Последний шанс для мажора - Елена Росси

Охранник, дремавший в будке, поспешно вышел наружу, чтобы успокоить разъяренных псов.

Он подошел к клеткам, где взаперти находились огромные овчарки. Их шерсть стояла дыбом, глаза метали молнии, а пена клокотала у самых пастей. Собаки бесновались, почуяв чужака где-то на территории.

— Тихо, тихо, мои хорошие! — успокаивающе произнес охранник, подходя ближе. — Еще полчаса, и я вас выпущу.

Псы на мгновение притихли, словно понимая слова своего надзирателя. Но вскоре их бешеный лай возобновился с новой силой. Они рвались из клеток, жаждая растерзать того, кто посмел нарушить их покой.

Охранник еще раз окинул внимательным взглядом темные дали, и скрылся в своей будке.

Полчаса! У меня было лишь полчаса!..

Двери террасы оказались чуточку приоткрыта. Вот это подфартило! Скользнула внутрь. Укрывшись в углу за шторой, ежесекундно стала вслушиваться в каждый шорох. Большой, бежевый, стоящий посреди комнаты угловой диван, занимал примерно пятую часть комнаты. Камин, массивные кресла, резной столик — все это мгновенно отметил взгляд, ни на чем конкретно не задерживаясь.

Ааааах, хреново! Кто-то закрыл раздвижные двери террасы с маленькой кнопочки дистанционного пульта управления, отрезая мне этот обратный путь.

Блондинка в возрасте подошла к бару, налила себе бокал красного вина и устроилась в кресле. Ее взгляд упал на красивый семейный альбом, лежавший на журнальном столике.

Она открыла альбом и принялась перелистывать страницы. Фотографии, запечатлевшие счастливые моменты ее жизни, одна за другой всплывали перед ее глазами. Она нежно провела пальцами по снимку. На нее с цветной фотографий глядел… Тимур.

Маленький Тимур.

Черты лица были похожи.

И да, у Тимура были уши со сросшейся мочкой. Почему-то я придавала этой детали особое значение. Не любила сросшиеся мочки!

Потом блондинка долго смотрела на взрослого мужчину. У него была массивная и упрямая челюсть с ямочкой. Но его портрет она ласково гладить не стала…

У Тимура не было такой ямочки на подбородке. И вообще не похожи. Странно. Отцовские гены более захватнические, чем женские, поэтому они чаще проявляют себя. Как, например, ямочка на подбородке. У Тимура ямочки нет. У его отца есть.

Казалось, это первое семейное фото, сделанное в день их свадьбы. Блондинка явно вспоминала, как сияли их лица, полные надежд и любви.

Снаружи полыхнула молния. Блондинка вздрогнула. После сделала большой глоток вина и на мгновение прикрыла глаза, пытаясь сдержать подступающие слезы. Половица под моей ногой предательски скрипнула. Блондинка резко обернулась, но в комнате никого не было, если не брать в расчет темный зашторенный угол. Напрягла слух, пытаясь уловить хоть что-нибудь, но больше до нее не донеслось ни звука. Должно быть, решила, что игра воображения.

Она сделала еще один глоток вина и поставила бокал на стол. Медленно поднялась, и пошла на выход.

Это была моя возможность.

Взлетев по лестницам, шагнула в холл второго этажа. Тихо ступая, я кралась по коридору, внимательно осматривая каждый дверной проем. Сердце гулко билось в груди — еще никогда я не забиралась в чужой дом. Однако страх не мешал мне двигаться вперед.

Из подсобного помещения вышла уборщица.

Быстро повернув ручку, мне пришлось провалиться в ближайшую комнату. Помещение было погружено в полумрак, но я без труда различила очертания мебели и компьютера на рабочем столе. Сделав шаг вперед, я тихо закрыла за собой дверь.

Включенный монитор мерцал. На столе лежала внушительная стопка бумаг, словно здесь совсем недавно, кто-то решал важные рабочие вопросы. Но в комнате никого не было, лишь приоткрытая боковая дверь в уборную выделялась ярким светом.

Я замерла, не зная, что делать. Мне было одновременно и страшно, и любопытно. Я понимала, что это опасно вторгаться в чужое личное пространство, но внутренний голос настойчиво подталкивал меня к дальнейшему изучению обстановки.

Медленно подкралась ближе, стараясь не издавать ни единого звука. Сердце так громко стучало в груди, что мне казалось, будто оно выдаст меня с головой. Осторожно заглянула в приоткрытую дверь и не смогла поверить своим глазам. Там, в ванной, сидел взрослый мужчина, расстегнув ширинку и держа в руке свой половой орган. Он расслабленно поглаживал его, получая удовольствие от происходящего. На экране его телефона воспроизводилось какое-то откровенное эротическое видео. Он тяжело дышал и еле сдерживал стоны, явно находясь в состоянии сильного возбуждения.

На первый взгляд это казалось весьма обычной ситуацией. Просмотр порнографии, особенно во время рабочих перерывов — не такая уж и удивительная вещь. Но на самом деле все было не так просто.

Это был тот самый Александр Сергеевич — отец Тимура. Глава семейства. Муж той блондинки. И чего ему понадобилось при живой жене?…

Глава 35

Войдя в мрачную и притихшую комнату Тимура, я осторожно осмотрелась. Свет от уличного фонаря сквозь занавески рисовал странные узоры на стенах, каждый уголок казался наполненным тайнами, а тишина давила на уши. К моему удивлению, комната оказалась не просто просторной, но и изысканно убранной, словно поджидая свою жертву. Стены были украшены абстрактными картинами, а в углу стоял высокий, зеленый кактус в глиняном горшке. Первым делом я обратила внимание на рабочий стол, надеясь найти там какие-нибудь деньги или ценные вещи.

Аккуратно открыв ворчащие ящики, я обнаружила там лишь канцелярские принадлежности и бумаги. Ручки и карандаши были аккуратно выровнены по размеру, а на столе лежала открытка с изображением собаки в очках. Затем я осмотрела полки, но и там не было ничего, кроме литературы и документов. Книги были разложены по жанрам, а среди них выделялась старинная энциклопедия с потертой обложкой. Казалось, Тимур религиозно следил за порядком в своей комнате, скрывая что-то неведомое.

Тем не менее, я не собиралась сдаваться. Подойдя к шкафу, я заметила, что дверца загадочно приоткрыта, словно приглашая войти. На полу рядом со шкафом валялся одинокий носок, а на вешалке висела кожаная куртка с металлическими заклепками. Осторожно заглянув внутрь, я увидела несколько стопок денежных купюр, хитро спрятанных за одеждой. Мое сердце забилось чаще от волнения, а в голове раздавались тревожные мысли. Тело тряслось, каждая клеточка умоляла о дозе. Я чувствовала, как наркотическая зависимость жестоко поглощает меня, отнимая последние крупицы самоконтроля. Второй этап ломки был поистине апокалиптически ужасен — боль, тошнота, головокружение безжалостно сводили меня с ума. В эти минуты я была готова пойти на все, лишь бы избавиться от мучительных симптомов.

Можно было бы воспользоваться случаем и забрать все, что плохо лежало, но, во-первых, времени у меня было не так уж много, как хотелось бы, а во-вторых, с тяжелой сумкой наперевес далеко не убежишь.