📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаКГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы - Леонид Млечин

КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы - Леонид Млечин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 259 260 261 262 263 264 265 266 267 ... 307
Перейти на страницу:

Министр обороны маршал Евгений Иванович Шапошников просил передать в министерство обороны Третье главное управление КГБ — военную контрразведку. Вадим Бакатин согласился было, но быстро передумал. В Кремле не захотели, чтобы армейская контрразведка стала карманным ведомством министерства обороны. Контроль над армией остался в руках начальника госбезопасности.

Но от контроля над милицией органы госбезопасности временно вынуждены были отказаться — по требованию министра внутренних дел Виктора Павловича Баранникова.

«УВЕДИТЕ АРЕСТОВАННОГО!»

Осенью 1991 года я разговаривал с популярным тогда политиком, народным депутатом СССР Аркадием Николаевичем Мурашевым, молодым и жизнерадостным человеком. Его только что назначили начальником Главного управления внутренних дел Москвы. Я спросил Мурашева:

— Раньше милиция контролировалась сотрудниками госбезопасности, люди КГБ были внутри милицейского аппарата. Как сейчас складываются отношения с комитетом?

— Людей КГБ у нас забрали, — рассказал мне Мурашев. — Отношения с госбезопасностью у нас сейчас хорошие, рабочие, и мы в свою очередь расформировали подразделение, которое действовало против КГБ. Да работникам КГБ вовсе нечего делать, они переключаются на борьбу с преступностью…

Это сейчас ясно, как наивен был Аркадий Мурашев, а тогда вопрос «Какие спецслужбы нужны стране и что они должны делать?» еще не был решен.

После Мурашева я беседовал с тогдашним начальником московской госбезопасности Евгением Вадимовичем Савостьяновым. Человек науки, он был таким же чужаком для КГБ, как Мурашев для МВД. Савостьянова потом снимут с должности по требованию генерала Коржакова, а после увольнения Коржакова возьмут в администрацию президента заниматься силовыми структурами.

В каждом учреждении шутят по-своему.

— Введите арестованного! — Этими словами дежурный адъютант с синими петлицами офицера госбезопасности разрешил сотруднику пресс-бюро пропустить меня к своему начальнику, который сидел в огромном полутемном кабинете.

Поднявшийся мне навстречу человек с седеющей бородкой и очаровательной улыбкой, научный работник по профессии, был символом перемен, наступивших в этом стеклобетонном здании без вывески.

Я спросил Савостьянова:

— Ваш друг и единомышленник Аркадий Мурашев уверен, что вашему ведомству попросту нечего делать. Вы согласны с вашим другом?

Ехидный вопрос не произвел никакого впечатления. Савостьянов ответил:

— Для нашей организации должно быть типичным, что люди со стороны не подозревают о том, чем мы тут занимаемся.

— А чем же?

— У нас есть официально сформулированные задачи: разведка, контрразведка, информационно-аналитическая работа, борьба с терроризмом. Что касается борьбы с преступностью, то, на мой взгляд, нам незачем за это браться. Это могло бы делать МВД. Зато нам следовало бы заниматься внутренней политической разведкой. Думаю, пройдет период кокетливых полупризнаний, и нам прямо скажут: как и в других государствах, нужно следить за политической температурой в обществе, знать, в каких слоях общества назревают настроения в пользу насильственного свержения правящих структур, изменения конституционного строя.

— А что делает ваша агентура?

— Агентура фактически заброшена, или, скажем так, законсервирована.

— Как вы себя чувствуете на заседаниях, усаживаясь за стол вместе с людьми, которые лет двадцать прослужили в этом ведомстве?

— Я себя чувствую человеком, который понимает, о чем идет речь, и в состоянии изложить свою точку зрения. Со свойственной мне нескромностью должен заметить, что она часто разделяется другими.

— А вам не кажется, что здесь существует каста, которая пока вынуждена терпеть ваше присутствие, но на самом деле они предпочли бы поговорить без вас?

— То, что какие-то вопросы им хотелось бы обсудить без меня, это совершенно нормально. Но серьезного отчуждения я не замечаю.

— Вы не боитесь, что вам подставят ножку?

— Если бы мне хотели подставить ножку, вытолкнуть, давно уже могли бы это сделать.

— Вы считаете, что контролируете свое ведомство? Вы знаете, как настроены ваши подчиненные?

— Основные настроения мне известны. Если вы думаете, что люди, работающие здесь, были бесконечно преданы коммунистическому режиму, то вы ошибаетесь. Они были хорошо осведомлены. Многое видели, многое знали, многое понимали. Не надо представлять их идиотами, которые…

— Это вовсе не идиотизм. Это просто органическое или ведомственное неприятие свободомыслия.

— Такие люди есть. Мне приходится с ними сталкиваться.

— Вы стараетесь избавиться от них?

— Ни от кого я не пытаюсь избавиться. Можно было бы всех разогнать, как в семнадцатом, а потом опять набирать профессионалов. Мы пошли по другому пути: поставили перед теми же людьми новые задачи…

Разговор закончился. Дежурный адъютант глянул на меня и снял трубку телефона внутренней связи:

— Уведите арестованного…

Главная задача, которую ставили перед собой Бакатин и узкий круг его единомышленников, — сделать ведомство госбезопасности безопасным для общества, не меняя чекистский аппарат. Вероятно, они были слишком наивны.

Думали, что Бакатин пришел надолго, сулили ему бурную политическую карьеру. Вадима Викторовича тогда считали очень влиятельным политиком. Он был на виду, страна следила за каждым его шагом, газеты цитировали любое выступление.

Вадим Бакатин, придя в КГБ, отказался от присвоения очередного воинского звания — генерал-полковник — и остался генерал-лейтенантом (звание, полученное в министерстве внутренних дел), хотя на этой должности мог быстро стать генералом армии, что и делали его предшественники и преемники.

Но Бакатин продержался в КГБ очень недолго.

Как он сам говорил, пришел чужак в закрытую корпорацию. Подчиненные встретили его с трудно скрываемым раздражением.

Доктор исторических наук Вячеслав Алексеевич Никонов был помощником Бакатина в КГБ. Он вспоминает:

— Некоторые его приказы не выполнялись. Вообще в КГБ к людям со стороны относятся с большим недоверием. Кроме того, в КГБ не любят милицейских, а Бакатин был до этого министром внутренних дел. У чекистов было ощущение, что Бакатин на Лубянке не удержится, и уж слишком раскрываться перед ним они не хотели…

А еще он действовал крайне жестко, и его просто возненавидели. Как мне говорил один из его сотрудников, Бакатин — очень резкий человек, бесконечно требовательный и постоянно недовольный подчиненными. Он кричал на подчиненных, матерился, работать с ним было трудно. Ему можно было возразить, переубедить — никогда… Сам о себе он говорил: «У меня скверный характер». В интервью «Литературной газете» он признал: «Конечно, от обкома у меня осталась нетерпимость к другой точке зрения, неумение выслушать. Ну а грубость — это уже от стройки».

1 ... 259 260 261 262 263 264 265 266 267 ... 307
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?