Гибельный день - Эдриан Маккинти

Я водрузил крышку бачка на место, вышел из паба, пересек Грейт-Виктория-стрит и без проблем прошел через двойные двери с металлодетекторами.

Отель был как две капли воды похож на прочие бездушные и унылые отели сети «Европа», за исключением того, что дизайнеры тут заигрывали с ирландскими мотивами: зеленая окантовка, свежие трилистники белого клевера в вазочках на журнальных столиках, парочка картин Джека Б. Йейтса на стенах, а перед стойкой регистрации — группа людей с болезненным цветом лица.

По радио передавали отрывок из Семнадцатой сонаты Бетховена. Музыка, разумеется, не ирландская, но достаточно заунывная для того, чтобы воссоздать среду Белфаста.

— Приветствую, — сказал я, подойдя к стойке.

— Добрый день, сэр, добро пожаловать в отель «Европа», лучший отель в Белфасте, мы предлагаем полный спектр услуг, а также новую кухню для тех, кто придерживается аткинсовской диеты! — радостно зачастил администратор, очень молодой шатен с золотой серьгой в ухе и легкой восточнобелфастской шепелявостью.

— Мисс Бриджит Каллагэн назначила мне встречу.

— Она занимает президентский сьют.[14]Я предупрежу о вашем визите.

— Не стоит.

— Я обязан.

— Нет-нет, я ее старый друг, пройду к ней без доклада.

— Сожалею, но мистер Моран запретил пускать кого-либо в президентский сьют без предупреждения.

Я не хотел усугублять ситуацию, поэтому назвал пареньку свое имя и приготовился ждать, покуда он не объявит о моем прибытии. Юноша забубнил в трубку:

— Здравствуйте, это администратор. Я хотел бы поговорить с мистером Мораном. Мистер Моран, это Себастьян, здесь, э-э-э, господин, ему назначена встреча с мисс Каллагэн, его зовут Майкл Форсайт, могу ли я его пропустить?.. Да, он один… Разумеется. — Он положил трубку и кивнул мне. — Вы можете идти. Последний этаж.

— Благодарю.

Я прошел к лифтам, нажал кнопку «вверх» и, пока не пришел лифт, с удовольствием рассматривал большие стеклянные панели, которые я «помог» вставить двенадцать лет тому назад.

Тренькнул сигнал прибытия.

Двери лифта открылись. Внутри находились два брутальной внешности молодчика, затянутые в сшитые на заказ костюмы. Определенно американцы, и выглядели они как бывшие футболисты или участники Всемирной федерации рестлинга. Один — отвратительного вида белый, другой — злобный чернокожий с бычьей шеей.

— Моран? — спросил я белого.

— Форсайт? — спросил тот в ответ.

— Да, — ответил я, со вздохом отмечая, что нескоро еще наступит день, когда я буду рад этому вопросу.

— Дейв хочет встретиться с тобой. Идем в лифт.

— У меня встреча с Бриджит.

— Все, кто хочет встретиться с мисс Каллагэн, первым делом встречаются с Дейвом.

— Хорошо.

— Так, тебя нужно обыскать.

Они быстро и тщательно обыскали меня, но ничего не нашли. Мы втроем зашли в лифт. Белый нажал на клавишу последнего этажа. Черный искоса на меня поглядывал очень нехорошим взглядом.

— Чего уставился? — агрессивно проскрежетал черный. Я закипел от возмущения. Боже, кого только Бриджит вокруг себя держит?! Головорезов? Психов? Теперь понятно, почему они не могут справиться с такой простой работой, как убийство предателя вроде меня.

— Да, я смотрю на тебя. Ты здорово смахиваешь на бейсболиста Барри Бондса во время тренинга по управлению негативными эмоциями. Никогда не замечал, что твоя шея толще головы?

Черный приготовился было мне врезать, но как раз в этот момент лифт остановился на последнем этаже. Сопровождаемый мордоворотами, я подошел к невысокой двери рядом со входом в президентский сьют. Бугаи постучали и замерли у двери.

— Войдите, — раздался голос с американским акцентом.

Мы вошли в большую комнату, пропахшую сигаретным дымом. Окна были плотно занавешены. В кожаном кресле сидел какой-то мелкий тучный субъект, облаченный в измятую красную футболку, и листал документы. Он встал. Было ему примерно сорок, хотя выглядел на все пятьдесят, лысый, с жестоким выражением лица и глазами полными злобы. В мою душу закралось подозрение, что я где-то его уже видел.

— Наконец-то мы встретились, Форсайт, ублюдок! Наконец-то, — произнес он сдавленным от ярости голосом.

— Видать, ты много обо мне знаешь. Кто ты такой? — спросил я.

— Знал бы ты, как я мечтал об этой минуте! — прорычал он, обращаясь больше к самому себе, чем ко мне.

— Ты что за хрен с горы? — спросил я более настойчиво.

— Ты дерьмо, Форсайт. Стоит мне подать знак этим ребятам — тебя выволокут на крышу и сбросят к чертовой матери! — прошипел он, сжимая кулаки, — непроизвольный жест, который напомнил мне о прочих чокнутых: Наполеоне, Цезаре и Гитлере.

Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Спокойно уселся в кресло напротив. Это была всего лишь пустая угроза. Если бы он и вправду собирался покончить со мной, он давно бы отдал приказ, а не исходил тут кипятком. Я улыбнулся:

— Ты начинаешь мне надоедать. Мне нужно увидеться с Бриджит Каллагэн.

Субъект метнул в меня полный ненависти взор и дал громилам знак уйти.

Я обернулся и помахал им рукой.

— До встречи. Удачно надрать морды друг другу, — пошутил я.

Они вышли, ничего не сказав в ответ.

Я снова посмотрел на типа:

— Так кто же ты такой?

— Мы уже встречались раньше.

— Разве? Что-то не припомню. Тебя хоть как звать-то?

— Дэвид Моран. Боб Моран был моим братом, — ответил он с мрачным злорадством.

Я кивнул. Теперь до меня дошло. Да, мы действительно встречались раньше. Я убил Большого Боба Морана в его доме, расположенном в городке Ойстер-Бей на Лонг-Айленде. Большой Боб был подручным Темного Уайта. Из-за него я попал в Мексику, был обвинен в торговле наркотиками и попал в мексиканскую тюрьму, где погибли три члена моей команды. Если и ходил по земле ублюдок, безусловно заслуживавший смерти, то им был как раз Большой Боб Моран. Я убил его и за двенадцать лет, прошедших с тех пор, ни разу не вспомнил о нем, ни разу не пожалел о том, что сделал. И если братец Боба пашет на Бриджит — будь что будет! Я понимал его: кровь за кровь, пусть даже она мерзкая и гнусная, как та, что текла по жилам покойного Большого Боба.

— Рано или поздно Боба все равно бы убили, — сказал я Морану.

— Как и всех нас, — откликнулся Моран.

— Слушай, я не хочу еще и с тобой бодаться. Я приехал сюда, чтобы помочь Бриджит. Что сделано, то сделано. Это прошлое. Все, нету уже ничего.