Ее чудовище - Купава Огинская

— Вы же можете это остановить? — спросила я, когда Барон вернулся. — Найти первого проклятого. И того, кто его проклял.

— Нет, — неохотно ответил он.

Я не верила.

— Как это? Меня же вы очень легко находите. Везде.

— Тобой я питался, — сухо напомнил Барон, рассеянно крутя в руках ткань — он не имел понятия, с чего стоит начинать. — Это позволяет идти по твоему следу. Нахожу я не тебя, а жизнь, что в тебе заключена. Разумеется, моя помощь ускорила бы поиски стражи, но…

— Так почему бы не помочь? — перебила я Барона. Его неутешительное «но» не сулило ничего хорошего, и я отказывалась это слышать.

— Я не помогаю людям.

— Потому что мы все равно умрем и нет смысла тратить на нас время и силы? — я была абсолютно серьезна. В моем голосе не было и тени насмешки, только злой интерес.

Я ждала, что Барон скажет «да», и я смогу смело, окончательно и бесповоротно портить свое о нем мнение. Которое, по какой-то совершенно ненормальной причине, было очень положительным.

Барон вздохнул.

— Потому что ничем хорошим это не закончится.

— Что?

— Драконы, дорогая, действительно существовали и, подозреваю, все еще существуют. — Он усмехнулся. — А я никогда не хотел становиться главным злодеем ваших глупых людских легенд.

О древних богах, драконах и о том, как первые прокляли вторых, я слушала, затаив дыхание. За драконов было обидно, если честно. Пытались крылатые спасти мир, а их за это наказали.

Потом уже стало обидно за Барона, который хотел помочь, а в конце еще и крайним оказался.

— Никто же не знал, что пробужденный дракон озвереет, — попыталась возмутиться я. — Почему обвинили вас? Вы же хотели как лучше. Да без вашей помощи никто никогда не сумел бы вернуть дракона к жизни!

Высший невесело усмехнулся:

— В этом-то все дело. Я помог пробудить дракона. После, в попытке его укротить, уничтожил целый город и людей, что мне верили.

Я притихла. Мазь на руке засыхала, Барон так и стоял, комкая в пальцах полосу ткани, над дверью мерно тикали часы, такие же серые, как и все здесь.

Сложно было принять на веру его слова. Ну в самом деле, разве ж могли существовать драконы? И если могли, то как удалось кому-то их проклясть настолько качественно, что все они превратились в камень? Даже если проклинали боги…

Но я почему-то верила. Никто не может врать с таким выражением лица.

— Вы поэтому не хотите помогать? Потому что с одним проклятием у вас уже как-то вышла накладка?

— Мне больше нет дела до жизни людей, — ответил он. — Предлагаю закончить разговор на этом. Пора вернуть тебя в магазин.

— Улиса…

Я осеклась и потупилась, не в силах выдерживать его тяжелый взгляд. Напряженные мгновения тишины принесли с собой неожиданное облегчение:

— На этот раз я ее не трону, но лишь по одной причине: тебе нужна помощь с перевязкой.

— Спасибо! — Я соскочила с кушетки и, не заботясь о своем совершенно не героическом ранении, двумя руками вцепилась в его ладонь — крепкую и теплую. Сжала со всей силой, какая во мне только была, и энергично потрясла. — Спасибо большое!

Потом, когда первый приступ слепой благодарности схлынул, я ойкала и жалобно баюкала руку, тихо радуясь, что наброситься на него и расцеловать мне не хватило духу. Барон и так выглядел удивленным.

*

Улиса не ругалась.

Наградила злым взглядом меня, недоверчиво-напряженным — Барона и отчиталась:

— Покупателей не было, но приходили две дамы, расспрашивали о Полуночном Бароне, — ведьма усмехнулась. — В городе такое творится, а они сплетни собирают.

— Люди никогда не меняются, — подтвердил Высший.

В отличие от этих двух заядлых пессимистов, я видела во всем этом и хорошую сторону:

— По крайней мере, панику новость о Бароне не вызвала.

— Пока просто никто не верит. — Улиса еще раз с опаской посмотрела на Высшего. Она, как ведьма опытная, очень хорошо чуяла грядущую беду.

Барон ее взгляд встретил недоброй улыбкой.

— О, не сомневаюсь, что очень скоро весть обо мне из неправдоподобного слуха превратится в полноценную сплетню.

С каждым его словом ведьма все сильнее бледнела; прижав ладони к груди, она медленно оседала, придавленная к полу его холодным голосом.

— И я очень рассчитываю, что к тому времени ты научишься справляться с неуместными приступами безмозглого самопожертвования своей подруги.

Она коротко простонала, готовая обещать все что угодно, лишь бы Высший отвел взгляд.

— Вы же обещали! — Я бросилась к ведьме, попыталась ее поддержать, но свалилась на пол вместе с ней. — Барон!

— Я обещал ее не наказывать. — Он нехотя отвел глаза, и ведьма шумно задышала, уткнувшись лбом в мои колени. — И не наказал, лишь высказал свои пожелания.

Я нервно поглаживала Улису по спине, чувствуя свою перед ней вину. Ничего хорошего за весь день не сделала, зато столько проблем наплодила…

— Прости меня, пожалуйста, — попросила я шепотом. Ведьма сдавленно фыркнула.

Раздраженно звякнул колокольчик — Барон покинул нас молча. Не прощаясь.

Я не могла бы с уверенностью сказать, кого из нас двоих это обрадовало больше.

Улиса смотрела на меня с подозрением. О беспокойстве речи не шло – ведьмы не могли похвастаться человеколюбием и состраданием.

— Может, стоит позвать Барона? — спросила она с сомнением после очередного короткого взрыва кашля с моей стороны.

— Да не проклята я, простудилась немного, и все. Я вчера основательно промокла, да и случившееся с Аришами… — меня передернуло. Я не успела еще научиться думать об их смерти спокойно. — К тому же амулет абсолютно цел.

Желая успокоить ведьму, я вытащила его из-за ворота платья: полупрозрачный искристый камень жизнерадостно ловил отсветы усталого блеклого солнца — погода сегодня была немногим лучше вчерашней.

Поутру, почувствовав недомогание, я первым делом амулет взялась проверять и еще хорошо помнила, как дрожали мои руки, а он раскачивался на цепочке, успокаивающе обычный.

После случившегося сны мои расцвели зловещими красками ночных кошмаров, что лишь усиливало тревожность и вытягивало силы, ненавязчиво подтачивая здоровье.

— И все же… — так просто Улиса успокаиваться не желала.

— Не терпится еще раз встретиться с Бароном? — с напускным равнодушием поинтересовалась я.

Она нахмурилась и медленно покачала головой.

Я опасалась его появления, боялась, что, узнав о моем глупом недомогании, Барон таки накажет ведьму. Улиса боялась того же.