Помни о хорошем - Виктория Плэнтвик

Эвелин чуть не выронила меню, которое только что так безмятежно изучала, ее тело застыло, взгляд умоляюще остановился на сияющем лице Брюса.

— Брюс, пожалуйста, не надо! Это неудобно — я мало знаю мисс Стамп.

Но Брюс уже встал из-за столика, улыбнулся и кивнул в ту сторону, куда Эвелин не хотела смотреть.

— Поздно. Они заметили нас. Кроме того, неплохо узнать Марджори поближе. Для дела полезно поддерживать дружбу с такими людьми.

— У них свидание. Они, наверное, хотят побыть вдвоем, — в отчаянии убеждала Эвелин, но ее слова повисли в воздухе.

Брюс уже шел через переполненный зал к столику, где замеченная им пара осматривалась, поджидая официанта.

Совпадение? Эвелин назвала бы это невезением.

Ресторан, оформленный в стиле старинной харчевни, пользовался популярностью у жителей Канфилда. Он располагался недалеко от города, но в стороне от оживленного шоссе с его шумом. В ресторане была приличная еда и вышколенный персонал. Неудивительно, что Томас Айвор и его подруга тоже выбрали это место для встречи…

Марджори Стамп, как всегда, была одета со вкусом, но, в отличие от своего спутника, весьма ярко. Ее наряд сиял разнообразием красных тонов. Томас Айвор, напротив, был одет подчеркнуто строго. В темном костюме и ослепительно белой рубашке, он казался инородным телом среди разношерстной толпы мужчин в свободных свитерах и спортивных куртках. Из-за спины Брюса сверкал мрачный взгляд его стальных глаз, готовых пронзить Эвелин. Она загородилась меню и не поднимала глаз, сердце ее готово было выпрыгнуть из груди.

Эвелин, ничего не видя, скользила глазами по витиевато выписанным словам и ругала себя за невыдержанность. Она должна была спокойно и холодно улыбнуться, а не прятаться, как перепуганный кролик. Какое ей дело до этого высокомерного сноба? Она обрадовалась, когда Брюс вернулся один.

Радоваться, оказывается, было рано.

— Вставайте, — обратился к ней Брюс. — Томас пригласил нас за свой столик. Я пробовал отказаться, но ничего не вышло. Он сказал, что их уголок уютнее и больше подходит для беседы.

— Но мы заказали вино… — Она снова попыталась избежать встречи.

— Официант принесет заказ на другой столик. Он будет рад, что столик освободится.

Эвелин делала вид, что не замечает руки Брюса, по-хозяйски устроившейся на ее талии. Погибать так с музыкой, думала она, шагая в самое пекло. Она все еще была сама не своя от той новости, которую выложила ей Юджин Мердок. Неизвестно почему, Юджин решила, что Эвелин теперь почти член семьи и, естественно, должна знать обо всех любовных связях Томаса Айвора.

Эвелин старательно улыбалась, пока они шли через зал. Ее слегка смущало простое черное облегающее платье, в котором она явно проигрывала рядом с огненной Марджори. Да и прическу можно было придумать более изысканную. Эвелин всегда считала, что внутренняя красота важнее внешней привлекательности, но проигрывать в сравнении с другими ей вовсе не хотелось.

Томас Айвор встал из-за столика им навстречу, и Эвелин метнула на него короткий сердитый взгляд, давая понять, что его показная вежливость никого не обманет. Его хищная улыбка сказала ей, что он доволен таким поворотом событии, тогда как кислая физиономия Марджори Стамп не менее заметно говорила о том, что у той были совсем другие планы на вечер.

Этикет требовал, чтобы Брюс сел рядом с Марджори, а Томас Айвор рядом с Эвелин. Это было лучше, чем сидеть напротив, под прицелом его насмешливого взгляда. Зато их кресла стояли очень близко, и Айвор все время задевал Эвелин то рукой, то бедром, и ей казалось, что он это делает нарочно.

— Вы не хотите расстаться с очками и посмотреть меню? — кокетливо проговорила Марджори.

— Я их надеваю для езды в машине. — Эвелин только сейчас заметила, что все еще держит очки руке. Она быстро положила их возле тарелки с хлебом.

— Учителя всегда очень предусмотрительны и далеко заглядывают вперед. Наверное, это потому, что им приходится смотреть на задние парты, где прячутся нерадивые ученики, — не слишком удачно пошутил Брюс Селдом, помогая Эвелин справиться со смущением.

— Я обычно там и сидел, — небрежно заметил Томас Айвор, явно наслаждаясь спектаклем.

— Вы думаете, меня это удивляет? — Эвелин попыталась включиться в игру, но тут же была наказана.

— Очки прекрасно дополняют ваш излюбленный стиль «занудной училки». — Томас Айвор с галантным поклоном положил очки в маленькую матерчатую сумочку Эвелин, его глаза довольно поблескивали.

Марджори смешливо фыркнула, согласная с уничтожающей репликой.

— Вы пользовались и сегодня очками, когда ехали сюда? — Томас Айвор перевел взгляд с Эвелин на Брюса. — Вы, вероятно, приехали вместе?

— Мне был тревожный звонок о пожаре в колледже, поэтому я не мог встретиться с Эвелин, как мы договорились, — объяснил Брюс. — Тревога оказалась ложной, но все же пришлось заехать в департамент и подписать кучу бумажек.

— У нас тоже были другие планы… — В ушах Марджори при каждом движении головы вспыхивало сияние бриллиантов. — Мы собирались пообедать в Обществе юристов, но Томас сказал, что должен заехать домой, его зачем-то ждала дочь. Правда, дорогой? — очень интимно обратилась Марджори к Томасу.

— Можно было бы отправиться на обед и без меня, — сухо заметил Томас Айвор и занялся с официантом, который принес заказанные вина.

— Да, конечно, но я уже не успевала договориться ни с кем из коллег. — Губы Марджори ярко выделялись на лице, она, разговаривая, постоянно их надувала. — Я потребовала угостить меня ланчем, в компенсацию за пропущенный обед, а Томас предложил пойти в этот ресторан. — Она открыла меню и разочарованно протянула: — Такой длинный список, и нет ничего приличного…

— Главное здесь не еда, а настоящий джаз-оркестр, — сказал ей Брюс. — Они приглашают в пятницу и субботу музыкантов, которые не просто грохочут в железном ритме, а играют хорошую танцевальную музыку.

Все заказали еду, даже Эвелин, которой о еде и думать не хотелось, нашла для себя в меню зеленый салат и паштет из индейки.

Разговор шел на обычные светские темы, и Эвелин доблестно включалась в него, хотя ее постоянно смущал своим вниманием Томас Айвор: то он наклонялся к ней, беспокоясь, удобно ли она устроилась, то говорил, что она сегодня необычно бледна, то тревожился, что долго не приносят их заказ. Когда принесли перечень вин, Айвор спросил мнение Эвелин, но она вынуждена была его разочаровать.

— Если вас интересует мой вкус, мне все равно, — сказала она, — единственное, в чем я разбираюсь, это в шампанском.

— Вы имеете в виду местную бурду? — вмешалась Марджори, ее слегка гнусавый голос был полон презрения. — Это нельзя назвать шампанским, это нечто вроде шампанского.

— Нет, я имею в виду «Периньон», — не смутившись, уточнила Эвелин. — Единственное вино, которое позволяла себе пить моя мама, было шампанское. Она считала его полезным для связок и, когда я была маленькой, всегда наливала для меня немного вина, чтобы я выпила за ее успехи.