Не гореть! - Марина Светлая

— У тебя распоряжение начальника части!

Басаргин расхохотался. Отбросил так и не зажженную сигарету в урну и весело сказал:

— Зато теперь я — твой непосредственный начальник. Поэтому кругом и шагом марш в морг! Говоришь, нормативы сданы? Вот я и проверю на первом же выезде.

Олькины глаза зло блеснули. Она шатнулась в его сторону, бросила сквозь зубы:

— Придурок!

И рванула вверх по лестнице.

— Не гореть, Надёжкина, — раздалось ей вслед.

К своему совсем непочтенному, но далеко не юношескому возрасту Басаргин вполне отдавал себе отчет в том, чем станет его служба в ближайшем будущем. Ее «поначалу стоять в стороне» закончится на первом же котике, угодившем в канализацию. Вряд ли она в принципе знает, что такое — стоять в стороне. Еще и законы цитировать начнет, с нее станется. Идеалистка!

Но черт бы с ними, с котиками. При таком раскладе все дружно поржут. Как ему быть, когда дело дойдет до того, из чего действительно состоит их работа? Во что обратится дисциплина в расчете — ежу понятно. И в первую очередь он сам станет думать, где и чем занята эта дурочка.

Сука Пирогов превзошел себя в желании насолить Дэну. Надёжкина, направленная к нему на практику, это похлеще любой проверки. И все из-за какой-то мифической… Денис даже имени ее не помнил, да и лицо припоминал смутно. Спасибо Ёжкиной-Матрёшкиной, что почти через год мытарств просветила его, где собака порылась. И как оказалось, много кому пришлась по душе эта история, в которой всей правды было, что организаторы сдуру посадили его четвёртым к трем барышням. Дальше начинались фантазии, озвученные после допроса с пристрастием Каланчой, получавшим, как и остальные, информацию из самого надежного источника — от Машки Голубевой. Та знала все, всегда и про всех. Собственно, похрену, кто и что придумывает, если бы не полкан.

Тут размышления Басаргина принимали прямо противоположное направление. Если бы не тупость и упрямая мстительность поверившего в сказки Пирогова, Оля могла оказаться в любом другом отделении части. И вот тогда ему либо по стенам ходить, либо идти к полкану и самому выпрашивать себе подопечную.

Подойдя вплотную к этому месту своих титанических мыслей, Дэн уже мог только нервно смеяться, потому что ничто не решало главной проблемы: что ему с ней делать.

Нет, в первые сутки игнорировать присутствие Оли получилось. Караул, правда, больше походил на цирк шапито, в котором гвоздем программы выступали два клоуна — Бим и Бом, в смысле Басаргин и Надёжкина. Но это была лучшая импровизация, на которую Денис оказался способен в создавшемся положении.

Оно его ничуть не устраивало, и все выходные он посвятил тактическим разработкам по неявному отстранению Оли от полевых условий. Решение пришло неожиданно и тогда, когда он совсем не ожидал — по дороге к достославному Ёжику[1], в районе которого было решено искать следующую подсказку автоквеста[2]. Басаргин не был заядлым участником, но развлекался игрой довольно часто, чтобы их команда уже года два не претерпевала изменений. Под мерный рассказ Мишки — друга еще со школьных времен — о скрытом смысле истории про колючего любителя путешествий в тумане и похохатывание девчонок на заднем сидении Денис гнал по свободным ночным улицам и изобретал план, согласно которому Оля не сможет не почувствовать полного «погружения в профессию».

Так повелось, что спонтанное у Басаргина всегда срабатывало идеально. И едва раздалась первая в их следующей смене сирена, Денис заглянул в морг.

— Надёжкина, собирайся! С нами поедешь.

Оля встрепенулась, в глазах отразилась вся палитра чувств от недоумения до совсем детского воодушевления, она подхватилась из-за стола, за которым что-то рисовала, и рванула к Денису.

— Спасибо! — выпалила Надёжкина.

— Ты еще не в гараже? — буркнул Басаргин.

Оля охнула и помчалась натягивать боёвку. Нормативы, будь они неладны, десятки раз отрабатываемые во время учебы, здесь почти сбоили. И если наличие мужиков не особенно смущало — в группе, где она училась, девочек было всего две, то вот реальные условия и неожиданное «добро» от Басаргина — сбивали с толку и заставляли разволноваться достаточно, чтобы перестали слушаться пальцы.

Но в минуту Олька уложилась, резво слетев по столбу в гараж.

Вызов был едва ли не в соседний дом, где хозяйка квартиры оказалась запертой на балконе собственным псом, о чем Денис по совершеннейшей случайности узнал чуть раньше, чем обычно, — торчал в диспетчерской в поисках затерявшегося документа. Потому и дернул Надёжкину, предвкушая ее подвиг спасателя.

— Действуй, студент! — усмехнулся Дэн, выпрыгнув из кабины во дворе. — Восьмой этаж, квартира 71. Хозяйка заперта на балконе, в квартире собака.

Оля, до которой начало доходить, во что она сейчас влипла, зыркнула на Басаргина из-под шлема и негромко проговорила:

— Я теперь домушник?

— Ты — спасатель! — провозгласил Басаргин. За его спиной прыснул Леха. — А тетка на балконе. И на улице — не лето.

Олька, судя по выражению лица, величием момента ни разу не прониклась, но все же промолчала. Подхватила инструменты, не подав виду, что вес ящика несколько слишком крут для нее. И решительным шагом направилась к крыльцу, на ходу поправляя съехавший «головной убор».

— Я с ней, — вдруг попросил Жорик, затихнувший в последнее время и в прошлую смену, когда Надёжкина обосновалась в морге, даже головы не поднимавший в ее сторону.

Басаргин молча кивнул и двинулся за ними, передавая информацию на базу.

На восьмой этаж поднимались лифтом. Олька сосредоточенно смотрела в пол, избегая взгляда обоих мужчин, с которыми у них вышел славный междусобойчик в новогоднюю ночь. На щеках яркими красными пятнышками выступило смущение, которого она не желала демонстрировать, поднимая голову. Потому сделала вид, что носки ее берцев — штука крайне увлекательная для рассматривания, хотя глаза то и дело косили на Басаргинские. Самые крупные из наличествующих в небольшом пространстве лифта. Даже у Каланчи меньше.

Квартира, обозначенная номером 71, была крайней по коридору. С металлической дверью и всего одним, по счастью, замком. Немного колеблясь, Олька посмотрела сначала на Жорку, потом на Дэна. И спросила начальника:

— Ломаю я, да?

Тот снова отделался кивком, продолжая вещать в рацию.

Надёжкина не без некоторого усилия удержалась от вздоха и, поставив ящик на пол, заглянула в него, как в сундук с сокровищами. Кажется, здесь было вообще все на свете. Вопрос только, на чем остановиться. Пожалуй, почти что экзамен, если не считать, что за дверью раздался совершенно явственный собачий лай. Зверюга почуяла возню в коридоре.

Собак Олька не жаловала.

Выбрала сверло. Воткнула в перфоратор и подошла к замку, примеряясь. Было бы враньем сказать, что эту хреновину она держала впервые в жизни. Не впервые. Даже умела поставить правильную насадку и режим переключить. Но повозиться пришлось. Наметив точку на металлическом полотне, она принялась сверлить плохо поддающийся материал. Напрягаться пришлось изрядно.