Прятки с женихами - Анетта Политова

Яркий круг почти полной луны отражался в волнах и очаровывал своим слабым свечением. Великолепием этой ночи можно было любоваться бесконечно.

Казалось время замерло, решив сегодня работать на двоих влюбленных, продливая им возможность наслаждаться друг другом, вероятно в последний раз…

— Это прозвучит банально, но очень хочется сказать… — Дима лежал рядом со мной на надувном матрасе и смотрел на звезды. Я же уютно устроилась на его груди и наблюдала за игрой бриза с моими спутанными прядями. — Ты самая красивая женщина на свете.

— Разве что для тебя.

— Почему ты так к себе скептически относишься? Неужели, тебе мало доказательств твоей исключительности в виде неприкрытой охоты самых завидных женихов твоего города?

— Скажешь тоже! — я поерзала. Бред бредом, но приятно…

— Я когда в лифт вошел в тот самый день, помнишь?

— И?

— Меня словно громом поразило! Впервые в жизни.

— Красотой моей, что ли? Врешь ты все! — не сдержала смешок.

— Не только… В женщине все важно. И осанка, и поведение, и взгляд… Волосы, фигура, голос в конце концов!

— Помнится, ты не особо дружелюбно был настроен в тот день и гром не помог, а наоборот, вызвал обратную реакцию, противоположную симпатии.

— Не в этом дело.

Дима развернулся ко мне и глядя в глаза сжал попку.

— Что башню так снесло тем самым громом, что боялся не сдержишься?

Его поцелуй был ответом на мой вопрос.

— Типа того… Меня испугала подобная реакция. Я же не зверь.

— Ага, мой тигр!

— Серьезно, Арина. Я захотел сорвать с тебя одежду, развернуть к себе спиной и ворваться на всю длину, чтобы знала, кто в лифте хозяин.

Я задохнулась от смеха. Обалдеть! Вот же развеселил, юморист ходячий, вернее лежачий.

— Лифт, к твоему сведению, отелю принадлежит.

— Тот был мой, — он улыбнулся. — а потом ты имеля наглость и хитростью проникла в мой номер. Я и так еле сдерживал своего коня.

— Остановила бы на скоку…

— Ага и пожар бы от моей всесжигающей страсти бы потушила, я это понял, но не решился. Был ужасно зол… на себя и… на тебя тоже, что не понимаешь, какие эмоции испытывает здоровый самец в твоем присутствии, между тем продолжаешь не осознанно его провоцировать.

— Куда уж мне, из дерЁвни, такое понять?

— Я на это и списал… Так вот… На чем мы остановились?

Хитро улыбнувшись, схватила его за возбужденную, внушительно-пугающего размера часть тела и начала ласкать руками:

— На этом!

Усиливала поступательные движения до тех пор, пока мой любимый не застонал…

— Хулиганка!

— Ты рассказывай, хочу знать все твои мысли. Очень интересно, что было потом.

— Я тебя трахнул.

Он завел мои руки за голову, крепко удерживая, четким движением колена развел мне ноги в стороны и вонзился, прикрыв глаза от наслаждения.

Прежде, чем он закрыл мне рот поцелуем, успела съязвить:

— Не спорю, на матрасе ты хозяин!

Великолепная и незабываемая ночь, прохладная и в тоже время неимоверно жаркая.

Мерцание множества звезд и на небе и в моем сознании в моменты достижения наивысших уровней удовольствия. Сегодня я увидела самые яркие из них благодаря стараниям Дмитрия.

— Ты не только самая красивая, но и безумно желанная… — шептал он в порыве страсти.

Вместе с этим мужчиной я узнавала свое тела заново, что нравится и какие ласки доставляют наслаждение.

— Еще хочу… Не останавливайся… — стонала я, стоило мужчине попытатья отстраниться.

— Скоро уже утро и нас увидят отдыхающие, это все же не дикий пляж…

— Плевать! Возьми меня снова… прошу… В последний раз…

И он брал… Мы переместились в воду, когда начало светать и сидели обнявшись и думали каждый о своем.

— Не хочу, чтобы ты уезжала.

Он взял меня за подбородок и заставил посмотреть в глаза.

— Так и ты через несколько дней покинешь Грецию. Зачем мне оставаться там, где скоро не будет тебя?

Дима вытер тыльной стороной ладони мои щеки, я даже не заметила, что плачу. Словно в последний раз я наслаждалась каждой клеточкой своего тела этим ощущением безграничного счастья. Но, как говорится, перед смертью не надышишься…

Мой любимый вздохнул:

— Ты права, Арина, говоря, что все не так просто… Но мы что-нибудь придумаем. Возможно не так скоро, как хотелось бы, но решение найдется.

— Обещаешь? — еле слышно прошептала и поцеловала его в губы, нежно и долго. Хотелось запомнить этот поцелуй навсегда.

— Обещаю.

В самолете мы летели вместе с Иваном. Сидели не рядом, но у меня создавалось впечатление, что он весь перелет меня ругает. Щеки буквально пылали.

Я то и дело мысленно возвращалась к своему коллеге. Было ужасно перед ним не удобно.

В аэропорту, увидев охранника директора моей фирмы, я воспользовалась моментом и проблагодарила еще раз за спасение и вообще за все. Он много для меня сделал и искренне желал счастья. Я прекрасно знала, что Давыдов искренне меня любил. В отличие от поступков Алексея, ухаживания Вани были наполнены теплом, а не расчетом. Никогда, рядом с ним меня не посещала мысль, что к чему-то принуждают. Как же было с ним хорошо. Даже не смотря на то, что данный мужчина не смог поселить в моем сердце чувство сильнее симтатии, я в его объятиях познала удовольствия. Ванька обязательно встретит всою половинку, я в этом уверена.

Была бы моя воля, я бы с удовольствием влюбилась в Давыдова. Он достойный спутник жизни, женщина с ним рядом будет чувствовать себя в безопасности, как за каменной стеной. К тому же Виктор Петрович сделал парня наследником своего бизнеса. Одним словом Иван — завидный жених.

Сердцу не прикажешь, я старалась проникнуться, заставляла себя тщательно приглядеться к парню, но… Видно не судьба.

В середине пути, я почувствовала похлопывание по спине. Это вернуло меня в салон самолета, я и не заметила, что задремала.

— С тобой кресло освободилось. Не возражаешь, если я присяду рядом?

И правда, мой соед пересел на другую сторону и что-то смотрел в ноутбуке, покачивая головой в наушниках.

— Спрашиваешь? Конечно! Разве я могу быть против твоего общества?

— Ну, мало ли? — Иван Давыдом погрузился в кресло и улыбнулся.

— Понравилась ли тебе Греция? — решила я нарушить молчание.

— Даже не знаю… Там все настолько пропитано романтикой и повсюду разгуливают влюбленные пары, что одинокому мужчине с разбитым сердцем, на побережье нечего делать. Как-то так.