Незапертые двери - Илья Александрович Шумей

– Когда от сумасшедшего жара плавится сталь и трескается кирпич, а бумаги, лежащие рядом на столе, остаются совершенно невредимыми, то это так или иначе вызывает вполне естественный и нездоровый… интерес.

– Любопытство – не порок, а тяжелая болезнь с летальным исходом, – нравоучительно заметила Дэлери. – А внятного ответа и у меня самой нет.

– Но у тебя наверняка имеются определенные догадки или подозрения. Иначе бы ты не стала меня вызывать.

– Догадки и подозрения не имеют цены до тех пор, пока они не проверены и не доказаны. И для этого мне потребуется твоя помощь.

– Разумеется! – кивнула Собати. – Но мне необходимо знать, в чем именно мы подозреваем твоего подопечного. Я-то, конечно, догадываюсь, в чем тут дело, но все же хотела бы сперва выслушать твои соображения.

– Я полагаю, – Верховная машинально оглянулась, проверяя, не подслушивает ли кто-то их беседу, – что Лайсиндор – Наследник.

– Лиры Кьюси?

– Да.

– Я знаю, что он был свидетелем ее смерти… – неторопливо заговорила Собати.

– Более того, Лайс в тот миг смотрел ей в глаза!

– …но этого недостаточно. Тут нужны дополнительные проверки, причем такие, чтобы он сам не догадался, что его испытывают.

– У меня накопилось уже более чем достаточно примеров, свидетельствующих в пользу моего предположения. Слишком многое в его поведении выбивается из стандартного шаблона. В его жестах, его привычках я все чаше узнаю Лиру, пусть даже сам он этого и не осознает.

– Еще бы! Заподозрить, что значительная часть тебя это не ты – та еще задачка! – рассмеявшаяся, было, Старшая Сестра вновь посерьезнела. – Ладно, ближе к делу. Что именно в его поведении тебя насторожило?

– Во-первых, – Верховная загнула один палец, – его адаптация заняла необычно мало времени. Да, она сопровождалась неизбежными побочными последствиями, но в целом все выглядело так, словно его организм уже был знаком с божественной силой и только вспоминал то, что уже знал и умел ранее.

– Такое случалось и прежде, – Собати ткнула вилкой в тарелку с фруктами. – Не аргумент.

– Во-вторых, – еще один загнутый палец, – на выпускном балу Лайс продемонстрировал уровень танцевального мастерства, в принципе недоступный свежеиспеченному кадету, каким бы талантливым он ни был. И сделать это он сумел лишь после изрядного количества выпитого вина, когда его разум уже не оказывал серьезного сопротивления проснувшимся мышечным рефлексам. Но на тех бальных уроках, что преподаются в интернате, наработать соответствующий опыт он в принципе не мог. Эти рефлексы – определенно не его.

– Уже интересней, – темные морщинистые пальцы побарабанили по столу. – Что-нибудь еще?

– Последующая ночь, – кивнула Дэлери. – Точно так же, как и на балу, Лайс действовал практически не задумываясь, по наитию, но при этом он прекрасно знал, что именно мне требуется, какие слова, какие ласки меня заводят. Но откуда он мог это знать?!

– При всем уважении, Виан, – круглое лицо Старшей Сестры исполосовали ущелья морщин, когда она улыбнулась, – но в дворцовых коридорах бродит множество связанных с тобой историй, некоторые из которых вполне можно использовать как методическое пособие по постельным утехам. Ты всегда была прекрасным педагогом, и, наконец, нашла достойного ученика.

– Не-е-ет, – протянула Верховная, – дело в другом. Я знавала многих мужчин, и они нередко пытались произвести на меня впечатление в полном соответствии с твоими рекомендациями, но ни один из них не обладал и тысячной долей той чуткости, что проявил тогда Лайс. Он бесподобно чувствовал реакцию моего тела, ловил его тончайшие намеки, мгновенно отзываясь даже на малейшие нюансы моего дыхания! Суть состоит в том, что он не раздумывал и не планировал, а именно знал!

– Лира была в этом деле настоящей мастерицей, – Собати задумчиво потеребила нос, наблюдая за тем, как постепенно тает румянец на раскрасневшихся от воспоминаний щеках Дэлери. – Ее талант в деле сладострастного истязания казался сродни настоящему Танцу. И если какой-то мужчина сумел продемонстрировать подобный уровень искусности, то тут, действительно, есть над чем задуматься.

– Я уже говорила, но хочу подчеркнуть еще раз, – Верховная Жрица подняла указательный палец, – вершины своего таланта Лайс демонстрировал только когда отключал разум. Той ночью мне пришлось влить в него еще пару бокалов, прежде чем он смог раскрепоститься. То есть мы говорим сейчас не о приобретенном знании, а о чем-то более глубоком, чем-то подсознательном, что проявляется на уровне привычек и рефлексов. Как давеча здесь, в столовой.

– А что случилось?

– Ничего особенного, я бы и не обратила внимания, если бы к тому времени уже не следила бы за Лайсом чуть более пристально, – Дэлери кивнула в сторону общего зала. – Лайс с Исвером как раз обедали после того, как принесли Присягу, и я подошла к ним, чтобы поздравить. В тот момент, когда я коснулась рукой плеча Лайса, он машинально накрыл мою кисть своей и, как мне кажется, даже сам того не заметил, настолько машинальным был этот его жест. Неожиданный для него, но такой характерный для Лиры.

– Быть может, дело в том, что он слишком уж глубоко заглотил твой крючок? Воспринял ваши отношения всерьез?

– Я со своей стороны, конечно, постаралась, но… вряд ли, – Верховная покачала головой. – Лайс хоть юн и горяч, но голову на плечах все же имеет.

– На правах старой зануды я все же хотела бы в очередной раз заметить, что в своих играх с кандидатами на Посвящение, ты ходишь по очень тонкому льду, – Собати сделала неспешный глоток чая и поставила чашку обратно на стол. – Пытаться внедрять в умы тех, кто отправляется в Тронный Зал, посторонние мысли – опасная затея. Сиарна стремится законсервировать в людях именно тот настрой и ту мотивацию, которые ей нужны, с которыми они явились к ней на Присягу. Чужая самодеятельность ей тут ни к чему. Не думаю, что она придет в восторг, когда узнает, что ты регулярно пытаешься вербовать из ее Служителей двойных агентов.

Дэлери точно так же неторопливо пригубила из своей чашки.

– Я присягнула Сиарне почти шесть веков назад, и все это время оставалась ей верна. Все, что я делаю, подчинено одной-единственной цели – приближение мига ее полного триумфа. Любые мои поступки так или иначе нацелены исключительно на решение этой задачи. И тот факт, что она до сих пор