Дэлл - Вероника Мелан

— Я хочу мягкое солнышко!

— Что?

— Вон то, что под потолком…

На вечерней ярмарке у павильона с желтыми игрушками толпа — сгибаются приклады пневматических винтовок, пальцы кассира жадно сгребают с прилавка мятые деньги и отсчитывают патроны.

— Тебе самое большое?

— Мне любое.

Мое дыхание замирает.

Дэлл почти не целится. Сахарная вата щекочет щеку, пуков на палочке стало два — мой и его, а мишени валятся одна за другой, словно держащие их металлические ножки вдруг сделались бумажными. Выстрел, выстрел, выстрел — народ одобрительно ликует, рябой кассир недовольно морщится. Средний ряд подбит, две верхних — готово! Еще секунда, и три нижних диска покорно склонили головы. А потом я улыбаюсь, сжимая в руках большое, словно круглая подушка, мягкое солнце с вышитым на нем довольным лицом.

А он еще морщился, не хотел в темный тоннель на вагонетках, но одно капризное «хочу», и тесная кабинка летит вниз под водопадом, подсвеченным красными и синими прожекторами. Ух, какая скорость и глубина! Ах, как вдавливает спинку на скоростном подъеме!

И нас двое.

Он бы ни за что не признал, что ему нравится суматоха этого вечера, но я видела это по его сверкающим глазам, по притаившейся на губах скрытной улыбке, по тому, как он наблюдал за визжащими на Веселом Роджере людьми, устремляющихся по вертикальному шесту в небо, к звездам…

А теперь вот море.

Как странно, в какой-то момент мне и Дэллу стало комфортно вдвоем, как добрым друзьям, и ни один из нас не спешил нарушить хрупкое равновесие наладившегося общения. Я не давила, не лезла в душу, не нарушала личного пространства, любовалась им вблизи, но все же издалека. Дэлл же оставался спокойным, доброжелательным, почти податливым, но шагов навстречу не делал. Пусть так. Мне хватало лишь его присутствия рядом, чтобы мир распадался на сотни светящихся звездочек, из которых состоит мечта.

Забылось утро, вновь проведенное в конторе Чака над магнитами, забылся Тони, потирающий ладони в предвкушении нового куша, отдалились мысли о предстоящем завтра взломе. Шестой день с Дэллом. Шестой день беззаботной, ставшей неестественно яркой жизни.

Море слизывало с берега песчинки, манило их за собой в глубину, ласкало мелкие скругленные камушки. Ни домов, ни людей, лишь суровая красота природы, застывшей в раздумьях.

Он не заметил, как я вернулась; звук шагов тонул в теплых сухих барханчиках. Ветер донес обрывки слов и фраз — Дэлл все еще говорил по телефону.

— Нет, я не могу сам, Мак. Да, в Соларе… да, я знаю, где этот склад, но не могу уйти.

Я тихо приблизилась, глядя на то, как ветер треплет короткие платиновые волосы на его затылке и осторожно постучала по плечу.

— Можешь, — тихо сказала я.

— Я перезвоню.

Коротко пикнул телефон. Дэлл не выказал раздражения на то, что я подкралась незаметно и подслушала часть беседы.

— Это ведь по работе, да? Задание.

Он наклонил голову, но не ответил. В лучах заката кожа на его щеках отливала бронзой.

— Просто возьми меня с собой. Я посижу в машине, тихо. Мешать не буду.

Интенсивная работа шестеренок в его голове, казалось, слышалась сквозь завывания ветра. Наверное, важное задание, и, наверное, ему хотелось помочь коллегам. Стоило бы просто сказать «иди», дать полную свободу, но так не хотелось лишать себя драгоценных крох — моментов, проведенных вместе. Шестой день. Осталось не так много.

Он размышлял еще несколько секунд, затем сдержанно кивнул.

— Только не чини неприятностей.

— Не буду.

Телефон в его руке вновь ожил. Как вовремя.

— Да, Мак. Хорошо, я еду.

Я отряхнула туфли, очистила ноги от налипшего, местами влажного песка и юркнула в салон.

— Пристегнись, — отрезал Дэлл. — Поедем быстро.

— Круто!

В отличие от него — серьезного, собранного, приготовившегося к работе и внимательного, я открыто лучилась довольством и едва не напевала под нос. Только бы скрыть тот факт, что сосредоточенный Дэлл вызывал во мне волну иррационального физического возбуждения, граничащую с экстазом. Сколько силы, мощи, сдерживаемой в железных тисках энергии. Вот бы сейчас мягко коснуться его виска губами, положить руку на колено, обнять за шею…

Когда машина резко вывернула на дорогу, вильнула и набрала скорость, приток крови усилился к неположенному месту, и пришлось сжать бедра; на моем лице застыло безмятежное выражение.

* * *

Мужские голоса позади автомобиля звучали отрывисто и глухо; хлопнул багажник. Они прошли мимо Неофара — Дэлл, несущий в руках тяжелый темный кейс, и двое других, вооруженные автоматами. Одного из них я узнала — того, что присутствовал при подписании договора, и после забрал его с собой, а вот второго — высокого, с длинными черными волосами, в плаще, доходящем ему до икр, видела впервые.

Они остановились у кромки капота — знакомый брюнет с короткой стрижкой развернул сложенную вчетверо карту, показал что-то Дэллу, пояснил, кивнул, — слов я не разобрала, а через секунду наткнулась на пристальный взгляд третьего в плаще и вздрогнула. Холодные цепкие глаза моментально вывернули наизнанку, и невидимая ледяная рука коснулась подбородка, приподняла его, мол, смотри на меня. Волосы на затылке моментально встали дыбом.

Да что же это за друзья такие? Отряд… отряд специального назначения.

— Что, что тебе нужно?

Длинноволосый, напоминающий демона, прищурился. Прошелся невидимым сканером через душу и потерял интерес. Или прикинулся. Демонстративно отвернулся, посмотрел в другую сторону.

Совещание закончилось — группа направилась к бетонному забору, огибающему не то заброшенный завод, не то склад, и скрылась за углом.

Стало тихо.

Пустынную дорогу, тянущуюся в обе стороны от строения, заливал желтоватый свет овальных ламп, прикрепленных за скрученным жгутом их колючей проволоки. Почти стемнело; сгустилась синева и тени.

«Сиди здесь», — таким был короткий приказ, и я не собиралась ослушиваться. Не бежать же, в самом деле, за ними? И не прогуляешься по незнакомому пустырю, раскинувшемуся на одной из окраин Солара — страшно.

Что в том кейсе? Неужели Дэлл возит взрывчатку с собой?

Не уверенная, что хочу это знать, я полубоком легла на спинку кресла, подтянула к себе босые, просохшие к этому моменту ноги и приготовилась ждать. Взгляд заскользил по притихшей приборной панели с уснувшими лампочками.

Рука сама собой потянулась к рулевому колесу — обтягивающая его кожа оказалась тугой и гладкой на ощупь. Пальцы осторожно коснулись блестящего символа в центре, затем погладили мягкую ткань пустующего рядом кресла — вот здесь он сидит, здесь его спина касается обшивки, а кожаная куртка трется о темно-серый мелкоузорчатый твид.