Катуков против Гудериана - Виктор Прудников

— Замысел гитлеровского командования нам теперь ясен. Будем готовиться к отражению врага!

А в книге боевых действий 4–й танковой бригады появляется запись: «В результате умелых и инициативных действий танковых групп было установлено, что противник спешно подтягивает свои резервы, главными силами стремится развить успех по наикратчайшему пути вдоль шоссе Орел — Мценск — Тула и с южного направления обеспечить выход к Москве».[41]

5 октября Гудериан ударил по Мценску, но уже большими силами. С утра несколько звеньев немецких самолетов прошли над Оптухой и сбросили бомбы на село Ивановское. Спустя некоторое время из—за пригорка показались танки. Их было так много, что наблюдатели сбились со счета. Катуков, стоя на наблюдательном пункте, спокойно отдавал приказы, то и дело подносил к глазам бинокль, обозревая панораму предстоящего боя. Что предпримет противник в ближайшие минуты? Тактика у него прежняя, знакомая с первых дней войны. Впереди идут танки, за ними, на небольшом расстоянии, — пехота. Только бы не проскочили на фланги, тогда дело может обернуться бедой: сомнут.

Спустившись с пригорка на равнину, вражеские машины, выбрасывая черные столбы дыма, развернулись в боевые порядки и открыли стрельбу. Ответные выстрелы последовали тотчас же: наши танкисты били из засад. Огонь их был точен. Задымили несколько вражеских машин. Противник усилил артиллерийский обстрел нашего переднего края. Над селом появился разведывательный самолет «Хеншель», корректируя огонь.

С переднего края Катуков перебрался на свой командный пункт, разместившийся на окраине села Ивановского. Начальник оперативного отделения капитан Никитин доложил:

— Товарищ полковник, немецкие танки прорвались на позиции мотострелкового батальона. Разбиты артиллерийские батареи!

— Где комбат Кочетков?

— Не знаю, связь с ним прервана. Отправил в батальон двух бойцов. Положение там критическое!

С командного пункта в бинокль хорошо просматривались позиции мотострелкового батальона. В дыму разворачивались немецкие танки, утюжа окопы наших пехотинцев. «Кочеткову сейчас туго приходится, если еще жив, — подумал комбриг. — Пора вводить в бой танковые засады, сосредоточенные на левом фланге». По рации он отдал приказ, и несколько «тридцатьчетверок» устремились в атаку. Юркие, быстроходные машины, извергая языки пламени, сразу же внесли замешательство в неприятельские боевые порядки. Из горящих немецких танков выскакивали фашисты и попадали под кинжальный огонь наших пулеметчиков.

Бой длился несколько часов. Кругом стоял страшный грохот. Гудериан бросил к селу Ивановскому еще один моторизованный полк, решив, что против него действуют значительные танковые силы Красной Армии.

Катуковцы отбили еще несколько танковых атак, но дальше держать позиции было бессмысленно. Чтобы сохранить личный состав бригады и боевые машины, Катуков отдал приказ отойти несколько севернее, к селу Первый Воин, где закрепиться и дать новый бой. Такое решение диктовалось складывавшейся обстановкой. Хотя Гудериан потерял 18 танков, 8 орудий и несколько сот солдат и офицеров, сил у него было достаточно, чтобы продолжать наступление на этом участке фронта.

Штабной автобус двигался по раскисшей от осенних дождей дороге, буксуя в промоинах и ямах, выбитых гусеницами танков и бронетранспортеров. Его неудержимо кидало из стороны в сторону, словно утлое суденышко в разбушевавшемся море. Валившийся с ног от усталости комбриг, выпив походную кружку горячего чая, решил немного отдохнуть, разместившись прямо на сиденье. Кутаясь с головой в шинель, попросил Никитина:

— В случае чего, разбудишь, Матвей Тимофеевич.

Начальник оперативного отделения в знак согласия кивнул головой. Он знал, что комбриг в эти дни почти не смыкал глаз.

На одном из поворотов водитель притормозил. Приоткрыв дверцу, увидел подполковника Кульвинского:

— Комбриг здесь?

Никитин приложил палец к губам, давая понять, чтобы начальник штаба разговаривал на полтона ниже.

Кульвинский положил на стол составленный отчет об итогах прошедшего боя. Противник остановлен, но бригада понесла потери: есть убитые и раненые, подбито несколько танков. Правда, Дынеру удалось эвакуировать с поля боя три машины, танки «БТ–7». Была надежда, что после ремонта они вступят в строй. Это, видимо, единственное пополнение, на которое можно было рассчитывать в ближайшее время.

Остаток дня и всю ночь части бригады укрепляли свои позиции. После кратковременного отдыха комбриг был снова полон сил и энергии. Он спокойно и буднично, как на учениях, отдавал распоряжения, уточнял на карте расположение танковых засад, определял места для установки артиллерийских батарей. Очень обрадовался, получив сведения, что полк пограничников Пияшева и дивизион противотанковой артиллерии готовы поддержать бригаду в предстоящем бою.

Прибыв на позиции у села Первый Воин — там готовились к обороне мотострелки, — Катуков потребовал от комбата Дмитрия Кочеткова и комиссара Семена Волошко проследить за тем, чтобы бойцы зарывались в землю как можно глубже:

— Надеюсь, учтете опыт прежнего боя. Кто сидит в земле, тому и танк не страшен. И чтобы обязательно были отрыты ложные окопы, установлена «бутафория» — пулеметы, минометы, пушки, словом, все, что напоминало бы огневые средства.

Сооружаемая оборонительная линия в районе Нарышкино — Первый Воин давала некоторые преимущества перед противником: с высот хорошо просматривалась местность, кустарник, небольшие рощи и стога сена на лугах позволяли замаскировать танки и пушки. Шесть танковых засад были установлены у небольшой деревеньки Константиновка. Укреплены фланги бригады.

Наступило утро 6 октября. Погода резко изменялась, стало подмораживать, потом выпал первый снег. Катуков был уже на командном пункте, оборудованном в небольшой роще, рядом с шоссе Орел — Мценск. Только что вернулся с переднего края комиссар Бойко. Он побывал у танкистов, расположившихся у речки Лисицы.

— Как там экипажи? — обратился к нему комбриг. — Выдержим напор Гудериана?

— Бойцы настроены по—боевому. Верят, что противника можно бить даже ограниченными силами.

— Значит, выдержим! — успокоился Катуков.

Ждать противника долго не пришлось. Гудериан вначале бросил против 4–й танковой бригады авиацию. Звено за звеном шли «юнкерсы» и «мессершмитты» и, ложась на боевой курс, сбрасывали бомбы вдоль шоссе на окопы мотострелкового батальона. К счастью, бомбардировке подверглись в основном ложные укрепления, над которыми к небу поднимались черные столбы грязи и порохового дыма. «Не зря старались бойцы, — с удовольствием отметил про себя Катуков. — Потери от такой бомбардировки будут невелики».

Когда воздушные стервятники набросились на село Первый Воин, в бой вступили зенитные батареи отдельного дивизиона под командованием старшего лейтенанта Ивана Афанасенко. Два фашистских самолета были сбиты зенитчиками, их остатки догорали на правом берегу речки Лисицы. Через некоторое время появилась новая волна самолетов, и несколько тяжелых бомб упало на 1–ю батарею. Взрывом повредило два орудия, погибли их расчеты.