Мертвое сердце. Книга первая - Анна Цой

вскочил на ноги, как ураган пронёсся по комнате и завалился на кровать, не удосужившись даже снять обувь. Ну действительно, правило "не мое и ладно" не работает с близкими друзьями. Потому я поспешно столкнула его на пол и отряхнула покрывало.

Мне ещё здесь спать, а он безобразничает! М‑да. Звучит так, будто у меня сейчас или молочные зубы выпадут, или коренные от возраста. Старею.

– Ты бы мне все равно не поверила, – бурчание с деревянного стола.

Я упала на кровать и завернулась в одеяло. В комнате уже было зябко, да и хотелось спрятаться.

Помню, в детстве я часто пряталась под кровать, когда было страшно или грустно. Возможно ощущение "крыши" над головой или замкнутое пространство помогали сосредоточиться на чем‑либо. И рано или поздно я вылезала, чувствуя себя лучше.

Вот и сейчас захотелось сделать так же, будто детская глупость помогла бы унять противоречивость души и страх будущего. Я, скорее всего, и под кроватью не помещусь! Да и не думаю, что мне станет легче, потому как в детстве абсолютно все на пару минут кажется концом света, пока не отвлечешься на что‑то другое.

– Показал бы – поверила! – я зевнула и потянула руки в стороны, разминая затёкшие суставы.

– А сейчас ты сразу поверила?

Действительно. Почему‑то на словах все звучало намного логичнее, нежели в реальности. Я даже открыла рот, но не знала, что на это ответить. Он был прав как никогда. Однако только стало ли мне от этого легче?

– Да и нельзя мне было рассказывать, – Барсик поудобнее расположился на столе и с интересом начал рассматривать канцелярию, что принесла мне служанка ещё прошлым утром.

Интересный он – везде найдёт оправдания. Да такие, за которые не зацепишься. И что вообще может значить эта фраза?

– Почему?

– Сама подумай: люди не должны знать о магии. Они всегда пытаются найти более легкое решение, пройти по менее извилистому пути. Магия отбросит Фобос на десятки лет по уровню развития.

Это было логично. Да только звучало будто там, в мире где я жила шестнадцать лет, существует маг или скопление магов, которые контролируют все это с какими‑то своими целями. Конечно, это было интересно, правда эта информация сейчас явно была лишней. Голова и так медленно соображала и немного пухла от кучи знаний, которые я раздобыла за последнее время. Все их необходимо как‑то структурировать, а не накидывать кучу, заставляя меня напрягаться на пределах возможного.

– Мама тоже про это знала? – обреченно спросила я.

– Угу.

На самом деле это было очевидно, но по какой‑то значимой только для меня причине, это стало верхушкой стены моего терпения.

Я вскочила на ноги, скинула тут же упавшее на пол одеяло и всплеснула руками.

– Отлично! Чего ещё я не знаю?!

Барсик, увидев мою откровенную злость, усмехнулся как мартовский кот и тоже поднялся. Пара неспешных шагов, во время которых я мысленно корчусь от вальяжности парня, и он подходит на максимально комфортное расстояние. Для него естественно. Я отступаю на два шага назад, ощущая на себе моральное давление. Барислав на это лишь закатывает глаза, явно считая меня если не сверхвредной, то упрямым чудовищем преисподней.

– Давай потом об этом поговорим, – он медленно приближается и берет пальцами кудрявую прядь, – я пришёл спросить, как ты себя чувствуешь.

Последнюю фразу он пробурчал словно мартовский котяра, а я отпрянула, не желая даже продолжать эту тему.

– Нормально, – я вновь села на кровать, оставив парня стоять в одиночестве посреди комнаты.

Никак не припомню чтобы он так себя вёл раньше. С одной стороны, это вызывало кое‑какие подозрения, но с другой – Барсик всегда был моим лучшим другом, а это значит лишь то, что я была нужна ему и без магии. Пусть даже и "темной", как выразился он ранее. Надеюсь, кстати, я правильно его поняла, и он говорил именно об этом.

– Не обижайся, я не мог по‑другому, – он внимательно разглядывал мою насупленную физиономию, будто желал увидеть в ней намного больше эмоций и мыслей, чем я показывала.

Этакий взгляд кота перед прыжком, что пытается разглядеть в своей добыче как можно больше страха, дабы насладиться ещё сильнее. Так, что у меня вообще за сравнения пошли? Не думаю же я, что Барислав злодей или желает мне плохого?

– Угу. Мне прямо легче стало! – огрызнулась я, но тут же посмотрела на него виновато.

Нервы с этими мирами шалить начали. Кошмара в общую массу добавляли отец, Майкл, мужчина из леса и та куча людей, что мелькнули в моей жизни, но не в памяти.

– Я пытался не дать забрать тебя! Но не успел. Сейчас я такой ошибки не совершу! Я сорву планы твоего папочки!

К фразе не хватало только злодейского смеха, хотя поднятая голова с высокомерным выражением лица присутствовала, так же, как и эгоизм, что уже переливал через край.

Но интересовало меня совсем другое:

– Какие ещё планы?

Барсик искоса на меня взглянул, чувствуя, что рыбка уже на крючке. Естественно мне было интересно, только вот выражение лица и собственную хитрость парень скрывать не собирался, потому сейчас я ждала как минимум предложения на тему "Тогда умоляй меня рассказать" или "А что я получу взамен?".

– Он собирается продать тебя, – неожиданно произнес Барислав.

Фраза повергла меня в шок – я села ровнее, пытаясь поднять упавшую чуть ли не на пол челюсть.

– Что? – отмерла я.

Это был явно звездный час Барсика. По крайней мере, именно так он думал. Подбородок поднялся выше облаков, нос выше атмосферы, а самооценка… даже не знаю куда.

Все это мешало мне сосредоточиться на собственных мыслях, а не тихо хохотать от выражения его лица.

– Он хочет выдать тебя замуж за деньги.

Смешно мне перестало быть в ту же секунду. Я замерла, словно статуя на площади. От истерики спасал только ледяной, но при этом весьма свежий воздух из разбитого окна и собственный контроль.

Разве в современном обществе возможно "такое"? Мы же не в средневековье живем и не… Черт! Это другой мир! Правила здесь также другие. Что уж говорить о запрете на одежду, открывающую хоть какие‑нибудь участки тела. Спасибо что не паранджа.

Все это я понимала ещё до того, как сказал Барсик. Это было логично и пряталось на задворках подсознания, ожидая своего часа. Время пришло, да только осознание от этого приятнее не стало. Разве мысли могли сгладить углы кошмара, в который я попала? Да даже Дом не казался мне настолько ужасным!

– До шестнадцати тебя никто не тронет, поэтому…

– Почему до шестнадцати? – перебила его я.