Экстрасенс из спецназа - Сергей Зверев

В общем, русские удачно «погуляли». Ничего нового или особенного. Обычная практика опытного спецназа. Но их выдержка и умение маскироваться внушали невольное уважение. Выстрелов генерал не слышал, а это значило, что русская разведка благополучно просочилась сквозь боевые порядки наемников и исчезла в глубине холмов. На прочесывание огромной пустынной местности у генерала попросту не хватит людей. Это понимал и полковник.

Бронсон изо всех сил стукнул кулаком по спинке водительского кресла. Халим, озиравшийся по сторонам, чуть было не выстрелил себе под ноги.

– Да хватит вам! – резко приказал Абу-Салим. Он ощупал голову, потом посмотрел на ладонь. Крови не было. Мягкая кожа на спинке сиденья смягчила удар. – Наш противник оказался на высоте. Особенно в умении тактически мыслить. Признайте свое поражение и постарайтесь впредь так не ошибаться!

Бронсон откинулся на сиденье, зажмурился и замолчал. Абу-Салим еще раз осторожно потрогал лоб. Наверняка у него вскочит шишка. Он почувствовал легкий шум в голове и с тревогой подумал о том, что надо будет показаться врачу. Чертовы русские…

* * *

Джабаль выключил компьютер, немного посидел в кресле, потом встал и подошел к окну. Установленный над окном кондиционер гнал вниз холодную волну воздуха. Джабаль расправил плечи и поднял голову. Раздуваемые прохладным ветром волосы на его голове зашевелились. Джабаль замер, закрыв глаза. Стоять так было очень приятно.

Неожиданно вспомнился недавний разговор с родителями. Говорили по скайпу, конечно.

Мать еще была ничего: она живо интересовалась его делами и вообще активно вела разговор, бесконечно расспрашивая сына о его здоровье, о том, что он ест, как работает, какую одежду носит и не забывает ли он на ночь мыть ноги и стирать носки. Мать есть мать. Ей до всего есть дело. И даже до погоды в Индии, в которую, как она считала, уехал ее сын. Джабаль отвечал ей машинально. Он был занят другим. Он смотрел на сильно постаревшего отца, который сидел рядом с женой, выпрямив спину и опираясь слегка дрожащими руками на палку. Как же быстро он сдал за два года… Худое лицо, запавшие, исхудавшие щеки и отсутствующий взгляд. Отец мало говорил. А если и говорил, то очень медленно, делая длинные паузы и невнятно выговаривая слова. Мать терпеливо выслушивала его, потом поворачивалась к монитору компьютера и повторяла его слова, боясь, видимо, что Джабаль ничего не понял или не расслышал. Но сын все прекрасно понимал. Стареющие родители… Нет, они не были беспомощными, мать еще вполне способна приготовить еду, убрать в доме и посмотреть за отцом, но Джабаль на всякий случай нанял им сиделку. Мама тогда обиделась, но потом быстро привыкла к помощнице, которая взяла на себя основную домашнюю работу. Джабаль хотел купить им еще машину, но мама отговорила его. Нам некуда просто ездить, даже если у нас будет свой шофер, – сказала она тогда. Джабаль с сожалением отказался от этой затеи. Так же, как и от мысли отправить родителей в какое-нибудь путешествие по миру.

Он знал, что мама страшно гордится им. Еще бы, ведь ее сын – преуспевающий, богатый врач, который добился всего своими талантливыми руками и головой. Не каждый может похвастаться подобным успехом в 28 лет. А уж в его родной деревне – вообще никто.

Все было бы замечательно, если бы не одно маленькое «но». Это «но» перевешивало все финансовые возможности Джабаля. Оно не давало ему спать по ночам, не давало в полной мере насладиться осознанием того, что жизнь удалась. И мало того. С недавних пор ему стали сниться нехорошие сны. Стоя под освежающим потоком воздуха, Джабаль еще крепче зажмурил глаза. Что ему приснилось сегодня? А, да. Расстрелы заложников. Детей. Надо меньше смотреть телевизор, подумал он. Или вообще убрать к черту спутниковую тарелку. Зачем ему новости? Он и так знает, что скоро будет мировая война. Какая по счету? Для него это было неважно. А важно было то, что за расстрелы детей придется отвечать. Конечно, не ему лично. Он-то не расстреливал. Но он был с палачами заодно. Мир, постепенно сходящий с ума, не прощает таких вещей.

Как-то так получилось, что Джабаль, всегда с презрением относящийся к людям, которые пытаются залить свои проблемы алкоголем, начал пить сам.

Чтобы прийти в себя после нехороших сновидений, Джабаль вставал с кровати и шел к бару. После трех стаканчиков виски к нему приходило некоторое успокоение. Тогда он ложился опять и долго смотрел в потолок. Джабаль давно уже понял, что именно не дает ему заснуть, но долгое время не хотел признаваться в этом даже самому себе.

А как все хорошо начиналось… Джабаль провел пальцем по подоконнику и невесело усмехнулся. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Верно сказано… как будто это сказал человек, лично прошедший по этому пути. Еще недавно Джабалю казалось, что его дорога по жизни будет ровной, гладкой, залитой солнечным светом и прямиком поведет в светлое будущее, в котором его ждет успех. Успех с большой буквы. Успех, созданный им самим. Именно самим. Это очень важно.

Честно заработанные деньги, особенно большие деньги, способствуют хорошему здоровью хотя бы тем, что дают возможность спокойно спать, не ожидая внезапного стука в дверь или неприятного телефонного звонка.

Ведь Джабаль был хорошим человеком. Он никогда не брал чужого, ни разу не ударил животное и всегда, причем вполне искренне, подавал на улице нищим. А теперь он пьет по ночам. Бутылка опустошается все быстрее. Раньше ему хватало пол-литра на неделю, и одно время он даже считал это полезным, но теперь он выпивает литр. Выпивает больше, а спит меньше. Пока еще молодой организм справляется с перегрузками в виде алкоголя и недосыпа, но Джабаль как врач прекрасно знал, что так будет не всегда. А ведь он никого не убил и не пустил по миру бедных сирот, оставив их без копейки на существование.

Совесть. Проклятая совесть. Почему о совести люди говорят по-разному? Иногда презрительно, иногда удивленно, иногда уважительно, а иногда и с досадой? Видимо, потому, что эта абстрактная субстанция, которую никто никогда не видел и не трогал руками, не дает возможности спокойно жить. И спать. Либо самому обладателю сего неизвестного практической науке материала, либо окружающим. В данном случае она мешала Джабалю.

Молодой, талантливый хирург, завербованный два года назад, работал на боевиков…

На столе, стоявшем в углу просторного кабинета, замигала лампочка и негромко пропел мелодичный звонок. Его вызывали в операционную. Джабаль вздохнул. Опять привезли какого-нибудь раненого недоноска. И его придется лечить. А ведь вполне возможно, что это он расстреливал детей. Хирург с тоской оглянулся на бар, с большим трудом подавил в себе желание выпить, рывком одернул халат и вышел.

Навстречу ему уже быстро шла старшая медицинская сестра в ослепительно белом халате. Эхо от цоканья каблучков звонко перекатывалось по коридору. Смуглая кожа шеи и рук Мариты очень сексуально контрастировала с накрахмаленной тканью халата. Джабаль отогнал посторонние мысли и вопросительно взглянул на нее.

– Укус скорпиона. – сказала Марита. – Какой-то белый. Наемник, скорей всего.

Врач вздохнул. Наемник так наемник. Не в первый раз.