Мистер Уэст - Р. Дж. Льюис

у нее загорелая кожа и длинные волосы цвета темный блонд.

— Итак, как прошел вечер пятницы? — спрашиваю я. — Ты переспала с Франко или как там его, черт возьми, зовут?

— Фернандо, — сухо поправляет она меня. — И нет. Пока мне не установят внутриматочную спираль, я буду ответственной двадцатичетырехлетней женщиной и приму воздержание… и да, это так же неубедительно, как и звучит. Я просто не могу доверять парням, что они натянут на свой член презерватив, когда придет время.

— Они слишком теряются в моменте?

— Да, а потом они говорят «пока-пока», когда появляются две полоски, и внезапно это не их ребенок.

— Ты жестока. Они не все такие.

Она не выглядит так, будто верит мне.

Недавно у Аны был страх беременности. Последние четыре года она принимала противозачаточные таблетки и всегда соблюдала график их приема, вплоть до небольшого отпуска на Кубе, куда она забыла взять свои таблетки. Поэтому, когда у нее запоздали месячные, она в шутку сделала тест на беременность. Результат оказался положительным. Но, когда сдала анализ крови у врачей, он подтвердил, что у нее была биохимическая беременность, и ее последние анализы были отрицательными. Она провела неделю, гадая, почему ей так грустно из-за этого. (примеч. Биохимическая беременность — это когда произошло оплодотворение яйцеклетки, а на стадии имплантации либо на ее начальных этапах развития произошел сбой и беременность, не дойдя до уровня развития диагностируемого по УЗИ и анализу на ХГЧ (за исключением высокочувствительного), прервалась. И кровотечение, связанное с изгнанием плодного яйца, зачастую совпадает с месячными)

Она странно говорит со мной об этом. Вероятно, из-за того, что случилось со мной, из-за моей потери. Думаю, Ана чувствует, что не может ругаться из-за беременности, не расстраивая меня. Как будто мне было бы не все равно… Я давно похоронила это эмоциональное потрясение глубоко в недрах своего сознания, и я никогда больше не буду думать об этом. Ну знаете, самосохранение и все такое (потому что, когда вы не думаете об этом, этого на самом деле нет). Добро пожаловать в оцепенение.

— Тем не менее, было хорошо, — продолжает она. — Встретиться с ним. Мы выпили немного. Ничего серьезного для пятничного вечера, но, наверное, по сравнению с твоим это было безумие.

Я натянуто улыбаюсь.

— Ага.

— Тебе стоило пойти со мной.

— Я больше не заинтересована в выпивке, Ана. В следующем месяце у меня будет несколько онлайн-курсов. У меня голова другим забита.

— Тебе необязательно пить.

Я скептически смотрю на нее.

— Ана…

Она не сдается.

— Серьезно, я никогда не стала бы настаивать на этом! Обещаю, я просто пытаюсь увести тебя подальше от Дерека. Я думала, когда ты вернешься, все наладится, что, может быть, он будет более уважительно относиться к границам, но, похоже, у вас все стало только хуже.

Мой желудок сжимается и болит, поэтому я ковыряюсь в остатках еды на тарелке.

— Айви?

Я встречаюсь с ней взглядом.

— Что?

Она оглядывает меня и хмурится.

— Я никогда в жизни не видела тебя такой опустошенной. Все в тебе неправильно. Ты… другая. И я не была бы хорошим другом, если бы не сказала тебе этого, но… ты должна поторопиться и вручить ему документы.

Я думаю о том, что он сказал на днях, о новой попытке. Потом думаю, каким придурком тот был на следующее утро. И отвожу взгляд. Документы о разводе у меня уже некоторое время. Последние пять месяцев они лежат в моем ящике с одеждой. Я тяну время.

Я прочищаю горло и хрипло говорю:

— Он сказал мне, что хочет измениться…

— Сколько раз он уже говорил это?

Я судорожно вздыхаю.

— Это тяжело, Ана. Я не могу… Не могу просто добровольно разбить чье-то сердце.

Она поджимает губы.

— Значит, вместо этого ты просто собираешься позволить ему сломать твое? Дерек высасывает из тебя жизнь. И с тех пор, как он поселил тебя в этой квартире, ты тратишь все деньги. Почти ничего не ешь. Твоя кожа стала желтоватой, Айви. Раньше ты была фигуристой. Теперь выглядишь болезненной.

— Ну, мы с Дереком говорили об этом. Вероятно, будем работать сверхурочно, чтобы увеличить бюджет на еду…

— Он потратит их на алкоголь! — вскипает она, прерывая меня. — Или снова устроит вечеринку и трахнет какую-нибудь девку за твоей спиной. И снова ты не узнаешь об этом до тех пор, пока несколько недель спустя сучка не выложит их совместные фотки на «Фейсбуке», выставляя тебя дурой! Затем, как по заказу, вы будете ругаться, и он пробьет дыру в стене или перебьет твои вещи, потому что у него ужасные проблемы с контролем гнева. Я не могу допустить, чтобы это снова повторилось. Я отказываюсь позволять, чтобы моей лучшей подругой пользовался гребаный изменщик, который придумывает для измен дурацкие оправдания. Всему есть предел!

Никогда раньше не видела ее такой подавленной. Она пытается вбить это мне в голову, и я знаю, что должна слушать ее, ее душераздирающий голос… Так трудно думать о себе, когда последние восемь лет я всегда думала о нем и в первую очередь беспокоилась о его чувствах.

Как мне отключить эту часть моего мозга, которая автоматически сопереживает ему?

Я не влюблена в него, технически мы не вместе, но все еще веду себя так, будто я его. Что со мной не так?

— Если быть честной, я тоже была разрушительной, — отвечаю я, пораженная. — Я оттолкнула его, когда впала в депрессию. Он практически все время был один…

— Прекрати защищать его!

— Я и не защищаю. Просто рассказываю тебе, как это было, Ана. Я знаю, что еще тот бесящий друг, на которого все качают головой. Но все не только черно-белое, как ты себе представляешь. И одно дело сказать, что ты хочешь уйти от кого-то, и совсем другое — сделать это на самом деле. Это… тяжело, Ана. Я не могу объяснить конфликт, который проживаю внутри. Это чувство одиночества. Встреча лицом к лицу с неизвестным. Необходимость начать все сначала. Я знаю, почему людям, которые уходят, нужно мужество. И я… не знаю, где найти свое.

Ана на мгновение задумывается над моими словами. Я начинаю думать, что, может быть, она понимает.

— Ответь мне на вопрос, — говорит она с вызовом во взгляде. — Один простой вопрос. Ты счастлива? — И, прежде чем я успеваю