Ловчий - Рафаэль Дамиров

Но на это уйдут годы. А может, и вся жизнь. А тут зверюгу изловим и королю ее подсунем, считай полдела сделано…

— Тише! — прошипел Тион. — Слышите?

Кузнец перестал чавкать (какая благодать, когда слышишь настоящую тишину), я навострил уши:

— Я ничего не слышу…

— Ну как же? — затряс руками Тион. — Веточка хрустнула, листочек упал…

— Вот это слух у тебя, — прошептал я. — А с виду совсем старая развалина.

— Я не старик! — шикнул на меня ассасин. — Я любого молодого за пояс заткну!

— Ладно, — я миролюбиво улыбнулся. — Не кипятись, я пошутил. Потешно наблюдать, как ты комплексуешь по поводу своего возраста.

Хруст усилился, теперь даже мы с кузнецом его явственно слышали. Кто-то ступал на четырех ногах и шумно сопел.

— Здоровый, зверюга, — еле слышно прошептал Тион. — Не шевелитесь. Главное — не вспугнуть.

Неприятный холодок пробежал по спине. Я инстинктивно потрогал рукоять кинжала и погладил заряженный арбалет. Если тварь не попадет в ловушку и ринется на нас — буду готов ее встретить.

Хрусь! Громкий треск ломающихся веток и глухой шлепок нарушили тишину.

— Есть! — крикнул Тион. — Попалась зверюга!

Мы вскочили и ринулись вперед, на всякий случай обнажив оружие (может тварь настолько огромна, что сможет выбраться из ловчей ямы). Подбежав к краю ямы мы застыли в изумлении. Тион присвистнул.

* * *

— Вот это кабан! — выдохнул Каллин. — Да моя кошка больше него будет! — Тьфу ты! — Тион опустился на землю, потирая виски.

Я не мог сдержать смеха:

— Зверюга говоришь? Осторожно, это страшный вепрь, он может защекотать насмерть, пятаком по пяткам, выше просто он не дотянется! Каллин тоже не мог больше сдерживаться и его басовитый смех разнесся по округе. Внизу в охотничьей яме похрюкивал тщедушный кабанчик размером с небольшую дворнягу. Он зыркал на нас злобными глазками и, поблескивая зачатками клыков, уминая за обе щеки упавшие в яму яблоки, что служили приманкой. Кабанчик напоминал Гитлера — такой же маленький, говнистый и злой… Даже «челка» из черной щетины напоминала предводителя фашистов. В его нервном повизгивании слышалась немецкая речь.

— Что делать будем? — спросил я. — Как такую свинью королю подложить?

— Зелье Велиана сильное, — заверил Каллин. — Даже такой сморчок сгодится.

— Это хорошо, — вздохнул я. — Не хочу в сыром овраге еще несколько дней сидеть. Кадка горячей воды — вот о чем я сейчас мечтаю.

— В город не вернемся, — разрушил мои радужные планы Тион. — Завтра день охоты короля. Нужно еще все успеть приготовить.

— Эх, — махнул я рукой, — Не мог этот день охоты немного подождать?

— Король охотится два раза в неделю, об этом знает каждый житель Кронуса.

— Да помню я, это я так, на судьбу ворчу…

Мы соорудили для поросенка загон из бревен и веток рядом с наезженной охотничьей тропой. Теперь предстояло его достать из ямы.

— В яму не полезу, — сразу заявил я. — Я лошадей боюсь, а он мне пони напоминает (на самом деле мне просто не хотелось мараться. После долгого пребывания в сыром овраге от меня и так воняло, как от портовой шлюхи).

— Я слишком стар для этого, — проговорил Тион. — Поросенок верткий, тяжело мне будет его изловить.

Каллин открыл рот, чтобы возразить, но никакой отмазки на ходу не успел придумать.

— Вот и славно! — улыбнулся Тион. — У нас есть доброволец. Сам спустишься или тебе помочь (ассасин протянул кузнецу веревку).

Тот машинально взял ее и пробурчал:

— Сучьи дети! Чую подвох, ну да ладно. В следующий раз будет ваш черед.

— Будет, если из ямы выберешься, — тихо проговорил я.

Каллин сверкнул на меня злобными глазищами, но на этот раз промолчал.

Не захотел ругаться с нами перед ямой, вдруг мы обидимся и похороним его там… Признаться, такая мысль посещала меня не редко, ножом по горлу прихвостня Огаты — и мы свободны. Но жизнь в бегах без денег и крова надоест быстрее, чем «Доширак» в командировке. Кузнец и задание королевы — наш путь к светлому будущему. Правда путь какой-то не совсем честный, но выбирать не приходилось. Это лучше, чем на арене Смерти выживать.

Я привязал веревку к дереву, а другой ее конец сбросил в яму. Поросенок обнюхал пеньку и попробовал ее на вкус. Недовольно хрюкнул и выплюнул.

Каллин схватился за веревку и полез вниз. Он напоминал бегемота, выступающего в цирке на канате. Бывают такие? Наверное нет… Кузнец был бы первым.

Каллин сопел и усердно переставлял ноги, втыкая их в стену ямы. На его лбу выступили крупные капли. Еще немного, и он с облегчением спрыгнул на дно. Кабанчик взвизгнул и попытался укусить незваного гостя за сапог. Вот уже несколько минут он считал яму своей личной территорией. Каллин на удивление ловко сгреб свинюшку в охапку и обвязал ее веревкой. Та брыкалась и визжала, как будто ее режут.

— Тяните! — крикнул Кузнец и выпустил из рук «Гитлера».

Мы выволокли кабанчика наверх. Почувствовав простор он ловко скинул петлю и метнулся в кусты.

— Твою мать! — заорал я. — Держи фашиста! Уйдет! Тион бросился вслед, но маленький гаденыш проскочил у него между ног и готов был вскрыться в лесной чаще. От отчаяния я схватился за арбалет и пустил ему в след стрелу.

Беглец взвизгнул и перекувырнулся в воздухе. Стрела пробила ему шею. Раненый он оказался не такой шустрый и мы без труда его поймали.

— Да чтоб твои глаза сожрали ведьмы! — громыхал кузнец, косясь на меня! — Животина теперь сдохнет! На кой он нам тогда? Дохлую свинью и на рынке можно было купить!..

— А так бы он вообще убежал! — возразил я. — Привязывать надо было лучше! Если у кого-то в место рук бревна, то не надо валить вину на других.

— Тогда сам бы и лез в яму! — брызгал слюной Каллин.

— Тихо вы! — махнул рукой Тион. — Зверюга дышит, не все потеряно! Ловчий, неси шкатулку трофейную.

— Какую шкатулку? — сначала не понял я.

— Заживить рану попробуем…

— А-а-а, — я метнулся до спрятанных в рощице лошадей и принес флакон с зеленоватым зельем ведьмы Изерниль.

Поросенок тяжело дышал и хрипел. Из его шеи торчал обломок стрелы. Он не давал его вытащить, брыкался и норовил укусить любого, кто пытался помочь.

Я откупорил бутылочку и плеснул ему жидкость на рану, пусть вначале обезболит, может, тогда Гитлер успокоится и даст вытащить стрелу. Рана зашипела и покрылась пузырями.

— Давай, еще лей, — пробормотал Тион.

Я плеснул еще эликсира жизни. Поросенок притих и больше не сопротивлялся. Кожа вокруг раны зашевелилась, а мышцы запульсировали и… Вытолкнули обломок стрелы из раны.

— Медузу мне в портки! — воскликнул Каллин. — Вы это видели?

— Держи