(Не)послушная игрушка мажора - Лисса Акерман

спину, обнимая и сильнее прижимаясь грудью. Маньяк дышит как-то рвано, подаётся ко мне, увлекая всё дальше и дальше в омут запретного и оттого желанного.

Я понимаю, к чему всё идёт. Что этот жаркий поцелуй, от которого кровь будто глинтвейн плавит вены и кружит голову. Стук сердца, близость и реакция его тела на меня — не просто так.

Мы ходим по проволоке, натянутой над пропастью. Одно неловкое движение и пути назад не будет.

— Маленькая, — выдыхает он мне в губы. Голос хриплый и вибрирующий. — Какая же ты…

— Какая?

На миг мы встречаемся взглядами. Ярко-голубые, я даже не знала, что такой цвет реально может быть, глаза Артёма кажутся непроглядно чёрными. Я вижу своё отражение и вид у меня, будто у одержимой. Мне хочется о чём-то попросить его, но я не могу. Не знаю подходящих слов.

Не умею.

— Моя, — подбирает он ответ. — Ты попала, Марина. Теперь моя.

Лучшее обещание в моей жизни.

В груди распускается огненный цветок. У меня нет сил сопротивляться его напору. Смелым поцелуям, от которых я теряю самообладание и здравомыслие. Его руки везде. Гладят, прикасаются. Всё, что я успеваю, сделать вдох. Он выходит со стоном.

Не знаю, в какой момент я оказываюсь на спине, но осознание этого пугает. Артём рядом, немного навалившись, но тяжесть его тела будет в душе особый трепет. Я будто предвкушаю то, что должно случиться, хоть и понятия не имею, о чём ощущение.

Нет, я знаю, откуда берутся дети всё такое. Пару раз даже спрашивала об этом маму, но ответы получала скупые и неприятные, что стоило решаться только ради деток.

Артём же вёл меня в какое-то иное и однозначно волшебное место. Его ласка будто вытягивала из меня серебристые ниточки души, и сплетала тонкое кружево, в котором отчётливо читалось его имя.

Я теряю себя. С меня будто сняли кожу, оголили нервы и погрузили в жидкое удовольствие. Голова кругом, тело очень мягкое и лёгкое, как сахарная вата. Артём наклоняется ниже, прикусывая кожу на шее и в этот момент его ладонь смело стекает по внутренней стороне моего бедра к паху.

Выгибаю спину и, касаясь Артёма грудью, выдыхаю со звуком.

— Прошу… пожалуйста…

Он ловит мой стон и отнимает воздух, поглаживая пальцами там, где не касался никто. Стыд тонет в желании, даже жажде, узнать, что случится, если мы не будем останавливаться. Я пытаюсь свести колени, но от этого чувства взвинчиваются лишь сильнее и я, к своему стыду, двигаю тазом, молясь о том, чтобы он не останавливался.

— Маленькая… — его голос буквально обнимает. — Какая же ты у меня… Нежная, чувственная, искренняя. Если бы ты только могла видеть, как ты прекрасна.

Мне всё равно. Всё моё существо желало лишь одного. Продолжения, скорости и, кажется, его.

В самой себе.

Распутно. Неправильно. Но сейчас все принципы, убеждения и рассыпались. Вдохнув поглубже, я притягиваю его для поцелуя, а потом чувствую, как он убирает руку.

Внизу резко становится холодно. Я выражаю разочарование стоном. Сжимаю ноги сильнее, пытаясь удержать эту натянутую пружину, у которой есть всего два пути, либо выстрелить чем-то невообразимо хорошим для меня, либо наоборот.

Хочется плакать. Я распахиваю глаза, готовая молиться, продать душу и сделать что угодно, лишь бы мы продолжили, а после его ладонь касается моего живота, подлезает под велосипедки, и мир летит к чёртовой матери.

Я сжимаюсь. Каждая мышца в моём теле как струна гитары, на которой Артём играет музыку моего падения. Я лечу с проволоки прямо в него и тону в зыбкой черноте. А может это на самом деле полёт, я уже не разбираю.

Сжатая пружина срывается, и в моих венах будто щёлкает взрывная карамель. Кровь разгоняет удовольствие, которое мне не с чем сравнивать. В глазах слёзы, на губах улыбка.

Артём наклоняется, чтобы мягко поцеловать меня, и не спешит отпускать.

— Маленькая, только не говори мне, что это с тобой впервые.

— Ч-что именно?

Радость понемногу меркнет. Появляется страх, что я сделала что-то не так. Сразу за этим следует притупленное чувство стыда за всё случившееся.

Где это видано?! Я позволила себя трогать! Подобное допускают только девки лёгкого поведения! Я теперь из них, что ли? Ещё и удовольствие посмела получить!

— Это твой первый оргазм, — угадывает Артём.

— Прости… Я… я всё испортила, да?

— Вот ещё. Это было очень красиво, маленькая, — будто почувствовав все мои сомнения, Артём целует меня, снова прогоняя их. — Но это значит, что если я продолжу, то напугаю тебя. Не привыкла, думаешь о себе всякое. Я прав?

Молчу. Сама не знаю зачем.

— Всё хорошо. Спасибо тебе, что доверила мне свой первый раз.

— Это же… не совсем… Или…

— Не совсем. Но я рад оказаться тем, кто задаёт планку.

— Мы… сейчас? — по спине пробегают мурашки.

— Нет. Ты лежи, а я пойду в душ.

— Хочешь освежиться перед сном? — зачем-то спрашиваю я.

— В том числе. Ты так сладко стонала, что я и сам удивляюсь, как сдержался, — Артём ухмыляется. — Я скоро. Не скучай без меня.

Он скрывается за дверью, а я провожаю его взглядом.

Значит не сегодня?

Прикрываю глаза и пытаюсь осмыслить всё, что произошло. Особенно в последние минуты. Я сама себя не узнаю.

И главная загадка: я рада тому, что продолжения сейчас не будет, или разочарована этим?

Глава 28. Плохие новости

Когда Артём возвращается из душа, я успеваю сойти с ума. Меня мотает не просто на эмоциональных качелях, это натуральная тошниловка. Сперва я расслабляюсь, думая о том, как же мне повезло с таким классным парнем.

Потом начинаю тревожиться оттого, что всё это может быть просто игрой. Выйду из неё, получу обещанные деньги и всё, сказка закончится, как сюжет фильма, книги или игры.

Затем падаю в ужас от того, что я позволила с собой делать.

«Подобное поведение для приличной девушки недопустимо!» — говорит в памяти мамин голос.

Я и сама понимаю, что недопустимо. Так даже хуже. Мы не просто переспали, он прикасался ко мне и… О боже. Как теперь в глаза ему смотреть?

Не знаю… В моей голове то, что произошло между нами было куда интимнее, чем секс. Там хотя бы можно списать на нечто классическое. Допустим, Артёму просто захотелось бы чего-то эдакого. Он навесил бы мне лапши на уши, развёл ноги и сделал всё, что захотел, но вместо этого Артём сделал приятно… мне.

Только мне одной. Он не просто прикасался ко мне там, где не