купались, – озорно ответила малышка.

– Как, где? – спросила возбужденно женщина, понимая некую неестественность в сказанном внучкой.

Ведь ее никто не забирал нырять в прорубь или купель. Да и с семьей никуда не ходили.

– Помнишь, мама говорила, что можно и дома искупаться, потом облиться холодной водой, а потом снова горячей.

– Да, детка. Вы купались с Иркой?

– Да, мы с Иркой так и сделали. Тогда ни тебя, ни мамы с папой дома не было. Я, правда, упала, разбила себе затылок. Помнишь, вы пришли, а я с заплаткой?

– Помню, – настороженно подтвердила бабушка. – Что произошло?

– А ты сама никому не скажешь? – как-то стеснительно прижав плечи, с хитрой улыбкой смотря на бабушку, поинтересовалась девочка, при этом улыбалась так, словно хочет обмануть или вступить в заговор.

Бабушка, улыбаясь, молча смотрела, пока та глазела то на нее, то на остатки оладушек. Потом девочка, приблизившись к голове бабушки, сказала:

– Ирка дала мне посмотреть в очки, которые стащила у своего папы.

– А что это за очки и почему ты говоришь шепотом? Почему она их стащила? А может, это были не очки? – удивленно протараторила бабушка.

– Она сказала, в них можно увидеть другой мир, но только во сне. Сказала, папа держит их только у себя в кабинете и не дает никому трогать. Только иногда надевает на нее перед сном, а так – носит с собой.

– С собой?

– Да, на работу.

– Что это за очки, что в них было?

– Она сказала, что папа заставляет ее смотреть мультик, фильм или читать сказку, а потом просит надеть и спать.

– Так что это за очки? – переспросила в очередной раз бабушка.

– Она не знает. Сказала, то, что читает или смотрит, то и видит во сне, только с продолжением.

Бабушка отпрянула и посмотрела на ребенка изумленно.

– Точно очки?

– Да, такие большие, как у мотоциклистов, и они сверкают лучиками внутри.

– Внутри?

– Да. Они не прозрачные. Это игрушечные очки, в которых только эти лучики.

Бабушка, раздумывая, молча смотрела на внучку, которая хитро улыбалась.

– И что было после?

– Когда они начали жужжать, появился такой свет большой везде… и…

Девочка замолчала, подбирая слова.

– Что случилось потом? – поинтересовалась бабушка.

Малышка все пыталась что-то объяснить, после выпалила:

– Я, оказывается, заснула.

– Заснула?

– Да. А потом, когда проснулась, мои мысли о том, что я рассказываю, приходят сами по себе и… я сперва не понимала, а потом стала стесняться…

– Чего стесняться? – шепотом спросила бабушка.

– Я слышу в голове, как люди разговаривают сами с собой, но…

Женщина замерла в ожидании.

– Потом я поняла, когда с девочками играла, особенно с Иркой, – это у них в голове были слова, это были их мысли. И все это после того, как проснулась тогда.

Бабушка сперва улыбнулась, потом насторожилась.

– Как проснулась?

– Меня Ирка облила холодной водой, вот я и проснулась.

Говоря последнее, девочка отвела взгляд и договорила тихо.

– О боже, а как же очки? Ты в них смотрела до или после?

Бабушка взяла внучку за плечи, посмотрела пристально в глаза.

– Ты точно не врешь мне? Не бойся, деточка, расскажи всю правду.

Девочка смотрела в сторону, потом бросилась к бабушке, обняла ее:

– Ира сказала, а ей ее папа…

– Что, заинька, говори.

– Мы поклялись, что это будет наш секрет. Он сказал, что если я скажу, то она умрет.

– Признавайся, что случилось?

– А Ирка не умрет?