📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгПриключениеВластелин Севера - Бернард Корнуэлл

Властелин Севера - Бернард Корнуэлл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 101
Перейти на страницу:

— Сжечь их! — настаивал Дженберт. — Так, как сами язычники сожгли множество святых! Поджарить их над адским пламенем!

— Повесить их! — настаивал Эадред.

Я чувствовал, хотя сам аббат этого и не замечал, что камбрелендские датчане, присоединившиеся к Гутреду, оскорблены горячностью священников, поэтому отвел короля в сторону и спросил:

— Как думаешь, ты сможешь остаться королем без поддержки датчан?

— Конечно нет.

— Но если ты предашь пленников-датчан мучительной смерти, их соплеменникам это не понравится. Они подумают, что ты предпочитаешь им саксов.

Гутред явно пребывал в замешательстве. Он был обязан своим троном Эадреду. И понимал, что не удержит корону, если аббат отступится от него, но он не удержит ее и в том случае, если лишится поддержки камбрелендских датчан.

— Как бы на моем месте поступил Альфред? — спросил у меня король.

— Он бы молился, — ответил я, — и заставил бы молиться всех этих священников и монахов, но в конце концов сделал бы все, что угодно, лишь бы сохранить свое королевство.

Гутред молча смотрел на меня.

— Все, что угодно, — медленно повторил я.

Гутред кивнул. Потом, нахмурившись, пошел обратно к Эадреду.

— Через день или два, — начал Гутред достаточно громко, чтобы его услышало большинство людей из толпы, — мы отправимся маршем на восток. Мы пересечем холмы и перенесем нашего благословенного святого в его новый дом в святой земле. Нам предстоит одолеть наших врагов, кем бы они ни были, и основать там новое королевство.

Он говорил на датском, но три или четыре человека переводили его слова на английский.

— Так будет, — сказал Гутред, и голос его окреп, — потому что мой друг аббат Эадред видел сон, посланный Богом и святым Кутбертом. И когда мы оставим этот город, чтобы пересечь холмы, мы отправимся в путь с благословения Господа нашего и при содействии святого Кутберта и обустроим лучшее на свете королевство, священное королевство, которое станет охранять магия христианства.

Эадред нахмурился, услышав слово «магия», но не стал протестовать.

— И мы создадим королевство правосудия! — очень громко произнес Гутред. — Королевство, в котором все люди будут верить в Бога и короля, однако при этом вовсе не обязательно будет поклоняться одному и тому же богу.

Теперь все слушали очень внимательно, а Дженберта с Идой, похоже, так и подмывало громко возразить против последнего заявления Гутреда. Но тот продолжал:

— Я вовсе не собираюсь заставлять одних людей принимать обычаи других. А в обычаях этих людей, — указал он на Текиля и его товарищей, — умирать с мечом в руках. Да будет так! И да смилостивится Господь над их душами.

Наступила тишина. Гутред повернулся к Эадреду и заговорил куда тише.

— Кое-кто, — произнес он по-английски, — сомневается, что мы можем победить датчан в бою. Так пусть же скептики увидят, как это сейчас произойдет.

Эадред напрягся, потом заставил себя кивнуть.

— Как прикажете, господин король, — сказал он.

И вот принесли ветви орешника и сложили из них круг. Датчане знали правила боя внутри такого круга: только один из противников мог остаться в живых, а если кто-то пытался бежать из отмеченного ветвями места, его убивали. Такой человек считался трусом и полным ничтожеством.

Гутред вызвался сам сражаться с Текилем, но я понял: король предлагает это потому, что от него ждут такого предложения, на самом же деле он вовсе не хочет очутиться лицом к лицу с бывалым воином. Кроме того, я был не в настроении пререкаться.

— Я сам справлюсь со всеми, — сказал я, и Гутред не стал спорить.

Теперь я стар. Очень стар. Иногда я теряю счет прожитым годам, но, должно быть, прошло лет восемьдесят с тех пор, как мать дала мне жизнь. Людей вроде меня очень мало, и лишь немногие из тех, что стояли в «стене щитов», прожили хотя бы половину такого срока. Я вижу, как люди наблюдают за мной, ожидая моей смерти, и, без сомнения, скоро я сделаю им такое одолжение. Они понижают голос, находясь рядом со мной, чтобы не потревожить старика, и это раздражает меня, потому что теперь я слышу не так хорошо, как прежде. Да и зрение у меня уже не то, что прежде, и я мочусь всю ночь напролет, и кости мои окоченели, и старые раны болят. Но каждый вечер, ложась в постель, я обязательно кладу рядом Вздох Змея или другой свой меч, чтобы суметь сжать рукоять, когда за мной придет смерть. И лежа в темноте, слушая, как море бьется о песок и ветер ерошит солому крыши, я вспоминаю, каково это — быть молодым, высоким, сильным и быстрым. И самоуверенным.

А именно таким я и был в те далекие времена. Я был Утредом, убийцей Уббы, и в 878 году, когда Альфред победил Гутрума, а Гутред взошел на трон Нортумбрии, мне исполнился двадцать один год, и мое имя знали везде, где люди точили мечи. Я был воином. Воином меча, и гордился этим.

Текиль это знал. Сам он был искусным воином, за плечами которого десятки битв, однако, перешагнув через ветви орешника, Текиль понял, что он мертвец.

Было бы неправдой сказать, что я совсем не нервничал. Люди, видевшие меня на полях сражений по всей Британии, гадали, испытывал ли я вообще хоть раз чувство страха. Разумеется, испытывал. Мы все чего-то боимся. Страх ползает внутри тебя, как дикий зверь, царапает когтями твои внутренности, делает слабыми твои мускулы, пытается сыграть дурную шутку с твоими кишками. Он хочет, чтобы ты корчился и плакал, но страх надо отбросить прочь и призвать все свое мастерство, и тогда тебе поможет свирепость. Многие люди пытались меня убить, желая похвастаться, что убили самого Утреда, но эта свирепость всякий раз помогала мне выжить.

А сейчас, полагаю, я слишком стар, чтобы умереть в битве, и поэтому жизнь бесцельно вытекает из меня капля за каплей. «Wyrd bið ful aræd», — говорим мы, и это правда. От судьбы не уйдешь.

И Текилю судьбой была предназначена смерть. Он сражался, вооруженный мечом и щитом, а еще я вернул ему кольчугу, поэтому никто не мог сказать, что бой был неравным. Сам я сражался вообще без доспехов. И без щита. Я был самоуверен и сознавал, что на меня смотрит Гизела, и мысленно посвящал этот бой ей.

Поединок едва ли продлился одну минуту, несмотря на то что я слегка прихрамывал с тех пор, как при Этандуме в мое правое бедро воткнулось копье, но хромота не делала меня медлительным.

Текиль стремительно ринулся на меня, надеясь сбить с ног щитом, а потом изрубить мечом, но я умело развернул его — и продолжил свое движение. Секрет победы в сражении на мечах как раз и заключается в том, чтобы продолжать двигаться. В том, чтобы танцевать. В «стене щитов» человек не может двигаться, только делать выпад вперед и бить, и рубить, и высоко держать щит, но внутри круга из орешниковых ветвей твоя жизнь зависит от подвижности и грациозности. Заставь противника отвечать на твои движения, не давай ему сохранить равновесие! И Текиль теперь двигался медленно, потому что был в кольчуге, а я — без доспехов. Но даже в доспехах я всегда оставался проворным, и у него не было шансов сравняться со мной в быстроте.

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 101
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?