Непокорная для Бешеного - Диана Билык

И потащил меня в коридор. Я ощущала, как осколки впиваются в колени, и из глаз брызнули слёзы.

— Дим, не надо. Дим, что ты делаешь? Ди-ма!

Но он будто не слышал. Прижав меня коленом к полу, задрал халат и сорвал белье.

— Нет! Дима, нет! Мне же больно!

— Заткнись! — выплюнул он и перевернул меня на живот. — Шлюха должна давать и давать!

Ломая сопротивление, муж придавил меня к полу своим телом, между ног полоснуло новой болью, а из горла вырвался крик.

Бешеный

Не спалось.

Домой приехал за полночь. Убедившись, что с мальчуганом все в порядке и операция назначена на раннее утро, отвез спящую Варвару к себе. И она выспится, и мне утром нужно срочно завершить все дела, чтобы не отвлекаться, и кое-кого проведать. Ей лучше побыть вдали от меня в такие моменты.

Да и весь прошедший день было не по себе находиться рядом с женщиной так много времени. Я — одинокий волк. Мне ничья компания не нужна, я бешусь от шумных вечеринок и скопления людей, а теперь вынужден мириться с тем, что Варвара все время близко. И, вопреки здравому смыслу, я жаждал ее присутствия. Находился каждую минуту в напряжении, стремился к ней, будто сам добровольно зашел в пыточную и протянул палачу плеть с колючками.

Слишком мы с ней заметны вместе — это непривычно. Вечно оборачиваться с опаской, прислушиваться к голосам, ждать удара в спину — вот к чему я привык, а сейчас моя осторожность играет против нас. Лютый поймет, что я что-то скрываю, он слишком наблюдательный.

Я не боялся, нет. Меня сложно узнать после множества операций. Да и шрамы сделали меня другим — я их нарочно оставил на лице, чтобы помнить обо всем, что со мной случилось и кто в этом виноват. Чтобы не проколоться, я иначе укладываю волосы и ношу линзы. Да и сам себя не узнаю в зеркале, потому и смотрю в него крайне редко.

Но быть внешне другим — это одно, а другое — вызывать подозрения. Этого нельзя допустить.

Да и быть рядом с Варей становилось мучительно с каждой минутой все больше. Это не поддавалось контролю, не получалось спрятать чувства и стать ледяной глыбой. Просто выполнить то, что нужно, и выбросить ее из мыслей, не достраивать в голове красивый образ, тонкий стан, не слышать звук ее голоса в шорохе за окном.

Она въедалась в мою кожу, как кислота, проникала в кровь. Быстро, стремительно. Запахами, вздохами, слезами и стонами…

В окне разгорался рассвет, а я так и не уснул. Крутился на кровати, сцепив зубы, дышал в потолок и гнал нахрен похотливые мысли. А их было много. Мне казалось, что моя кожа утратила свой терпкий запах, протипалась пряностями Варвары, ее свежестью волос с нотой малины. Влезла внутрь и крутила нервы, издеваясь.

Проверив время, отметил, что уже семь. Поднялся с кровати и долго курил у окна, пока не затошнило. Сердце не на месте, в груди давило до чувствительной боли, будто кто-то лапу сунул и сжал кулачищем.

Нужно выдержать без Береговой хоть несколько часов. Ей все равно стоит поговорить с мужем, порвать отношения, я не хочу в это лезть — пусть сама сделает. А она сделает.

Вчерашний день был для меня откровением. Казалось, что меня нечем уже удивить, а нет… Варвара смогла и это. Как она умоляла спасти не ее сына — уму не постижимо. Чужой ребенок! Не родной. А она за него готова свое сердце вынуть из груди и отдать на блюде.

Я не понимаю. Почему Береговой, сука, не такой отчаянно преданный? Почему он не поверил лучшему другу, не прислушался к моим словам? Смотрел в мои глаза, когда меня паковали, и верил, что я тронул Милу. Сучонок! Я же ее любил… Как у него, у твари, мысль такая вообще промелькнула?

Я очнулся, когда врубил в откос кулаком, и свежие раны на костяшках снова закровили.

— Сука… — вытянул еще сигарету, глянул на телефон. Времени до операции еще много, можно вызвать на адрес Вари такси, чтобы она могла в больницу поехать сама, но...

Я задумчиво смотрел на щелкающие секунды и понимал, что не хочу ее никому доверять.

Перехватив здоровой рукой телефон, побрел в кухню. И, доставая аптечку, набрал номер.

— Не спишь?

На том конце линии смачно выматюгались, а потом послышался хлопок двери и журчание.

— Уже не сплю, — сонно пролепетал Ривз.

— Я приеду под вечер. Устроит?

— Бой через три дня, — его ответ смешался со звуком сливного бачка. — Можешь вообще приехать прямо на него. Я видел тебя в деле, мне главное результат.

— А с кем в этот раз? — перематывая кулак бинтом, я выглянул в окно. Во дворе было тихо и туманно. Небо нахохлилось сиреневым и темные облака прошили светло-голубое утреннее полотно.

— Какой-то громила из столицы. А что, струсил? В прошлый раз ты Борзого вынес на славу, теперь мы тебе покрепче выбрали соперника. Ставки высокие, Бешеный, не подкачай.

Я глянул на сжатый кулак. За пару дней не заживет рука, но что делать — уже слово дал.

— Ривз, я поговорить хотел. Ты больше на меня не рассчитывай, я буду занят пару месяцев.

— Нового менеджера нашел? Бросаешь нас?

— Просто… дела важные. Личные. Не серчай.

— Да ок, я что тебе сторож. Захочешь еще драться, ты знаешь мой номер.

Я отключился, отложил телефон, только потом прошептал:

— Знаю. Только вряд ли доживу.

Выехал к Варе я около восьми. Тревожно было до ужаса. Темнело в глазах. Пару раз останавливался на обочине, чтобы отдышаться — забивало горло горечью. Наверное я просто опасаюсь нашей встречи. Боюсь, что сломаюсь, сорвусь и позволю себе снова вляпаться в чувства.

А я, блять, не хочу. И не могу.

Подъехав к подъезду Береговой, я выкурил еще несколько сигарет, только потом спрятал поглубже свои настоящие эмоции и поднялся по лестнице к ее квартире.

Было открыто.

Я толкнул дверь и насторожился. Изнутри слышался сдавленный плач. Варин плач.

Я дернулся вперед, сбив на ходу вешалку, зацепил плечом косяк, отчего в глазах засверкало. Вылетел на звук. Шум воды и сдавленные рыдания доносились из ванной комнаты.

Не церемонясь, дернул дверь, она от порыва сорвалась с петель.

Варвара сидела в душевой кабине, прижав к подбородку колени. Замерла от страха, услышав, что кто-то вошел, и, по силуэту я понял, прижала ладонь ко рту, чтобы не плакать.

— Это я… — сорвалось с губ. Подошел ближе, распахнул душевую. Девушка бросилась ко мне, будто я единственный, кто мог удержать её на краю бездонной пропасти.

Отчаянно.

Безрассудно.

Варвара