Деликатесы Декстера - Джеффри Линдсей

Час пик был в самом разгаре, когда я направился на юг и, как ни странно, по дороге не заметил никаких случаев насилия, ни выстрелов, ни лихачей, выписывавших виражи на дороге, никто даже не грозил кулаком другим водителям. Машины в пробке ползли, как обычно, но, казалось, никто не возражал. Я подумал о необходимости с утра почитывать гороскоп — возможно, тогда бы я понимал, что происходит. Вероятно, где-то в Майами люди, обладающие тайным знанием — друиды скорее всего, — кивали головами и шептали: «Да, Юпитер находится в заходящей луне Сатурна» — и наливали себе еще по чашечке травяного чая или прогуливались в своих пробковых сандалиях.

Или, может быть, это группа вампиров, на которую охотится Деб. Как это называется? Стая? Возможно, если достаточное их количество заточит себе зубы, наступит новая эра гармонии и счастья для всех нас. Или по крайней мере для доктора Лоноффа, стоматолога.

Я провел спокойный вечер дома, у телевизора, с Лили-Энн на руках. Она много спала, особенно у меня на руках, и я старался не отпускать ее. Мне казалось, таким образом она показывает мне свое доверие. С одной стороны, я надеялся, что она это перерастет, поскольку нельзя так доверять окружающим. С другой — это наполняло меня ощущением чуда и решимостью защищать ее от всех других чудовищ, прячущихся в ночи.

Неожиданно для себя я обнаружил, что постоянно обнюхиваю голову Лили-Энн. Определенно странное поведение, но, судя по всему, вполне нормальное для моей новой человеческой сущности. Это был замечательный запах, не похожий ни на один. Почти незаметный. Его нельзя назвать ни сладким, ни затхлым, но он чем-то похож и на то, и на другое, и на что-то еще, и вообще ни на что. Я понюхал и не мог определить, на что он похож, а потом понюхал еще раз, поскольку мне так захотелось, и неожиданно ощутил новый аромат, легко идентифицируемый, который исходил из области подгузника.

Менять подгузники не так страшно, как звучит, и я был не против этого. Конечно, это не та работа, которую я избрал бы для себя в качестве постоянного занятия, но в случае с Лили-Энн смена подгузника не причиняла мне особых страданий. В некотором роде мне даже доставило удовольствие оказать ей такую личную и необходимую услугу. Приятно было видеть, как Рита, коршуном кинувшаяся к нам в желании убедиться, что я случайно не сварил ребенка, остановилась, увидев мою спокойную уверенность. И, когда я закончил, она взяла Лили-Энн с пеленального столика и поблагодарила меня, а я почувствовал тепло от сознания своей нужности.

Я вернулся к телевизору и, пока Рита кормила Лили-Энн, несколько минут смотрел хоккей. Зрелище меня разочаровало: во-первых, «Пантеры» уже проигрывали три гола, а во-вторых, на поле не было драк. Эта игра привлекала меня честной и достойной похвалы жаждой крови, которую проявляли игроки. Но теперь я внезапно понял, что не должен одобрять такие вещи. Меняющий Подгузники Папочка Декстер решительно настроен против насилия и не одобряет игры вроде хоккея. Вероятно, мне стоило обратить внимание на боулинг. Он казался чудовищно скучным, но в нем не лилась кровь и он был уж точно более захватывающим, чем гольф.

Прежде чем я принял какое-либо решение, вернулась Рита с Лили-Энн.

— Ты не хотел бы помочь ей срыгнуть, Декстер? — спросила она с улыбкой Мадонны — Мадонны, изображаемой на картинах, а вовсе не той, которая носит затейливые бюстгальтеры.

— Ничего так не хотел бы, — ответил я. И как ни странно, я говорил правду. Я повесил на плечо маленькое полотенце и взял на руки Лили-Энн лицом к нему. И почему-то не было ничего ужасного в том, что она издала несколько тихих звуков и на полотенце вытекло немного молока. Я мысленно поздравлял ее с каждой отрыжкой, пока наконец она не успокоилась. Тогда я повернул ее лицом к себе и начал осторожно укачивать, прижав к груди.

В таком виде меня и застал Брайан, когда около девяти привез Коди и Эстор. Строго говоря, это оказалось немного слишком, поскольку в девять им полагалось ложиться, а теперь они не могли добраться до кроватей, не опоздав как минимум на пятнадцать минут. Но Риту это почему-то не беспокоило, и было видно, что дети хорошо провели вечер. Я не стал возмущаться, не желая показаться неблагодарным. Даже Коди улыбался, а я мысленно сделал себе заметку о необходимости выяснить, в какой китайский ресторан Брайан водил его, чтобы добиться такой реакции.

С Лили-Энн на руках я был ограничен в свободе действий, но пока Рита контролировала бурную деятельность детей, надевавших пижамы и чистивших зубы, смог обменяться парой дружеских фраз с братом.

— Они выглядят так, будто хорошо провели время.

— О да, — ответил он со своей жуткой искусственной улыбкой, — они оба — замечательные дети.

— Они ели спринг-роллы? — спросил я, и лицо Брайана стало озадаченным.

— Спринг? О, они попробовали все, что я им предложил, — сообщил он с такой неприкрытой радостью, что мне стало совершенно ясно: мы говорим не о еде.

— Брайан… — начал я, но меня прервало появление Риты.

— О, Брайан, — сказала она, забирая у меня Лили-Энн, — не представляю, что ты сделал, но дети действительно замечательно провели время с тобой. Я никогда их такими не видела.

— Это было удовольствием и для меня, — заверил он, и по моей спине пробежал ледяной холод.

— Не посидишь с нами несколько минут? — пригласила его Рита. — Я сварю кофе, или бокал вина…

— О нет, — сказал он, — спасибо, миссис, но мне действительно нужно идти. Верите или нет, но у меня назначена встреча сегодня.

— О! — воскликнула Рита, виновато краснея. — Я надеюсь, ты не… Я имею в виду, с детьми, когда тебе нужно… Не надо было…

— Все в порядке, — ответил Брайан так, будто фраза Риты имела смысл, — у меня достаточно времени. Но, как ни прискорбно, я вынужден откланяться.

— Хорошо, — успокоилась Рита. — Если ты уверен, что… И я не могу высказать, какя тебе благодарна, потому что…

— Мама! — позвала ее Эстор из дальнего конца холла.

— Ой… Извини, но… Спасибо тебе большое, Брайан. — И она поцеловала его в щеку.

— Не за что. Я был очень рад помочь, — произнес Брайан.

Рита улыбнулась и поспешила к детям.

Брайан и я посмотрели друг на друга. Я очень многое хотел ему высказать, но все это было слишком неопределенным, чтобы начинать разговор.

— Брайан, — снова начал я и опять не смог продолжить.

Он улыбнулся своей жуткой фальшивой улыбкой.

— Я знаю, но меня действительно ждут. — Он открыл дверь и обернулся ко мне. — Они действительно исключительные дети. Спокойной ночи, братец.

Он вышел и скрылся в ночи, оставив мне воспоминание о его жуткой улыбке и неприятное чувство, словно происходит нечто очень неправильное.

Меня очень интересовало, что же все-таки произошло, когда Брайан гулял с детьми, но Рита уложила их до того, как мы успели пообщаться. Я вынужден был лечь спать не получив ответа, а утром Рита все время находилась рядом. Ее отсутствие стало непременным условием для разговора: если произошло что-то помимо китайского ресторана, Рите не следовало об этом знать. Однако я достаточно хорошо знал Брайана, поэтому не сомневался — детям велели молчать. Впрочем, теперь мне кажется, я его совершенно не знал. То есть, наверное, я мог предположить, о чем он думает и как действует в тех или иных обстоятельствах, но не больше. Кто он, что собой представляет? Чего хочет от жизни, кроме как время от времени весело поигрывать с ножом? Я не имел ни малейшего понятия об этом, и, несмотря на все свои размышления на эту тему за завтраком и по дороге на работу, так ничего и не придумал.