Брак по умолчанию - Лесли Ламберт

Кэссиди прищурилась:

– Насколько я знаю Брайана, с тех пор тебе стало совсем не до бойфренда?

– Да, – призналась Энн, – и это случилось практически сразу же.

– Ясно, – констатировала Кэссиди, – влюбленность, такое бывает, что ж. Скажи, а Брайан никогда не рассказывал тебе об Алисии?

– Алисия? Нет… Мою сестру зовут Элисон.

– Рада за твою сестру, но его невесту звали именно Алисия.

– Невесту?.. Так у Брайана была невеста? Он ничего мне об этом не рассказывал. Наверное, эти отношения остались для него в прошлом? – предположила Энн. – Может, они уже не так много для него значили…

Кэссиди входила в раж, и поэтому даже подбоченилась:

– Дорогуша, держи карман шире! Еще бы они (отношения) ничего для него не значили! Настолько незначительными были, что после их разрыва он сбежал в Миннесоту, лишь бы оказаться подальше отсюда!

– Подальше?.. – с удивлением выдавила из себя Энн. Она обнаружила, что ее стакан с мохито уже опустел.

– Еще бокальчик?

– Нет-нет, спасибо. Думаю, что не стоит.

– Разумеется, подальше! Люди почему-то считают – и рады заблуждаться в этом! – будто разлука смягчает чувства, исцеляет сердечные раны. Брайан умчался, как ошпаренный. И, знаешь, дорогуша, я очень удивлена тем, что он осмелился привезти тебя в этот дом.

– А что такое с этим домом? Я думала, что это его наследство, семейное гнездо.

– Ох, как бы не так, – пренебрежительно фыркнула Кэссиди. – Дело в том, что Брайан прикупил этот домишко специально для семейного гнезда с Алисией. Конечно, многое пришлось перестраивать… Эта блондинка приняла живейшее участие в архитектурном проекте нового облика коттеджа.

– Что же было дальше? – спросила Энн, тупо глядя перед собой.

Кэссиди сунула ей в руку новый стакан с мятным напитком, и Энн машинально сделала большой глоток. Она уже мало что соображала.

– Дальше… Дальше мы думали, что Брайан надолго застрянет в этой своей командировке в Миннеаполисе. А он возьми да и появись. К тому же – женатый… Все гадали, кто его жена – такая же искушенная и роковая, как Алисия, или хотя бы наполовину такая же изысканная… Оказалось, что ни то, ни другое. Да ты не обижайся. Ты же очень миленькая. Просто совсем не то, к чему мы все тут привыкли… Не заметила, как на тебя глазели на той вечеринке?

– Н-нет… – пробормотала Энн.

– Ладно, не слушай меня, – махнула рукой Кэссиди. – Болтаю вздор, а ты меня слушаешь. Лучше расскажи мне, дорогуша, а что сам Брайан рассказывал тебе про свою работу, про местный офис?

– Он говорил, что они тут любят играть время от времени в шахматы, и даже его босс сделал ему весьма необычный подарок. Собственно говоря, у нас с Брайаном все началось с разговора об этом подарке, о шахматах…

– Роботоподобные фигурки, верно ведь?! Версия Брайана довольно забавна: подумать только, босс сделал подарок! Да последняя собака знает, что именно Алисия посоветовала их общему с Брайаном боссу подарить тому шахматы, намекающие на Терминатора.

– Почему? То есть… зачем?

– Алисия заявила, что Брайан напрочь лишен человеческих чувств. Что спутники жизни в виде таких вот шахмат – лучшее решение для него.

– Они поссорились? Или просто расстались?

– Дорогуша, – не то хихикнула, не то вздохнула Кэссиди. – Алисия подсказала эту блестящую идею боссу Брайана аккурат тогда, когда собралась замуж…

– За кого?

– За босса, разумеется.

– Так вот что это за история…

– Странно, что никто не взялся просветить тебя раньше.

– Но… но зачем же Брайан так рвался сюда? Так стремился обратно? Он сказал мне, что его отзывают обратно в офис…

– Почему бы тебе не спросить у него самой? – предложила Кэссиди. – Может, он и вправду завершил все дела в Миннесоте. Может, его вызвали потому, что хотят уволить – изо всех офисов сразу. Может, решили, что он окажется чрезвычайно полезным в каком-то из новых проектов. Почем мне знать?

Она философски пожала плечами и налила себе порцию рома в стакан, на этот раз не добавляя мяты, лайма, сиропа, и ничем не разбавляя.

– Будешь?

– Да, спасибо, – выдохнула Энн.

Незаметно для самих себя девушки вновь переместились в «библиотеку».

Энн чувствовала, что еще глоток – и ей станет по-настоящему плохо. Однако пока в голове царила и правила бал необыкновенная легкость, которая не позволяла всерьез задуматься о том, что ей только что поведала Кэссиди.

Энн присела, а потом и прилегла на кушетку, кажется, даже поверх всех глянцевых журналов.

Кэссиди дирижировала с помощью очередного стакана в такт своему рассказу, но у Энн все плыло перед глазами и уже ничего не доходило до ушей.

В какой-то момент она подумала, что было бы очень хорошо сейчас подняться, проститься, отправиться домой, принять душ и лечь спать, и чтобы Брайан Гринвуд накрыл ее одеялом.

Впрочем, пункт с душем можно было и вычеркнуть…

А следующей мыслью Энн было: «Интересно, сколько сейчас времени?»

И мысль эта посетила ее уже при пробуждении.

У мохито, для которого не пожалели рома, оказался очень интересный эффект. Энн отключилась, даже не заметив этого.

Ну, а проснувшись, она обнаружила, что у нее практически не болит голова. Вот только звенящая легкость в ней сохраняется до сих пор.

Как она сюда попала? Где вообще она находится? И…

– О, дорогуша, пришла в себя!

– Кэссиди? Что произошло?

– Ничего особенного. – Дива выплыла на сцену в умопомрачительно коротком розовом халатике, украшенном страусиными перьями и каким-то белым мехом; на ногах у нее красовались домашние туфли на десятисантиметровых шпильках, тоже отделанные мехом. – Мы с тобой немножко полакомились мохито, и ты отрубилась. Проспала до вечера, ничего страшного.

– Ничего страшного?.. Да уже… уже ведь стемнело! Кэссиди, меня никто не искал?

– Поверь на слово, дорогуша, никто! И в сумочке у тебя тоже ничего не названивало.

– Кэссиди, а где же была ты? Пока я… Пока я спала.

– О, ничего особенного. Перекрасила ногти, приняла ванну, полистала мебельные каталоги. Как раз думаю прикупить новый столик в холл…

«Вот это выносливость», – подумала Энн не без некоторого уважения, смешанного с изумлением. Кэссиди, кажется, выпила коктейлей вдвое больше, чем она, и еще глушила чистый ром… Впрочем, может, всем жителям калифорнийского побережья свойственна эта недюжинная закалка?

– Как чувствуешь себя, дорогуша? – заботливо спросила Кэссиди.