Белое дело в России: 1917-1919 гг. - Василий Цветков

Проекты введения «директориальной формы власти» расходились также с планом создания власти, предложенным Национальным Центром, настаивавшем на принципе единоличной власти (военной диктатуры) в условиях войны. Одесское отделение Национального Центра, в отличие от его руководящих структур (екатеринодарского правления), вынуждено было согласиться с проектом СВР и СГОРа, но при этом определенно заявило о необходимости отдельного представительства в Государственном Совещании (если оно состоится) делегатов от Добровольческой армии. План, предложенный местным отделом Центра, сводился к введению должности «Наместника», назначаемого Главкомом. При нем следовало создать деловой кабинет, в работе которого участвовали бы «представители всех отделов Особого Совещания». Введение данной структуры позволяло уйти от «коллегиальности» и могло бы обеспечить непосредственное взаимодействие с Екатеринодаром (18). Следует отметить, что планы создания органов южнорусской власти строились в контексте общего плана создания в Одессе нового центра «белой государственности», альтернативного Екатеринодару и Ростову-на-Дону. Не случайно на одном из совещаний общественных организаций было принято решение обратиться к Деникину с просьбой перенести Ставку ВСЮР в Одессу или, хотя бы, прибыть в город самому, чтобы войти в состав предполагаемой Директории.

Однако Главком ВСЮР не только не переехал в Одессу, но и категорически запретил создание там каких-либо правительственных структур: «Деникин не допускает мысли об образовании особой самостоятельной власти в Одесском районе и отрицает возможность организации ее путем общественного сговора». Прибывшим в Екатеринодар делегатам Бюро СГОРа (Маслову, князю Е. Трубецкому и Хрипунову) Деникин поставил в упрек телеграмму члена Совета В. Я. Демченко, отправленную в штаб Добровольческой армии и безапелляционно утверждавшую, что «Совет уже предрешил вопрос об организации в Юго-Западной части России особой краевой власти, основанной на федеративных началах и не стоящей в подчинении Добровольческой армии». Лишь после заверения Трубецкого, что Демченко не уполномочен делать каких-либо заявлений от имени СГОРа, недоразумения разъяснились и Главком ВСЮР заявил, что он, в принципе, «не отрицает целесообразности известной децентрализации и готов признать при командующем войсками в г. Одессе генерале Санникове совещательный орган из местных общественных деятелей». Но при этом предупреждал: «Какая-либо иная форма власти, не основанная на признании суверенитета Добровольческой армии, может привести в будущем к ряду нежелательных недоразумений и затруднит процесс воссоздания Единой России». Через год, в феврале – марте 1920 г., под влиянием неудач на фронте и необходимости «сотрудничать с казачеством», Деникин все же стал поддерживать идею власти, основанную на «общественном сговоре» (19).

Переговоры в рамках «Совета четырех» в конце концов «зашли в тупик». В итоговой резолюции представители Национального Центра отметили, что создание «коллегиальной власти… не может привести к спасению России» и для успеха борьбы с большевизмом необходима «сильная военная власть и правильная дисциплина всех классов». Военному командованию должны были быть «предоставлены чрезвычайные полномочия временного характера». В области проведения реформ следовало принять программу «широких демократических преобразований, с уничтожением сословных различий, с глубоко идущими социальными реформами, с широкой децентрализацией управления».

Группа Союза Возрождения России более скептически оценивала результаты переговоров, оставаясь при убеждении, что «попытки военного командования осуществлять государственную власть без организации южнорусской власти путем общественного сговора… ни в коем случае не могут дать благоприятных результатов и могут оказаться даже гибельными для возрождения России». «Союз должен решительно противодействовать этим тенденциям и подготовлять условия, при которых возможно было бы возникновение приемлемой для широких кругов населения и чуждой всяких реставрационных замыслов государственной власти». Совет Государственного Объединения также констатировал «наличность непримиримого разногласия в вопросе о южнорусской власти» и отмечал, что по аграрному вопросу между договаривающимися организациями «не обнаружилось непримиримых разногласий, которые не могли бы быть устранены при дальнейшем совместном обсуждении этого вопроса, какового, однако, не последовало».

Переговоры в Одессе подтвердили, что при сходстве принципиальных позиций в отношении признания учредительно-санкционирующего характера будущей российской Конституанты и признания «всеобщего избирательного права», расхождения существовали по вопросу о форме организации временной власти. ВНЦ окончательно перешел на точку зрения поддержки единоличной диктатуры, тогда как СВР отстаивал необходимость коллегиальной Директории с неограниченными полномочиями. Формально разногласия преодолеть не удалось. Правление Центра констатировало: «левые группы (СВР и Союз земств и городов. – В.Ц.) самую возможность переговоров поставили в зависимость от признания Национальным Центром директориальной формы власти и таким образом контакт с этими политическими течениями оказался автоматически и по их инициативе прерванным» (20).

Но пока шли споры о власти, французское командование объявило в «одесской зоне» осадное положение и перешло, как отмечалось выше, к сосредоточению всей власти у военного союзного руководства. Российская «общественность» оказалась в положении «совещательного органа», представленного «Комитетом обороны и продовольствия». Не отрицая приоритета власти французов в оперативном отношении, Деникин отрицал возможность полного подчинения французской администрации, настаивавшей на предоставлении французскому генералитету «единого высшего командования». Главком ВСЮР отверг также предложение об «организации твердой местной власти, пользующейся известной самостоятельностью и, хотя подчиненной Особому Совещанию при Добровольческой армии, но действующей в полном контакте и под руководством французского командования». Деникин отверг также предложение французов о формировании бригад-«микст», но согласился с необходимостью «скорейшего свидания» с генералом Вертело («для выяснения путем личной беседы ряда неотложных вопросов и недоразумений в области взаимоотношений Добровольческой и союзной армий»). Еще 13 февраля 1919 г., на заседании Особого Совещания Главком ВСЮР огласил перед собравшимися свое отношение к требованиям французов. Отметив, что между союзниками (Англией и Францией) не замечается сколько-нибудь «определенного плана» в отношении действий в России («Главы правительств за активную помощь России, Палаты и общественное мнение поддаются трудной обработке, агенты на местах ведут свою политику»), Деникин прочитал свой ответ генералу Вертело, подчеркнув фразу: «В разрушении Великого Русского дела участия принимать не желаю» (21).

По «иронии истории» в день эвакуации Одессы, 24 марта 1919 г. в Екатеринодаре был обсужден и принят проект «Соглашения с французским командованием по гражданскому управлению в Одесском районе», а также разработанная под руководством начальника управления внутренних дел Чебышева «Схема основных положений временного гражданского управления в зоне французского командования». Предполагалось, что «по взаимному соглашению» между Главкомом ВСЮР и Главкомом союзных войск на Юге России будет назначен «Заведующий гражданской частью». Он подчинялся Главкому ВСЮР непосредственно и получал указания через посредство начальников управлений Особого Совещания. При заведующем предполагалось создание Политического Совещания, в состав которого должны были войти «представители политических организаций, для предварительного обсуждения принципиальных вопросов местного характера в интересах всестороннего освещения их в общественном смысле». Члены Совещания «приглашались» в его состав Главкомом союзных войск, но – по представлению Заведующего гражданской частью. Если Совещание можно было бы считать аналогом представительной власти, то назначаемые Заведующим (с согласия Главкома ВСЮР) особые уполномоченные («для заведывания отдельными отраслями гражданского управления») могли бы стать правительством (Совет управляющих отделами). В состав Совета и Совещания вводился также Командующий русскими войсками. В одесской зоне должны были действовать законы Главного Командования ВСЮР, все должностные лица подчинялись Заведующему гражданским управлением, а возникавшие с союзными войсками конфликты должны были решаться при посредничестве Главкома ВСЮР. Важность проекта состояла в том, что практически вся гражданская власть в крае принадлежала представителям ВСЮР, несмотря на наличие союзного военного командования (22).