Живой Журнал. Публикации 2008 - Владимир Сергеевич Березин

готовили ультразвуковой гарпун, который имелся на лодке.

Механик Жестин нажал кнопку. БАХ! Раздался взрыв!

3-6-5 ушло по направлению к берегу.

"Динь-динь-динь!" — послышалось в каюте капитана.

Капитан ответил сухим голосом:

— Я у телефона.

Телефонный разговор прервал выстрел пистолета, который раздался над бортом лодки.

Глухим тоном ответило железо. Волны бросили настолько лодку, что она доскочила до мыса Горна. На нём она встретила одичавший парусник, на борту которого не было ни одного человека. Водолаз Кроватин доложил, что на корме парусника обнаружили единственного человека, ему было порядка 7 лет.

Извините, если кого обидел.

28 декабря 2008

История про Каданникова

В настоящий момент наблюдаю интервью Каданникова на 5 телеканале. Испытываю просто физиологическое наслаждение. Для тех, кто понимает.

Извините, если кого обидел.

28 декабря 2008

История про Незнайку

По следам упущенных разговоров:

Всё-таки "Приключения Незнайки" — великая книга. Она великая не потому, что привязана к своему времени тысячами уже неразличимых нитей, не потому, что была любима миллионами читателей и любима сейчас. Это великая книга потому, что она говорит о том, как все мы несовершенны, как храбрость сплавляется с безумием, как скучна бывает осторожность, и как опасно забывать об опасностях.

Это книга о дружбе, которая подвергается испытанием по твоей вине, и о любви к Родине в тот час, когда ты окажешься один среди ледяной космической пустыне.

Это великая книга, потому что она написана об очень простых вещах.

Извините, если кого обидел.

28 декабря 2008

История про имероссии

Удивительно какая странная история случилась с этим конкурсом "Имя России". Там как-то всё плохо — причём всё: и не по-русски сформулированное название, и это повторное голосование, и неубедительность его чистоты, и выборка, и защитники, в общем — всё.

Да что тут прицепились все к этому, прости Господи, Невскому. Ясно-понятно, как говорил один известный гельмгольцевед и резонаторознатец, что первое место дали никакому не Невскому — его получил народный артист СССР Николай Черкасов.

Извините, если кого обидел.

29 декабря 2008

История про ёлку

Обменял два рассказа, напечатанные в журнале "Знамя" на ёлку.

Извините, если кого обидел.

29 декабря 2008

История про Эдуарда Геворкяна

Собственно, это разговоры с Эдуардом Геворкяном в феврале 2001 года

— Расскажите, пожалуйста, о себе. Как возник у вас интерес именно к фантастике?

— Вопрос двоякого свойства… Интерес к чтению фантастики возник в дремучем детстве, когда вдруг, к своему изумлению, я обнаружил, что в отличие от сказок, вымысел может быть правдоподобным. Сказка же в силу своей лексики и атрибутики изначально воспринималась как нечто архаичное. А вот "достоверность" Беляева, Верна, Обручева, Уэллса просто шокировала детскую психику. Телевидение тогда еще только становилось массовым, кинофантастики практически не было, а компьютерные игры не могли присниться советским фантастам даже в страшном сне. Читать я начал рано, а на фоне довольно-таки однообразных детских книжек фантастика выделялась ярким пятном. Что же касается интереса творческого, то он возник в середине 60-х, во время Золотого века нашей фантастики, когда Ефремов, Стругацкие, Альтов и Журавлева, Емцев и Парнов, Войскунский и Лукодьянов, Михайлов, Биленкин и их соратники творческом своим доказали, что фантастика — это все же литература, а не какое-то маргинальное образование на теле культуры. Именно тогда фантастика начала свое наступление на издательства и журналы. Именно тогда в словах "писатель-фантаст" слышался гул Вечности, мерцал отблеск сверхновых звезд и тянуло на романтические "пыльные тропинки далеких планет"…Поэтому желание самому писать фантастику возникло во времена, когда фантастика победным шагом уверенно перешла из разряда научно-популярной литературы в разряд художественной прозы.

— Однако у меня часто возникает подозрение, что писатели-фантасты и фэны не вполне уверены в победе. Вернее, они не вполне уверены в легитимизации фантастики как литературы, тогда как, мне кажется, эта легитимизация давно состоялась.

— Вечных побед не бывает. Общий литературный уровень зависит от суммы индивидуального мастерства. Сейчас наша фантастика на взлёте, но будут и годы спада — как и в любом литературном направлении. Что касается легитимизации, то с этим дело обстоит просто. Фантасты уверены, что они сейчас одни из последних хранителей традиций российской художественной словесности. Именно в их произведениях все еще можно найти фабулу, сюжет, характеры в их развитии, хоть какую-то этическую компоненту и так далее. Где-то рядом находятся авантюрно-исторические и так называемые "дамские" романы. А холодное экспериментаторство или унылая дидактика, коими насыщены так называемые "серьезные" издания — они предназначены для весьма ограниченного круга лиц и потому нуждаются в энергичной поддержке СМИ. Мало того, есть критики и литературоведы, которые всерьез полагают, что так называемая "большая" литература — это литература больших тиражей. Во-первых, именно она наиболее эффективно воздействует на обыденное сознание, во-вторых, когда речь идет о фантастике, то она, как правило, ориентирована на юные умы, наиболее подверженные индоктринации. Кстати, в ряде критических публикаций не раз и не два говорилось о том, что коммунисты так быстро проиграли войну идей еще и потому, что не смогли "продать" на рынке идеологий свой образ грядущего. Одна из причин тому — притеснения нашей фантастики в 70-80-х.

— Ну, идеология и фантастика — это вообще тема широкая. В социализм с человеческим лицом — ведь идеология, например, такой вещи, как "Понедельник, начинается в субботу" — это отзвук той радостной науки, которая не входила в противоречие с идеологией. Потому, наверное, что когда власть хотела бомбу, то на идеологию ей было наплевать. Я хотел спросить ещё об одном. Как вы оцениваете состояние современной критики в области фантастики. Она до сих пор остаётся на втором плане. Каковы её перспективы?

— О каком втором плане идет речь? Фантастика, как особое литературное направление имеет свою прессу, своих журналистов, своих критиков, литературоведов, теоретиков…Есть масса призов и премий, весьма престижных. Мало того, в прошлом году была учреждена премия именно критиков и литературоведов "Филигрань", которая вручается по единственному критерию — за литературное мастерство. Так что, в принципе, фантастика не нуждается в снисходительном внимании "серьезных" критиков из других тусовок, зачастую не очень-то разбирающихся в нашей специфике. Ведь, скажем, постмодернистов или концептуалистов вряд ли заинтересует мнение специалиста по индонезийской литературе об их трудах. Другое дело, что серьезные исследователи нынешней российской литературы не могут игнорировать фантастику. Однако даже в весьма респектабельных изданиях в ежемесячных обзорах литературных журналов отсутствует "толстый"