Укус скорпиона - Юрий Самусь

Как ни крути, а расизм остается острой проблемой и в двадцать первом веке. Может быть, не настолько актуальной, как в прошлом и, еще в большей степени, в позапрошлом столетии, но все же проблемой. К счастью, у меня самого не просыпались дремучие инстинкты при виде кожи цвета, отличного от моей собственной. Любой человек, прежде всего, разумное существо, а уж какими внешними данными наделила его природа – не имеет никакого значения. Поэтому я без обиняков обратился к негру первым:

– Давно здесь?

Он кивнул:

– Третий месяц.

– Ого! – присвистнул я. – При таком сержанте наверное несладко?

– Привык.

– Похоже, ты прежде уже служил в армии.

– Довелось.

– Тогда тебе легче, – вздохнул я. – А мне вот не приходилось. Думал, вообще, Бог милует, а вот не помиловал.

– Зачем же тогда в контору пошел? – хмуро спросил он.

– Обстоятельства, – улыбнулся я, в последний миг решив не раскрываться перед ним до конца. Почему? Я и сам, наверное, не смог бы ответить. Неужели дух тотальной секретности, витавший вокруг в последнее время, успел впитаться и в меня?

Негр видимо понял, что я решил не откровенничать, и, сотворив на лице равнодушную мину, отвернулся. Это меня не устраивало, я почему-то обязательно хотел с кем-то сдружиться и потому представился:

– Меня зовут Эндрю Хопкинс. Можно просто Энди.

– А меня – Болдуин.

– Как? – я с трудом сдержал смех.

Уж к кому, а к нему это имя абсолютно не клеилось. Негр посмотрел на меня, а потом, мрачнея на глазах, добавил:

– Но ты будешь звать меня Болом и не иначе.

– Хорошо-хорошо, – поспешил заверить я его, – как скажешь. И уж прости, если я тебя чем-то обидел. Это не нарочно. Честное…

– Что за стадо баранов? – разнеслось над плацем, заглушив мой лепет.

В мгновение ока взвод преобразился. Все подтянулись, задрали подбородки, руки вытянулись по швам. Ни малейшего движения или звука. Даже солнце, казалось, встало по стойке «смирно».

Сержант вырвался из-за наших спин, разгоряченный и злой. В глазах сверкали молнии, на губах застыла улыбочка, от которой враз леденеет кровь.

– Хопкинс!

Я непроизвольно втянул голову в плечи.

– Два шага вперед!

На подгибающихся ногах, словно робот, у которого сели батарейки, я вышел из строя. Сержант сунул мне под нос какую-то папку.

– Читай.

В ней оказался всего-навсего список. Но почему-то легче от этого мне не стало.

– Баркс! – выкрикнул я.

– Я.

– Донован!

– Я.

– Хопкинс!

– Болван! – это уже сказал сержант, и я решил, что он прав.

– Крайтон!

– Я.

– Кулл!

– Я…

Я не видел, кто отвечал, так как все мое внимание было приковано к списку, но голос Болдуина все же узнал. Он носил фамилию Найтс. Красиво звучит для негра: «Ночь». Хотя, какая мне разница, надо побыстрее прочесть этот список и вернуться в строй от греха подальше.

Наконец, я кончил. В списке оказалось восемнадцать человек.

– Встать в строй! – приказал сержант, что я и выполнил с особой прытью. – Теперь слушайте меня внимательно. В четвертом взводе возникла небольшая проблема. Сбежал один молокосос, но прежде перерезал глотку часовому и забрал его автомат. Сейчас вам выдадут оружие. Наш взвод прочесывает сектор к северу от «Фермы». Если его засечете, в ваших башках не должно быть даже мысли о милосердии. Стреляйте без предупреждения. Ничего страшного, если вы выпустите из него кишки. Запомните, он теперь вне закона. Вопросы есть?

У меня были вопросы, но я решил оставить их при себе.

– И еще, – сержант скривился и внимательно оглядел нас, – если кто-то из вас задумает смыться под шумок, пусть считает себя покойником! Здесь не пансионат для благовоспитанных девиц.

Грузовик, надрывно рыча мотором, полз вверх. Каменистая дорога, которую и дорогой-то нельзя было назвать, подбрасывала машину на ухабах, словно пыталась вытрясти ее механическую душу. К тому же и амортизаторы у грузовика были скверными. Мы прыгали в кузове, как мячики для пинг-понга, каждый раз хорошенько прикладываясь к деревянным скамьям своими не менее одеревеневшими задами. И еще была пыль. Она лезла в нос и глаза, заставляя непрестанно чихать и вытирать слезы.

Я судорожно сжимал коленями автомат, надеясь, что он все-таки поставлен на предохранитель. Проверить это я не мог, ибо понятия не имел, где он находится у этого короткоствольного, странного оружия, увиденного мною впервые в жизни. А спросить, сидевшего рядом Бола, я никак не решался – Болдуин был сосредоточен и хмур. В такие минуты лучше не лезть к людям с расспросами, и мне не оставалось ничего другого, как бездумно разглядывать местный ландшафт, открывающийся через свободный от брезентового тента задний борт.

А местность здесь была, мягко говоря, отвратительная: скудная растительность выглядела настолько чахлой, что казалось мертвой, давно высохшей и превратившейся в этакий своеобразный гербарий под открытым небом. Каменистая пустыня навевала тоску, заставляя задуматься о бренности всего сущего в этом мире.

Говорят, еще несколько десятилетий назад здесь не было столь пустынно и безрадостно. Увы, природа не рассчитана на человеческий фактор. Она не ведала, когда создавала нас, что мы можем уничтожить все живое, при этом совершенно не заботясь о последствиях. Мы – самоубийцы. Мы знаем об экологической катастрофе, растянувшейся на десятки лет, но для нас она так и не стала жизненной проблемой. Мы почему-то не обращаем на нее внимания. Ну воздух стал хуже, ну вымерли почти все виды животных и растений, ну пьем мы теперь только отфильтрованную воду и болеем чаще, чем прежде, но мы и были готовы к этому, и оскудение природных богатств воспринимали как должное. Вот и продолжается экологическая катастрофа по сей день. Ее не остановить, как не остановить любой необратимый процесс. Хотя, наверное, так и должно было случиться, все заранее предопределено. Но тогда получается…

Я даже ошалел от озарившей меня мысли. Что, если открытие ухода в виртал не случайно? Допустим, наступит критический момент, когда человечество будет вынуждено уйти в вымышленную реальность. Чем не выход? Тысячи миров откроются перед нами, миров, созданных для развлечений и даже для войн, если у кого-то чешутся руки пустить друг другу кровь. Каждому – по его вкусу. Чистые, светлые, не загаженные миры с бесконечными возможностями – разве это не мечта, не цель, к которой стоит стремиться?

Нет, невесело усмехнулся я, все это бред. Чистейшей воды бред. Сильные мира сего – вот в чем проблема. Кто добровольно откажется от власти и богатства? Разумеется, никто. Миры – для избранных, а вы подыхайте здесь, на отравленной, изгаженной старушке Земле. Это ваша проблема.