Невеста - Ольга Вечная

укол вины: не хочу обижать Ростислава.

Давид наблюдает за нами. Да, он пообещал, что мы будем «дружить», но я не из тех, кто сознательно создает напряжение, сталкивает мужчин лбами. Вот и не отвечаю взаимностью. Просто хочу, чтобы все было правильно.

Эти мысли усиливают вину перед мужем. Я не сделала ничего плохого, но самого факта наличия секретов — более, чем достаточно, и мне становится невыносимо.

Я вцепляюсь в мужа, льну к его груди. Мы снова целуемся.

— Вау! Вот это любовь! — вполголоса переговариваются администраторы, и Ростик добавляет вслух:

— У нас медовый месяц.

— Вау! Поздравляем!

Мои щеки горят так, будто я в костре стою.

— Ты не представляешь, как я за тебя волновалась, — шепчу напуганно и абсолютно искренне. — Я… просто не знала, что делать.

— Я же тебе обещал, что все будет нормально, — говорит Ростислав, и дождавшись моего кивка снова обнимает. — Я и о тебе позабочусь, и о себе.

Меня не покидает странное ощущение, будто мы не тонем в эмоциях, а играем на публику. Обычно Ростислав ведет себя естественно и непринужденно, сейчас же строит из себя альфа-самца, и это ему не очень идет. Я бы… наверное, не выбрала мужчину, который обожает публичность. Это просто не мое.

И тем не менее, я обнимаю его в ответ, а когда мы, наконец, отлипаем друг от друга, Ростик делает вид, что замечает Давида. Делает пару шагов в его сторону и протягивает руку.

— День добрый! Прости за срыв рыбалки.

Давид отвечает на рукопожатие.

— Ерунда. Главное, чтобы все остались живы-здоровы, и не подали в суд на Бухту.

Шутка стандартная, призванная смягчить ситуацию, и все выдавливают из себя вежливые смешки.

— Вы куда-то шли? — уточняет Ростислав, при этом слово «вместе» повисает топором в воздухе. Муж не произносит его, не давит интонациями, но я ощущаю крепкую ладонь у себя на талии и по-прежнему жар на лице.

— Мы обсуждали сделку, Давид показывал план будущего отеля.

— И как?

— Занимательно, — говорю я. — Карты ему в руки.

— Серьезно? Ты все продаешь?

Быстро киваю, и мы снова касаемся губ друг друга в поздравительном поцелуе.

— Это прекрасные новости, Рада. Давид, вас тоже поздравляю!

— Благодарю.

Мой взгляд бегает.

— Вы уже закончили? Я могу ее похитить ненадолго? — спрашивает Ростислав.

Я замираю. Давид медлит буквально секунду, после чего отвечает нейтрально:

— Разумеется. Дальше юристы займутся уточнением деталей сделки, а вы можете отдохнуть. Берегите себя.

С этими словами он направляется к администратору, а мы, обнявшись, спешим к выходу.

Зачем ты это делаешь. К чему беспрерывная демонстрация?

С другой стороны если даже официантка заметила, что мы с Давидом не просто партнеры, то Ростик вполне мог почувствовать неладное и приревновать, приняв мой раздрай за интерес.

Я не нахожу в себе сил озвучить это вопросы вслух, потому что ощущаю вину. Всеобъемлющую и изматывающую.

И все же Давид был достаточно приветлив. А Рука мужа крепко держит меня за талию, а не оторвана. Это ли не прогресс? По крайней мере на пару минут у нас и правда как будто получилось «дружить».

И едва я выдыхаю с облегчением, едва мои пальцы касаются ручки двери, как я слышу голос Давида:

— Ростислав, Рада!

Оборачиваемся.

— В пятницу особенный день: обещают северное сияние и — неожиданно для осени в этой широте — чистое небо. Мы планируем экскурсию с гидом на каменистый пляж, откуда видно Петрозаводск. Присоединяйтесь, это безопасно.

— Вы с Венерой тоже будете? — спрашиваю я.

Наша глаза на мгновение встречаются, как будто молот ударяет о наковальню, искры жгут кожу.

— Венера — возможно, если успеет вернуться из города. А у меня, увы, дела. Я пас. Проведите время хорошо.

Ростислав кивает, обнимая меня крепче. Его пальцы болезненно врезаются в кожу, Давид чуть прищуривается нижними веками, он будто замечает, что мне дискомфортно. Я задерживаю дыхание и напрягаюсь, чтобы не пискнуть.

Спустя десять секунд мы, к счастью, выходим на свежий воздух, и ситуация выравнивается.

Бледное солнце клонится к горизонту, окрашивая горизонт яркими красками. Здесь, на севере, долгие закаты, что непривычно для меня. Мы идем по тропинке, и я засыпаю мужа нейтральными вопросами:

— Как самочувствие? Ты уверен, что ничего не болит? Давай померим тебе температуру, у меня паническая атака, что у тебя поднимется жар! А анализ крови ты сдавал?

Я такая лгунья! У меня столько от него секретов! Я тараторю без остановки, чем палюсь еще сильнее, но молчать как будто невыносимо. К тому же, мне и правда важны детали. Просто в другой ситуации, я бы не паниковала. Он взрослый человек и сам может о себе позаботиться.

— Рада, я же не маленький, — отвечает он натянуто в подтверждении моих слов. — Ты меня ни с кем не перепутала? Например, с некими Романом и Ярославом?

— Жутко боюсь за тебя.

— Все нормально, не паникуй. Даже насморка нет.

Ростислав сворачивает к своему домику, и я, не протестуя, иду следом.

— Твоя тревога понятна, — говорит он. — Ты уже теряла. Ты подумала о нем, да?

Вздрагиваю.

— Что?

— Я про отца мальчиков. Ты испугалась, что я тоже погибну? Мне жаль, что я заставил тебя понервничать. Я хороший человек, помнишь, мы говорили? Хорошие люди живут долго.

Я много раз киваю, Ростик вновь ловит мои губы, а я закрываю глаза.

***

Остаток дня мы с мужем обсуждаем грядущую сделку, происшествие, снова сделку, лодку, рыбалку, сделку и снова по кругу. Мне хочется посидеть и подумать, возможно, позвонить Савелию, и присутствие Ростислава как будто самую малость нервирует, из-за чего я злюсь на себя еще больше.

Надя уходит в ресторан, а мы делаем заказ ужина на двоих в номер.

С детьми, несмотря на все мои старания, создать романтичную атмосферу не получается: они отказываются сидеть смирно, пока мы ужинаем. Забираются на колени, требуют внимания, тянутся к свечкам и тарелкам, перекрикивают джаз, из-за чего музыка становится похожа на какофонию, и я прошу сделать потише.

В идеале бы выключить.

В какой-то момент Ромка оставляет жирный след на платье, и я сдаюсь окончательно:

— Прости, Ростик, не сегодня. Они не в духе.

Меняю наряд на домашние лосины и майку, тушу свечи, которые так манят пацанов, и… впервые за все время наших с Ростиславом отношений, ощущаю вину за это, что не идеальна.

Мне нравился наш роман именно тем, что он были абсолютно удобным. Я не ждала героических поступков, а муж не требовал с меня борщи, страсть и чулки с каблуками. С появлением Давида не изменилось ничего, но как будто бы при