Демонология Сангомара. Наследие вампиров - Евгения Штольц

— Я вижу, ты все понял, — нарушила тишину Удда.

— Я вас не трону, бабушка, Лина… — прошептал пораженно он. — Клянусь!

Травница посмотрела на его открытое, светлое лицо, его дрожащие руки, напряженный и мечущийся взгляд и подошла ближе, но все же остановилась в двух шагах, на всякий случай. Уильям продолжал водить языком во рту. Затем и вовсе полез туда пальцами, силясь расшатать клыки, однако безуспешно.

— Неужели это не сон? — шептал он.

— Мальчик мой, жаль, что так случилось… Но тебе нужно уйти, люду не надобно знать, что ты не преставился перед Ямесом. Мы уже все подготовили, я послала Лину купить тебе дорожный костюм… Понимаешь, сынок?

На глаза травницы навернулись слезы, и она вперилась в пол, сжав морщинистые губы.

Уильяму казалось, что он спит, что все это происходит с ним в кошмаре. Еще два дня назад он хотел просить руки своей милой, а сейчас вся жизнь, планы, мечты отправились прямиком к Ямесу! Лина увидела его полный скорби взор и, наивная и доверчивая, не обращая внимания на вскинутую старухой руку, подбежала к нему и разрыдалась. Они оба встали посреди обветшалой лачуги, крепко обнявшись. Так и стояли они, пока Уильям не спросил тревожно о матушке, о которой переживал:

— Бабушка Удда, а что с моей матушкой?

— Жива, все хорошо с ней. Им выделили хороший дом, да еще и с вещами подсобили. Так что ступай с богом, да защитит тебя Ямес. И не гляди так… Не гляди! Они теперь рядом живут, мы с Линой позаботимся, не тревожься.

— Но как я смогу отплатить вам за помощь?

— Ай, еще один! — махнула раздраженно рукой она. — Я дала этим деньгам лучшее применение, чем пылиться у меня в кошеле за печкой. Уходи как можно быстрее!

— Спасибо вам… — горько прошептал Уилл, и в его сердце затеплилась надежда, когда он услышал, что матушка не останется без крыши над головой.

Он дрожащими руками переоделся в дорожные вещи: коричневые штаны простого кроя, серую рубаху, подвязанную поясом, а также плащ черного цвета с капюшоном.

Лина выглянула на улицу. Там было тихо и пусто, тьма легла на Большие Варды, и все спали мирным сном в своих постелях. Лишь выборные дозорные топали по площади, следя за спокойствием. Следом из дома вышли Удда и Уильям, обогнули его и направились через заброшенный старый сад, который сейчас стоял в цвету.

Пахло весной, пели мацурки.

Уильям, Лина и бабушка Удда подошли к кромке соснового леса, который нависал черной стеной.

— Ну что ж, доброго пути, мой мальчик! Надеюсь, ты найдешь свое место в этой жизни. — Травница обняла его и похлопала по спине.

Лина подбежала, обвила своими ручками шею склонившегося к ней Уильяма. Тот жарко поцеловал ее, вдохнул запах ее черных мягких волос, пытаясь запомнить, ведь никогда больше ему не увидеть ни Вардцы, ни матушку, ни свою милую.

— Прости меня. Я так и не смог сдержать обещание…

Линайя расплакалась.

— Главное, что ты выжил! Если бы ты погиб, я бы места себе не находила! А так… А так, может быть, ты найдешь свое счастье. Не здесь, не со мной… Но я хочу, чтобы ты был счастлив.

Она прильнула к любимому и уже не могла сдерживаться. Со всхлипами, уткнувшись носом в его дорожный плащ, Линайя стянула со своего запястья серебряный браслетик, который очень давно перешел к ней от бабушки. Она вложила его в ладонь Уильяма.

— На память, — прошептала она.

Уильям надежно спрятал браслет и в последний раз поцеловал Линайю. Наконец он нашел в себе силы, отстранился от нее и прошептал, давясь слезами:

— Прощай! — И повторил он еще раз: — Прощайте.

Медленно, качающимся шагом пошел он в сторону леса, постоянно оглядываясь. Ветви раскидистых сосен вскоре скрыли две маленькие фигуры позади него — и Уильям погрузился в ночь, странно светлую для него.

Стоило Уильяму раствориться в ночи, как из леса близ Малых Вардцев показались конники. Они въехали в покинутую деревню, внимательно осматриваясь. На их рукавах виднелись черно-белые нашивки с изображением горы и чуть ниже — полностью черных глаз. Символизировали ли эти глаза вурдалаков, столь обильно населяющих Офурт, или что-то другое — неизвестно. Однако герб этот тянулся за родом местных лордов уже тысячу лет.

У некоторых к седлам помимо копий были приторочены еще и клети, чуть погнутые и покореженные. В них сидели нахохлившиеся от ночного холода вороны. От сильной тряски птицы порой злобно каркали.

Один конник выделялся среди прочих. Был он кряжистым, как бревно, крепким, с намечающимся брюхом — такими бывают только зрелые мужи, уже давно растерявшие юношескую стройность. Уродливый доспех делал его еще кряжистее, а красный плащ подчеркивал багряность и рыхлость его щек. Конник спрыгнул с черного коня, громко лязгнув наплечниками о нагрудник.

Бартлет Орсупалл повел плечами после долгой, изнуряющей скачки. Это был он — коннетабль, правая рука Райгара Хейм Вайра, лорда Офурта. Три дня назад его лорд приказал бросить все дела и мчаться в эту богом забытую деревушку, в Малые Вардцы. Для прочих воинов это было рядовым приказом, непонятным, подлежащим тупому исполнению, однако Бартлет знал, что дело намечалось невероятно важное.

Погладив изнутри зудящие клыки, он оглядел Вардцы.

Похоже, лорд Хейм Вайр отдал на растерзание вурдалакам очередную крохотную деревню. На улице лежали обглоданные до костей трупы, одетые в изорванные лохмотья. Двери домов распахнуты — жители покидали их в спешке. Отпечаток смерти здесь был застарелым. Все демоны, посетившие деревню: будь то вурдалаки, затем голодные чертята или призрачные гримы, — взяли свое и уже исчезли.

Пока Бартлет не наблюдал ничего странного. Много таких опустошенных поселений ему доводилось видеть за свои семьдесят восемь лет. Он дал солдатам знак осмотреть жилища изнутри, и те кинулись исполнять приказ. Сам же коннетабль громыхающим шагом обошел площадь, лязгая доспехами, и попытался восстановить события кровавой ночи.

Его острый взгляд цеплялся за каждый след, каждую мелочь.

Перед ним развернулась трагедия той ночи. Большая стая, под полусотню вурдалаков, напала с северо-востока, но напала не сразу — сначала собралась на краю деревни. Так что вурдалаки были не то чтобы голодны, а, скорее, науськаны… Тут, в центре площади, один схватил какого-то жителя и потащил волоком. Бартлет присел на корточки и посмотрел на следы крови. Да, отсюда и началась атака. Подняв перекушенный обломок охотничьей стрелы, он хмыкнул. Ничего интересного.

Он осмотрел зияющие проемы домов, ныне лишенных запахов еды, сосновых дров и золы, и побрел дальше. Его неприятный взгляд выпуклых, как у рыбы, глаз ощупывал каждый камень и след, но пока коннетабль не видел того, что ему было нужно. Выйдя от площади на кривую улочку, он обнаружил много вурдалачьих следов, затоптанных сверху прибежавшими позднее чертятами, — и снова кровь. Он загреб ладонью багрово-коричневую от крови землю и принюхался. Да, здесь ранили человека. А еще повсюду почему-то каменная крошка.