Сотник. В ответе за всех - Евгений Красницкий

Даже Корней Агеич и староста не побрезговали выйти на берег, встретить. Ну и конечно же Анна Павловна, матушка Миши, сестры… наставник Тимофей. Лучшие люди!

– Ну, как оно, Миша? – сразу же поинтересовался дед.

– Мед с толком продали, да, – обняв мать, обернулся сотник. – А так – кой об чем поговорить бы.

– Заходи вечерком в баньку. Поговорим.

Отдав необходимые распоряжения в Михайловом городке, Михайла вернулся в Ратное, по пути заглянув в Юльке. Привез столичный гостинец – расписной платок из невесомой ромейской ткани. Подарок понравился. Чмокнув парня в щеку, девчонка прильнула к груди и вздохнула:

– Ох, Миша, Миша… В Царьград ведь теперь?

– Туда…

– Долго… – лекарка неожиданно улыбнулась. – Однако все подобру сладится. Я чувствую. Знаю.

– Это тебе Мокошь – сыра земля сказала?

– А вот ты не смейся, ага!

Сотник и не думал смеяться. Так, пошутил просто. Может, просто шутка неудачной вышла.

– А Горислава-то, Горька, от матушки Брячиславы ушла, – прощаясь, сообщила Юлька. – Повздорили они сильно, а ты сам знаешь – у тетки Брячиславы рука тяжелая… Вот и ушла Горька-то. Куда-то, говорят, в лес. В Васильково, верно.

Хорошо, не на ладью!

Сотник про себя хмыкнул, вспомнив, какими глазами Горислава смотрела на Рогволда. Вот уж да-а… Какая уж тут тетка?

В жарко натопленной баньке парились до одурения. Миша, Корней Агеич, староста Аристарх Семеныч, Мишин родной дядька, кузнец Лавр Корнеевич, да Кондратий Епифанович, по прозвищу Сучок-зодчий… Потом выскакивали, сигали в реку. Все кроме Агеича – тому-то с одной ногой несподручно. Да и сильно париться опасался дед – все больше давали о себе знать старые раны. Потом и Тимофей Кузнечик подошел – тот не парился, не любил. Так заглянул, «на беседу».

Там же, на скамье у баньки, попивали терпкий квасок… Говорили…

И староста, и дед, и даже Сучок со всем соглашались… Да и хитрый Мишаня повернул дело так, будто бы это они все и предлагали. И Кузнечик ему в том помогал, поддакивал.

– Не выручим девок – слух нехороший про нас с вами пойдет. Так, деда?

– Так! Девок надо выручить… И – обязательно отомстить, это главное! Чтобы знали – все враги наказаны. Чтоб никому впредь неповадно было беспредел творить! Ну и заодно – работорговцев ромейских пограбить – не грех!

– Правильно, Корней Агеич правильно! – наперебой поддакивали все. – Верно говоришь! А ты, Мишаня, слушай, да на ус мотай.

Довольный Корней Агеич продолжал и дальше. Тем более, в общих-то чертах все и раньше было уж обговорено. Ну да, повторение – мать учения!

– Для такого дела, Миша, верные люди нужны. Немного – с десяток. Но таких, чтоб земля тряслась! И чтоб никто на них всерьез не подумал, что воины – хоть куда. Там, в Царьграде… Да и у нас не со всеми соседями мирно. Ляхи еще… Младшая дружина в самый раз. До них-то кому что? Отроки. Вот если бы взрослые мужики ушли, так соседушки бы оживились – ага, защиты-то в Ратном почти что и нету! А так… Мальцы… Никто и не заметит. А что сам сотник в Царьград – так это и к лучшему! Пусть знают… как князья когда-то ходили, бояре! Вернешься со славою, Миша, от того тебе будет вящий почет!

С Царьградом вроде сложилось все. Иное дело – с трехпольем. Корней Агеич и Сучок как-то не очень в это все верили, не очень агрономическую науку понимали.

– Да ну, зачем нам это чертов навоз?!

Хорошо, Тимофей вмешался.

– А и попробуем, чего ж? Я слыхал, так не только предки делали… Так и у франков, и в иных немецких странах…

– Да я и сам вложиться готов! – поддержал Аристарх, уже давно «распропагандированный» все тем же Кузнечиком. – Коли Миша мне из Царьграда… ну, не мне – супружнице… ну это… шелков там каких… Там, говорят, дешево.

– Сделаем, Аристарх Семеныч, дорогой! Сладим.

Тут снова Тимка на помощь пришел:

– Озимые – дело хорошее. Коли и впрямь, летом с урожаем будем…

– А вдруг не будем? Лишнего-то зерна нет!

– Так будет! Уж сколько-то надо посадить.

– А по весне что сеять будем?

Так вот, в спорах, истина и родилась. Недостающий посевной материал решили купить осенью, сразу после жатвы, «когда цены спадут».

Вообще-то, к слову сказать, к старосте Аристарху Семенычу Мишаня заглянул еще до бани, показал книгу да посоветовался – где бы ее могли перевести. Будто бы сам не знал, где!

Со скрипом, с трудом, но прошло трехполье, даже дед Корней Агеич заинтересовался и идею поддержал, правда, с изрядной долей скепсиса:

– Кхе, поглядим, поглядим…

Что касается секретаря Ильи и шустрых девчонок («прессы»), то сотник все им разъяснил самолично, вплоть до малейших деталей. Когда, что и где говорить, в каких случаях упоминать «хитрых ромеев», а в каких – «мудрых предков».

– Ты, Миша, про предателя говорил, – вдруг вспомнил Корней Агеич. – Как с ним-то? Неужто есть такой?

– Может, и есть, – сотник ответил уклончиво. – Мои люди над этим работают. Не могу же я всем сразу… на пять частей…

Все правильно: делегирование полномочий еще никто не отменял. Иначе руководителю что же – на сто частей разорваться?

А с предателем и впрямь разбирались – работали, вычисляли. Операция «Подсадная утка» началась сразу же, как только сотник добрался до Михайлова городка да вызвал к себе «шустрых дев»:

– Ну, красавицы, запоминайте!..

Ближе к вечеру, после сенокоса и прочей страды, «красавицы» собрались у колодца… Так, трепались как обычно, за жизнь, смеялись, парней обсуждали. Тут и постарше народ подтянулся – «женсовет»… Уши развесили, ага…

– …так вот, бабоньки! Девка-то та, холопка туровская, видала у нас на лугу, как кто-то разбойным людишкам девок показывал… вел… Издаля видала… но, узнать, говорит, сможет… попробует…

– Так это… это из наших, что ль, кто? Ратнинский?

– Не обязательно. Может, из Василькова или из Нинеиной веси.

– Так узнает или «попробует»?

– А откель она видала-то?

Так вот и раззуделись не на шутку. Слухи-сплетни пошли…

О том же самом и молодежь вечерком на околице трепалась. А как же! О чем же еще?

На новую холопку семейства Премысла в Ратном мало кто заглядывался. Так себе девка, замарашка какая-то – худющая, босая и руки-ноги – в цыпках. Да и смотрит по сторонам эдак… как будто убогая. Ну так, верно, убогая и ест! Так вот судачили… Один Премысл знал: Варвара – красотка истинная. Правда, еще и притвора! Это же надо – так притвориться, что никто взглядом не проводит, за бочок не ущипнет!

Светланда, Премыслова матушка, новую холопку шпыняла – все больше по двору. Грядки прополи, уток-гусей накорми, полы в горнице выскобли-вымой, потом на поле пойдешь, сено косить, сушить, да то, что высохло, в снопы связывать!