Товарищ Брежнев. Большой Сатурн - Дмитрий Абрамов

– Хорошо, гер Стецько, я понял ваши проблемы, – задумчиво сказал Зиберт. – Ваши проблемы создают теперь мне проблемы. Через несколько дней по этому мосту должны проехать тяжёлые машины. Мы поступим следующим образом.

Зиберт достал бумажник, вытряхнул из него десять золотых царских десяток.

– Это вам.

Обалдевший староста дрожащими руками принял червонцы и от общего мандража даже попробовал их надкусить, чем вызвал раскатистый смех герра майора.

– Это вам, за труды. Вы сегодня же поедете в Мариуполь и купите на том складе всё, что необходимо для ремонта моста. Я дам вам официальное требование от Организации Тодта, по которому начальник склада будет обязан вам продать материалы. Вот здесь 5000 рейхсмарок для уплаты в кассу за стройматериалы и 2000 – для начальника склада, чтобы он всё быстро отгрузил. – В руки к старосте перекочевали две пачки денег. – И вот вам заказ-наряд на производство работ по ремонту моста. Через пять дней мост должен быть как новый. – Эрвин ещё раз с улыбкой взглянул на старосту и добавил: – Через пять дней я вернусь, и вы получите ещё столько же монет, но, если качество ремонта моста меня не устроит, вы, ваша семья и ваши родственники будут расстреляны. – От улыбки, чудным образом сочетающейся на лице немецкого офицера с волчьим оскалом, староста чуть не обделался и слегка испортил воздух.

Прибежал главполицай. За ним двое мужиков тащили две корзины, набитые чем бог послал. Зиберт дал главполицаю 50 оккупационных марок за продукты. Поручил помогать старосте в ремонте. В случае успешного ремонта главполицаю было обещано 5 червонцев, а в случае неуспеха – он обязан, чтобы сохранить свою жизнь, арестовать старосту и всех его родственников.

Нагнав жути на коллаборационистов, группа осторожно преодолела мост и двинулась дальше. Изредка попадались посты фельджандармерии. Но они, как правило, старались не докапываться до крутой шишки, едущей в дорогущем лимузине.

Пара часов неспешного движения, с частыми остановками, с любованием окрестностями, и группа уже в окрестностях Мариуполя. Проверку на въезде в город документы выдержали без проблем. Эрвин поинтересовался у старшего на посту унтер-офицера, где в городе можно найти приличное место для недолгого отдыха и приятного обеда.

– Есть приличный ресторан, герр майор, у комендатуры, но туда обычно набивается куча штатских шпаков из управления порта и дирекции заводов. И неплохое заведение на вокзале с рестораном для офицеров и хорошим кафе для солдат. Между вокзалом и комендатурой – три гостиницы, но, если вы хотите туда заселиться, вам, герр майор, необходимо зарегистрироваться у коменданта города.

– Спасибо за информацию, унтер-офицер. Вы, я слышу, из Вены?

– Так точно, герр майор, с самой что ни на есть Вены, у отца кофейня недалеко от Оперы. Вы ведь, герр майор, тоже венец? Наверняка у нас бывали.

– Ваш отец – владелец этой знаменитой Cafe Sacher Wien?

– К сожалению, нет. Наша кофейня чуть дальше на Тегетхоффштрассе, но глясе и кофе по-венски, по отзывам клиентов, у нас всегда был ещё лучше, чем у них. – Словоохотливый унтер подобрел лицом и даже сглотнул, видимо, вспомнив десерты, подававшиеся в кофейне.

– Давно не были дома?

– Мне повезло, два месяца назад, после ранения на две недели съездил в отпуск.

– Везунчик, а я с самого воссоединения[93] мотаюсь по Европе и ни разу так и не смог вырваться в Вену Признаться, очень соскучился по кофе по-венски. Но где ж его здесь в этой глуши найти?

– Тогда, герр майор, я вам посоветую ресторан на вокзале. Там барменом работает поляк, но он долго работал кофешенком в Вене. Думаю, у него лучшее кофе из того, что можно найти в этой дыре.

– Спасибо за совет, думаю, мы им воспользуемся. Всего хорошего.

– Извините, герр майор, если вы собираетесь ночевать в городе, то вам всё равно надо заехать в комендатуру, а если до вечера уедете из города, то я могу сам вас зарегистрировать по телефону.

– Да, унтер-офицер, будьте так любезны, помогите земляку. Мы перекусим на вокзале, пару часов передохнём и поедем дальше, не хотелось бы тратить время на посещение тыловых бюрократов. – И Эрвин протянул унтер-офицеру пачку «Кэмела»: – Угощайтесь, трофейные, нет-нет, берите всю пачку, для земляка не жалко.

– Спасибо, герр майор. Можете не переживать, герр майор, отдыхайте. Все формальности я улажу.

На том и расстались.

Зиберту часто говорили, что у него венский акцент. Он появился у маленького Эрвина после частого общения с друзьями отца, среди которых было много австрийцев. Эрвин родился в Одессе между двумя революциями семнадцатого года в семье потомков немецких колонистов. Дома бабушки и дедушки разговаривали с внуками на немецком. Поначалу малыш Эрвин рос двуязычным. Но в друзьях у Эрвина, кроме русских, были дети из греческих, еврейских, болгарских и румынских семей. И он в детских играх легко осваивал новые языки. К тому моменту, когда его приняли в пионеры, он был уже настоящим полиглотом. Дядя, заменивший Эрвину отца, – помощник капитана на торговом корабле, – заметив успехи Эрвина в языках, начал давать ему уроки английского.

Отец Эрвина до революции состоял в партии анархистов-максималистов. Но во время Гражданской войны вступил в РСДРП (б), воевал в бригаде Котовского[94]. Когда на Украине отгремела Гражданская, отец не смог свыкнуться с мирной жизнью и уехал в Германию помогать немецким спартаковцам[95] делать революцию. В 21-м году в одной из стычек с германской полицией он был убит. Семья узнала об этом только через год от приехавших товарищей отца.

Одесса – портовый город, и все пацаны в обязательном порядке существенную часть своего времени старались проводить у причалов. Как-то, увидев затруднение сотрудника порта в общении с иностранными моряками, Эрвин пришёл ему на помощь. После этого случая подростка-полиглота начали приглашать в дирекцию порта для помощи с переводом. И в шестнадцать лет, по окончании восьмилетки, Эрвина сразу взяли работать в порт переводчиком. Уже работая переводчиком, он попался на глаза пограничникам. Начальник заставы, отвечавшей за погранрежим в международной части порта, беззастенчиво пользовался услугами внештатного переводчика в обмен на разрешение подростку заниматься вместе с пограничниками огневой и тактической подготовкой. И когда в начале 1936 года Эрвина призвали на срочную, у военкома не было проблемы с решением куда, в какие войска отправить служить «языкастого» призывника. Пограничные войска. Год службы на границе с Эстонией обогатил лингвистический багаж красноармейца Зиберта эстонским языком. А летом 37-го Эрвину предложили-приказали, и он поехал учиться на командира в пограничное училище. В июне 40-го свежеиспечённый лейтенант Эрвин Зиберт прибыл к месту службы на заставу на новой советско-германской границе. Спокойная служба вдали от погранпереходов прерывалась иногда увлекательными погонями за контрабандистами. С начала 41-го года через границу стали пытаться под видом контрабандистов ходить и шпионы-диверсанты. В апреле наряд, возглавляемый лейтенантом, задержал очередного ходока через границу. Ходок оказался каким-то жутко интересным для начальства типом, и его сразу увезли в Минск. А на 1 Мая на торжественном построении в честь праздника приехавший на заставу командир погранотряда вручил Эрвину петлицы с тремя кубарями. Ещё через неделю старший лейтенант Эрвин Зиберт стал заместителем командира заставы.