Анастасия и Алексей Романовы в Болгарии? Шокирующее расследование. Факты, теории, фото - Благой Эмануилов

Внешнее сходство не только бросается в глаза любому человеку, который смотрит на эти фотографии, но, главное, что данный факт не вызывает сомнений у специалистов!

Начиная наше расследование, мы не знали, каковы будут его результаты, куда оно нас заведет… Но силы нам придавало то, что многие люди, наши современники, даже став уже вполне пожилыми, сохранили ярчайшие воспоминания о «русских», которых они встретили на своем жизненном пути!

Эти встречи и воспоминания прошли через всю их жизнь как светоч, не стерлись и не затерялись во Времени…

Например, начав с воспоминаний Петра Петрова, который рассказал нам о Петре Замятине и его великой тайне, мы вышли на первоначальный «источник» информации, который, на наш взгляд, представляется исключительно интересным и значительным для того, чтобы понять, как ничто не проходит бесследно в Истории…

С чего же все началось? Обратимся «к истокам» нашей версии… Кому первому и в связи с чем пришло в голову, что жившие в селе Габарево «русские» — не просто эмигранты, бежавшие в свое время из России?

…В 1943 году родившийся в Габарево Николай Ганев учился на юриста в университете в Берлине. Там он познакомился с австрийкой Шарлоттой Карл Зиецковски, с которой они потом поженились и приехали жить в его родное село. Здесь Шарлотта сближается с семьей сельского священника Христо Няголова. Через них знакомится с Госпожой Норой. В связи с разводом, в 1948 году Шарлотта переезжает в г. Калофер, в 18 км от Габарево. У нее складываются дружеские отношения с заведующей музеем известного болгарского поэта-революционера Христо Ботева — Василкой Кертевой, женщиной высокообразованной и весьма интеллигентной. Шарлота поделилась с приятельницей, что в Габарево живут очень интересные «русские» и что на нее произвела особое впечатление Госпожа Нора. Женщины едут в село, чтобы познакомиться с ней… Между ними возникает взаимная симпатия, и Василка Кертева становится частой гостей Норы…

Примерно в эти годы она, в качестве директора музея, поехала в Советской Союз, чтобы собрать сведения о пребывании в России поэта Христо Ботева. В одном из музеев ее внимание привлекла фотография царской семьи. Лицо одной из дочерей Николая II — Анастасии, стоящей справа от отца — показалось ей очень знакомым, она была уверена, что точно видела его где-то…

После недолгих размышлений женщина поняла, что это — Нора! Сходство было таким сильным, что Василка, вернувшись в Болгарию, тут же связалась с Шарлоттой, и они вместе отправились в Габарево, к Норе.

…После встречи с Норой Василка уверенно заявила подруге: «Знаешь, кто такая Госпожа Нора?! Она — дочь Николая II, Анастасия!»

Шарлота не могла не поделиться этой информацией с близкими ей людьми — семьей священника. При разговоре присутствовала его дочь Мария, которой в то время было лет тринадцать. Девочка с огромным интересом слушала захватывающую историю, в ее памяти запечатались слова Василки Кертевой…

Прошли годы, и вот в 1993 году Мария прочитала в болгарских газетах, что при раскопках захоронения царской семьи под Екатеринбургом в массовой могиле не были обнаружены останки младшей дочери царя Анастасии и его сына Алексея… Тогда Мария вспомнила рассказ Шарлоты… Димитр Няголов, брат Марии, врач по профессии и писатель по призванию, написал по воспоминаниям всей их семьи письмо в газету «Новости недели», выходившей в г. Казанлык. Они высказывали предположение, что жившие в Габарево «русские» — Элеонора Альбертовна, то есть Госпожа Нора, как ее звали в селе, и Георгий Павлович, Жорж, — это, вероятнее всего, — царские дети Анастасия и Алексей!

* * *

Собирая информацию по нашей версии, мы старались разыскать любые доступные свидетельства живших и ныне живущих людей, знавших Нору и ее окружение лично, а также косвенно.

Таким косвенным свидетельством является, например, информация в статье, вышедшей в газете «Чирпанские новости», № 20 за 1998 год. В ней один из жителей г. Чирпан, Петр Попдимитров, рассказывал о своем знакомстве с русским эмигрантом Александром, также жившим в городе, которого там прозвали Сашо-Руснак. Было это в 1959 году. «Русский» работал в местном театре, а Петр Попдимитров увлекался художественной самодеятельностью, поэтому много времени проводил в городском клубе. Александр познакомил Петра со своей женой, часто водил его к себе домой, они подолгу вели задушевные разговоры на самые разные темы, при этом, как вспоминал потом Попдимитров, у него создалось впечатление, что «русский» намеренно сближался с ним и будто проверял его, что он за человек…

Постепенно между ними установились дружеские отношения, и бай Сашо («бай» — уважительное обращение к старшему по возрасту мужчине в Болгарии, — прим. ред.) сказал Петру, что уже хорошо узнал его, а к тому же и отец у него священник, что тоже дает основание для доверия — так вот, он хотел бы доверить Петру «очень важную тайну», имеющую «историческое значение»… Бай Сашо, мол, не должен был уносить тайну с собой в могилу, но сказать ее, по его словам, он мог только там, где «у стен нет ушей», и морально Петр должен был подготовиться к настоящему «потрясению»… Все было обставлено так, что казалось, «русский» готовит молодого человека в заговорщики…

Когда Петр купил машину, бай Сашо попросил его отвести их с женой в Габарево — он, мол, потом уточнит, когда и зачем… Там они вроде собирались встретиться со своими знакомыми по поводу какой-то панихиды… «Кажется, в Габарево в связи с этим должен был приехать кто-то из России», — такое впечатление создалось тогда у Попдимитрова…

Это происходило в 1967 году.

Поскольку из газетной статьи невозможно было понять, состоялась ли та встреча, приезжал ли на нее кто-то из России, мы решили увидеться лично с Петром Попдимитровым, что и сделали в 2000 году, в г. Чирпан.

Он поделился с нами воспоминанием: бай Сашо рассказывал ему, что в селе Габарево находились две «важные для русских могилы, и что там, на кладбище, в присутствии гостя из России, он откроет Петру тайну, кто же в них захоронен»… Но продолжения эта история, к сожалению, не имела: в Габарево они так и не поехали — видимо, человек из России не приехал… Потом Попдимитров женился, уехал из Чирпана, встречи с бай Сашо прекратились, и великая тайна так и осталась для Петра за семью печатями…

Дополним к этому рассказу только описание «русского» бай Саши: это был высокий, стройный — особенно для своих восьмидесяти лет — человек. А самому Попдимитрову в то время было всего двадцать… Огромная разница в возрасте для «друзей», но он был так близок к разгадке!

Выскажем гипотезу, которая напрашивается после этого рассказа: письмо, которое получил доктор Алексеев в 1964 году, и ожидание «гостя из России», о котором упоминал бай Сашо-Руснак, — это звенья одной цепи…

Можно предположить, что кто-то из живших в Габарево «русских» — вероятнее всего, Митрофан — сумел добраться до России и сообщить о месте проживания и погребения царских детей…