Егерь Императрицы. Кровь на камнях - Андрей Владимирович Булычев

в пионерский сумок есть обычный, большой фугас и немножко пороховой мякоть. Если его взорвать, результат быть очень сильный и удивить высокий начальство.

А действительно, это был выход. Фитильный пудовый фугас такой тарарам тут устроит, а если к нему для пущего эффекта ещё и немного дополнительных зарядов подложить…

– Давай, Курт, сделайте всё красиво, чтобы у их высокоблагородий глаза бы на лоб полезли! – кивнул Алексей на стоявших в отдалении «гостей».

Через несколько минут члены высокой комиссии проследовали в окоп, откуда наблюдали за возню на дне оврага. Ребята быстро расставили на разных дистанциях щиты, а теперь возились с большим фугасом.

– Ваши высокоблагородия, представьте, что за нами по пятам идёт османская конница, – Егоров показал рукой в сторону пионеров. – И нам нужно от них оторваться. Кстати, такое уже не раз у нас и ранее было. Вот, пионеры заложили фугас, зажгли фитиль и теперь бегут к нам.

– Ложиться! Ахт, нойн секунд остаться и сильный взрыв! – крикнул Курт, последним запрыгивая в окоп.

Все, кроме премьер-майора, пригнулись. Он же, скептически хмыкнув, так и остался гордо стоять выпрямившись.

Бабабах! – грохнуло так, что даже на дне окопа ударило по ушам и хорошенько тряхнуло. Сверху сыпануло камнями, песком и глиной.

– И это называется немножко пороховой мякоти доложить? – Алексей ощупывал голову сидящего на дне окопа с широко открытыми глазами Филиппова. – Ваше высокоблагородие, у вас всё в порядке, вы меня слышите?

Майор с совершенно ошалелыми глазами глядел на Егорова и тёр уши ладонями. Все волосы у него были в земле. Подбитая мехом треуголка валялась в нескольких шагах.

– Вот это!.. – и он разразился отборной руганью.

– Ну, всё, отпускает мужика, – успокоился Алексей. – Ежели русский человек матерится, значит, у него всё в порядке, хотя бывает, конечно, и наоборот. Спужался, видать, маненько!

– Вот это бахнуло! А меня волной как прикладом по башке шарахнуло! – совершенно искренне восхищался Филиппов, шагая вместе со всеми к месту взрыва. – Я ведь в Семилетнюю до капитан-поручика дослужился в полковой пехоте. Как будто бы снова здесь под Цорндорфом побывал.

От такого занудливого и напыщенного главного интенданта и следа не осталось. К месту взрыва шёл нормальный армейский офицер.

«Вот ведь шарахнуло мужика! Ладно, хоть без башки не остался, ну Курт, ну это его немножко!» – думал Егоров.

Для егерей зрелище было уже привычным, а вот их высокоблагородия результаты подрыва фугаса рассматривали с огромным интересом. Абсолютно все щиты здесь были сброшены со своих мест, на них зияли дыры и были вырваны доски. Многие были искорёжены, с выщерблинами от осколков и картечин и в чёрных подпалинах. Всё вокруг было в крошеве камней, песка и сажи.

– Сто двадцать, сто тридцать, вашбродь! – крикнул издали замерявший убойный разлёт осколков Афанасьев. – Дальше тоже полетело, но тут уже склоны оврага мешают. Трудно понять.

– Вот это я понимаю! – крутил в восхищении головой майор. – Принесли, поставили, убежали, а тут конницу на клочки разметало.

– Ну вот, а тебе для этих егерей пороха и свинца было жалко. «Куда им столько, для чего они просят?!» – передразнил интенданта полковник. – Эх, Яков Семёнович! Теперь-то всё понятно?

– Понятно. Но военное имущество тоже нужно беречь, казна, чай, не бездонная, – в майоре опять просыпался интендант. – Ну ладно, на дело всё идёт, сам вижу. Как-никак им ведь и задания не из простых начальством доверяются. Будем способствовать, – сделал он для себя выводы. – Только, чтобы порядок, Алексей, был и кажный квартал формуляры на списание всего израсходованного мне лично в руки подавались!

– Так точно, ваше высокоблагородие, будет порядок и своевременная отчётность, – подтвердил Егоров.

– Ну что, проводи нас до казачков, поедем уже мы, – обратился к нему фон Оффенберг. – А по дороге немного поговорим.

– Дык, может, отобедаете, Генрих Фридрихович? У нас уже занятия заканчиваются, а сейчас артельные кашу в расположении доваривают. Да и банька скоро будет! Хоро-ошая! – соблазнял гостей капитан.

– Какая там баня, Егоров, мы и так у тебя задержались. Спасибо, конечно, за приглашение, но у меня там дел целый воз стоит, еле к тебе заехать пару часов нашёл, если вот только Яков Семёнович? – полковник кивнул на старшего интенданта.

– Нет, какой там! – взмахнул тот рукой. – С вами же с Ясс вчера цельный обоз пришёл, мы ещё дня два будем всё у себя приходовать да распределять. Как вы меня оторвать-то от всего этого сумели, сейчас вот и сам я даже диву даюсь. Да и ладно, хоть развеялся немного!

– Ну как скажете, – пожал плечами Алексей. – А то мы завсегда рады хорошим гостям.

– Вижу, как ты рад, – улыбнулся барон. – А сам-то, небось, думаешь, как бы спровадить их поскорее! Ладно, не возмущайся, шучу! Я что хотел сказать-то тебе, Алексей, пока мы к своим лошадям идём. Сам ты уже поди знаешь, да и не секрет это вовсе, большому наступлению после того, как все дороги просохнут, непременно быть. Не добили мы турок о прошлом годе, так, значит, в этом году будем их добивать!

Бои предстоят впереди нам жаркие. Султан собрал все свои боеспособные силы в Северной Румелии и надеется переломить эту войну в свою пользу. Мы долгие боевые действия вести не можем, войска самозванца Емельки Пугачёва Оренбург в осаду взяли, всё Поволжье, и Урал уже подожгли. Вместе с яицкими казаками и с взбунтовавшимися крестьянами с ними же заодно и иноверцы из башкирцев и мишарей выступают. После взятия многих яицких пограничных городков, приуральских казённых и частных заводов у них теперь пушек, что у всей нашей армии. Да ещё и плюс хорошая боеспособная конница имеется. Никак нельзя недооценивать нам такую угрозу! Вся страна в великую смуту может кануть, как это было после смерти Бориса Годунова. А уж воспользоваться этим ослаблением державы, можешь быть уверен, многие найдутся. И этого допустить нам никак нельзя!

Планировали мы поболее здесь на Дунае военных сил к лету собрать, да вот приходится часть их против бунтовщиков в Россию отправлять. Ну да ничего, перед самой распутицей от Второй армии часть полков все равно к нам на подмогу придут. И к концу мая, к началу июня мы начнём здесь новое наступление. Этот, начавшийся, год будет для нас решительным. Думаю, что не устоять туркам против нас, нет у них уже той уверенности, что была ещё три года назад, до Кагула и Бендер. Наша сила – вражью ломит! Осталось только дожать, и победа будет за нами, Алексей.

Что касаемо твоей роты и тебя лично. Завтра ко мне после полудня зайдёшь, у меня там чуть поспокойней будет, и полчаса с тобой