Испытание на прочность - Вера Чиркова

Инквар прихватил со стола алхимическую свечу и сухие листья черной паучницы и неторопливо направился в спальню ученика. Теперь ему оставалось только выяснить, кого именно Ленс называет вампирами.

— Что это ты хочешь делать? — любознательно заглядывал в руки искусника вертевшийся вокруг него Ленс, и Инк уже не изумлялся его актерским способностям.

Когда всю жизнь смотришь на такую женщину, как Лавиния, трудно не научиться хотя бы самым простейшим приемам лицедейства.

— Просто зажгу свечу и посмотрю, куда укажет пламя. Если в твоей комнате есть потайной ход, то не может не быть самых тонких щелей, — размеренно пояснял Инквар, неспешно обходя спальню и держа свечу почти у самой стены.

— Тогда ты не там смотришь, — наивно вытаращился мальчишка. — Она пришла из вон того угла, из-за зеркала.

— Кто «она»? — направился к зеркалу Инк.

— Вампирка. И бросилась на меня, хотела укусить за шею.

— А куда потом делась?

— Моя заносчивая сестрица взяла ее в горничные, она никогда не любила старых теток, они все время стараются ее поучать, — фыркнул Ленс и тут же перебил сам себя: — Смотри, смотри! Огонек туда показал! Давай откроем и посмотрим?

— Я выше обычных искусников и не подчиняюсь их законам, — с превосходством произнес Инквар. — Но некоторые их правила соблюдаю неукоснительно. И первое гласит — никогда не ходить туда, куда тебя не звали. Второе — не наносить никакого вреда хозяину дома, где ты живешь. А ты родственник хозяина этого дворца, и я за тебя перед ним отвечаю. Можешь сам сделать вывод?

— Фу, — капризно скривился Ленс. — Какие скучные у тебя правила. А в подземном ходу так весело.

— Нет, — возразил Инквар, — там не весело, а темно и душно. А сейчас будет еще хуже, я протравлю этот ход дымом паучницы. И тогда по нему к тебе не придут никакие вампиры.

Он специально объяснял это мальчишке так подробно, чтобы дать время уйти подальше сидевшим за стеной шпионам, которых видел в своем браслете блеклыми звездочками.

— А разве вампиры не любят паучницу?

— Никогда не встречал вампиров и не знаю, любят они паучницу или нет. Зато видел, как действует ее дым, усиленный опытным искусником, на всех остальных существ.

Ленс об этом тоже знал, Инквар понял это по тени скользнувшей по губам парнишки насмешки. И действия учителя считал правильными. Значит, раскусил намерение Корди сделать его ручным и покорным воле барона с помощью подосланной соблазнительницы, ведь всем известно, как трепетно относятся юнцы к своим первым любовницам. Как выяснилось, Ленс тоже об этом наслышан… и вряд ли не жалеет о проявленной несвойственной мальчишкам твердости. Хотя и абсолютно правильно поступил: нельзя ученикам искусников, еще не доказавшим силу характера и стойкость убеждений, бросаться в океан взрослых отношений.

И в этом снова видна воля Тарена Базерса, до тонкостей продумавшего, как помочь своим детям стать истинными мастерами, достойными братства искусников и жизни в Восточной долине. Не догадался Базерс только об одном — никакого города там пока еще нет, не под силу всего пяти сотням искусников выстоять перед жадностью и подлостью тех, у кого в руках собраны все деньги и вся власть.

Верный своему слову, искусник усилил и без того вызывающий слезы и кашель дым, точно зная, что сидящие в засаде шпионы будут держаться до последнего. А скользнувший от Ленса порыв ветерка, утянувший в щель потемневший и отдающий осенними кострами дым, не смог бы заметить никто, кроме Инка, настолько невесомо было его дуновение.

Несколько секунд скопившиеся за стеной мутные светлячки амулетов держались, потом начали тускнеть и таять, удаляясь. Но жалеть их мастер не собирался: даже в самой паршивой ситуации у человека есть выбор, каким способом зарабатывать на хлеб, и особенно на кусок ветчины к этому хлебу. Инквар ухмыльнулся про себя и поставил поперек хода плотный дымовой заслон, заперев его с двух сторон щитами. Пусть соглядатаи Корди пошевелят мозгами, придумывая новый способ наблюдения за особыми гостями.

— Все, — сообщил он, отдавая свечку Ленсу. — Больше вампиров не будет. Но на ту служанку я потом схожу посмотреть, мне стало интересно.

— Моя сестра тебя выгонит, — убежденно заявил Ленс, бросая на Инка хитроватый взгляд. — Она теперь рабыня. Знаешь, как черные искусники не любят свободных?

— Конечно, — с наигранным безразличием кивнул Инквар. — Но никогда раньше не слышал, чтобы Густав так поступал с собственными родственницами.

— Она не его рабыня, — словоохотливо пояснил Ленс. — Ее поймал чей-то черный искусник.

— Сильные черные, способные на такое, есть только у троих баронов, — откровенно зевнул Инквар и направился к купальне. — Пойду умоюсь и посплю, а ты не пускай в мою комнату слуг и женщин. Они всегда суют нос в самые опасные места.

Искусник и на мгновение не сомневался, что каждое его слово немедленно станет известно Корди, хотя вблизи больше не ощущалось никого из шпионов. Но наверняка в стенах и мебели спрятано несколько слуховых трубок и где-то в особой комнате постоянно сидят соглядатаи.

И Инквар не ошибся. Написанное на листке сообщение принесли Густаву Корди уже через пять минут после того, как прозвучали слова искусника о трех баронах. Отличать жемчуг от песка старший соглядатай умел.

Корди сидел перед большим рабочим столом в удобном кресле с высокой спинкой, а напротив устроились все четверо его искусников, разложив перед собой бумаги, которые они сортировали по какому-то непонятному на первый взгляд признаку.

— Что там? — недовольно глянул барон на посыльного, но руку за донесением все же протянул.

А прочтя, некоторое время хмуро щурился, обдумывая, как быстрее, а главное, точнее решить возникшую перед ним задачу. Затем усмехнулся и приказал сидящим напротив рабам:

— Возьмите по листу бумаги и молча напишите имена пятерых хозяев самых сильных искусников.

Уже через пару минут он получил четыре листка, на каждом из которых стоял столбик из пяти имен. И очень скоро выяснил, как сильно не совпадают мнения его искусников. Двое мастеров, которых ему пришлось ловить по всем свободным землям, первыми написали баронов Орбонга и Фидгеля, а остальные, отобранные за долги у правителей соседних с поместьем Корди городов, сначала вспомнили барона Метьенга.

— Как ты это объяснишь, Бикет? — поизучав несколько минут лежавшие перед ним списки, обратился барон к самому старшему и сильному из своих мастеров.

— Все правильно, — едва взглянув на бумаги, уверенно объявил тот. — Мы ведь можем оценить силу только тех мастеров, с работой которых сталкивались лично. На слово никто из искусников не верит, такое у нас правило. Но вот у меня и Нилкеса совпало по три имени, и это тоже правильно, прежде мы жили не очень далеко друг от друга и знали одних и тех же мастеров. Но если вашей светлости хочется выяснить, кто из подневольных мастеров сильнее во всех городах и баронствах, придется спрашивать главу гильдии травниц. Именно они сдают искусникам на усиление самые ценные зелья и точно знают, чьи потом нужно разводить один к пяти, а чьи — к семи. А вот зелья Юдгана разводят к десяти. Кстати, Юдган долго не живет на одном месте, мотается в поисках артефактов по всем городам и знает намного больше мастеров, чем мы.