Нарушитель сделки - Харлан Кобен

— Может быть, ее похитили и насильно заставили сделать это.

— Заставили подписать конверт? Кто из нас больший фантазер — ты или я?

— У тебя есть лучшее объяснение?

— Пока нет. Но я продолжаю его искать. — Майрон вновь углубился в личное дело. — Ты когда-нибудь слышала о человеке по имени Отто Берк?

— Хозяин фирмы грамзаписи, которая финансирует «Титанов»?

— Он самый. Ему тоже известно о журнале. — Майрон в двух словах рассказал Джессике о своей поездке на стадион клуба.

— Думаешь, за этим стоит Отто Берк?

— У него есть мотив: стремление снизить сумму контракта Кристиана. У него есть средства: горы денег. Кстати, это объясняет тот факт, что Кристиан тоже получил журнал.

— Это было предупреждение Кристиану, — ввернула Джессика.

— Точно.

— Каким же образом он подделал почерк Кэти?

— Отто мог обратиться к специалисту.

— А где он взял образец почерка?

— Кто знает? Впрочем, это нетрудно.

Глаза Джессики потускнели.

— Значит, это был обман? Средство оказать нажим в переговорах?

— Возможно. Но я так не думаю.

— Почему?

— Здесь концы не сходятся с концами. Зачем Берку устраивать всю эту кутерьму? Он мог бы шантажировать нас снимком. Ему не было необходимости помещать его в журнал. Хватило бы и фотографии.

Джессика ухватилась за этот аргумент, словно это был спасательный круг.

— А что? Не лишено смысла.

— Отсюда вопрос, — продолжал Майрон. — Откуда у Отто взялся журнал?

— Может быть, кто-то из его служащих купил журнал на лотке, — предположила Джессика.

— Едва ли. «Укус»… — Майрон с облегчением почувствовал, что ненавистное название вновь вызывает в нем брезгливость. — «Укус» издается слишком малым тиражом, чтобы кто-то из «Титанов» набрел на него, внимательно прочел и ухитрился заметить фотографию Кэти в нижнем ряду на странице объявлений в самом конце журнала. Слишком маловероятно.

Джессика сцепила пальцы.

— Значит, кто-то послал журнал и Берку тоже.

Майрон кивнул.

— Естественно. За что Кристиану одному такая радость? По нашим прикидкам, журнал получили не меньше десятка человек.

— Как бы узнать поточнее?

— Придет время — узнаем.

Майрону удалось ухватить немножко хрустящей утки, прежде чем Джессика подчистила тарелку. Отведав восхитительного блюда, Майрон вновь вернулся к чтению дела Кэти. В первом семестре университета Рестон ей опять выставили плохие оценки, но начиная со второго положение значительно улучшилось. Майрон спросил у Джессики, что это значит.

— Видимо, Кэти удалось войти в ритм студенческой жизни, — ответила Джессика. — Она поступила в драмкружок, стала лидером команды болельщиц, начала встречаться с Кристианом. В общем, успела свыкнуться с переменами. Ничего удивительного.

— Что ж, возможно.

— У меня такое ощущение, будто ты сомневаешься.

Майрон пожал плечами. Майрон Болитар, Фома неверующий.

Следующими в папке оказались рекомендательные письма. Их было три. Школьный куратор называл ее «на редкость одаренной». Учитель истории, преподававший в десятом классе, сообщал, что «жизнерадостность Кэти Калвер поистине заразительна». Учитель английского написал следующее: «Кэти Калвер — веселая, общительная девушка со светлой головой, и нет никаких сомнений в том, что она окажется в числе лучших студентов любого учебного заведения». Славные характеристики. Майрон дочитал последнюю из них до конца и удивленно воскликнул:

— Ого!

— Что случилось?

Майрон протянул Джессике рекомендательное письмо Кэти, полученное ею в двенадцатом классе от учителя английского языка риджвудской школы господина Грейди.

От мистера Гэри Грейди, он же Джерри.

Майрон испуганно уселся в постели, вырванный из объятий сна телефонным звонком. Ему снилась Джессика. Он пытался припомнить подробности, но они ускользали, рассыпаясь мелкими осколками и оставляя лишь полные горечи обрывочные видения. Будильник на тумбочке показывал семь часов. Кому-то понадобилось звонить ему в семь утра, и Майрон догадывался, кто это.

— Алло?

— Доброе утро, Майрон. Надеюсь, я вас не разбудил.

Майрон улыбнулся и сказал:

— Представьтесь, пожалуйста.

— Рой О'Коннор.

— Тот самый Рой О'Коннор?

— Полагаю, да. Рой О'Коннор, спортивный агент.

— Суперагент, — подчеркнул Майрон. — Чему я обязан такой честью, Рой?

— Нельзя ли встретиться с вами нынче утром? — Голос в трубке заметно дрогнул.

— Ну конечно, Рой. У меня в кабинете, хорошо?

— Э-э-э… Нет.

— У вас в кабинете?

— Нет.

Майрон сел в кровати.

— Что ж, сыграем в «холодно» и «горячо». Я стану называть разные места, а вы…

— Бар «У Релли» на Четырнадцатой улице. Вы знаете, где это?

— Да.

— Я буду сидеть в кабинке в дальнем правом углу. В час дня. Пообедаем вместе, если, конечно, это вас устраивает.

— Отлично, Рой. Мне надеть парадный костюм?

— Э-э-э… Нет, не надо.

Майрон повесил трубку и снова улыбнулся. Вы сладко похрапываете в собственной спальне, которую считаете неприкосновенной крепостью, и тут появляется Уин. Этот прием никогда не давал сбоев.

Майрон вскочил с постели, прислушиваясь к домашним звукам. Мать возилась в кухне над его головой, отец торчал в гостиной и смотрел телевизор. Раннее утро в доме Болитаров. Скрипнула подвальная дверь.

— Ты уже встал, Майрон? — крикнула мать.

Майрон. Какое отвратительное, гадкое имя. Майрон ненавидел его от всей души. Он появился на свет с нужным количеством пальцев и конечностей, без заячьей губы или волчьей пасти, и нате вам — как бы в отместку за физическое совершенство родители нарекли его Майроном.

— Да, проснулся, — ответил он.

— Отец принес горячие пончики. Лежат на столе.

— Спасибо, мам!

Майрон поднялся по лестнице, одной рукой потирая подбородок, явно нуждавшийся в бритье, другой протирая глаза. Отец в спортивном костюме «Адидас», распластавшись на кушетке в гостиной, поглощал сочившиеся маслом золотистые пончики. Сегодня он, как и всегда по утрам, крутил кассету с аэробикой, наблюдая за спортсменами и тем самым поддерживая себя в хорошей физической форме.