Моя неземная - Ника Давыдова

же вы все такие ревнивые? Еле заметно покачала головой, давая ей понять, что беспокоиться не надо. Девушка заметно расслабилась.

— Здравствуй, — я посторонилась и открыла нараспашку дверь, чтобы мужчина смог въехать в палату. — Выглядишь гораздо лучше, чем в прошлый раз. И ты теперь можешь самостоятельно управлять коляской?

Помнится, в прошлый раз, он мне рассказывал, что даже сидеть ему очень больно и если надо ехать на какие-то процедуры, то за ним заезжают с каталкой.

— Представляешь! — воскликнул Кузнецов, — Мне гораздо лучше, медицина прямо творит чудеса. И забота тоже, — он кинул мимолетный взгляд на медсестру, от чего та очаровательно покраснела. Помогла мужчине переместиться с кресла на кровать — все еще ходить он нормально не мог — и попрощалась, сказав, что зайдет ближе к ужину.

— Что, даже на больничной койке заводишь романы? — хмыкнула я, присаживаясь на край постели.

— Это Леся, — мужчина улыбнулся, — она очень милая. Может, что-то получится и после моей выписки.

— Ну ничего себе, — восхитилась я, — Стареешь, Кузнецов. А как же это твое "сегодня одна, завтра другая?"

— Взрослею, — строго поправил меня он, но потом рассмеялся, — Лучше расскажи, как прошло все в Лондоне? Ты заняла второе место, правильно?

— Да. На самом деле было очень здорово. Думаю, если бы не волнение, я бы и первое заняла.

— Ну ничего страшного, для первого раза это шикарный результат, — успокоил меня Илья, — С Андреем сработались? Больше не цапаетесь?

Я тут же непроизвольно покраснела как та медсестричка пять минут назад.

— О, ну все понятно, — многозначительно протянул он, — попортил-таки мне работников.

— Кузнецов! — вспыхнула я и еле сдержалась, чтобы не треснуть его чем-нибудь потяжелее. Нельзя, больной же. На голову.

— Ну а что, влюбилась, начнешь мне сейчас вместо нормальных эскизов сердечки с амурчиками рисовать, — захохотал мужчина и все таки получил от меня подзатыльник.

— Ничего я не влюбилась, — фыркнула, — пока даже не знаю, что между нами. Лучше скажи, когда ты отсюда выйдешь?

— Меня выписывают через полторы недели, — тут же посерьезнел он. Еще месяц где-то постельного режима и, думаю, смогу иногда появляться на работе. Я добился небольшого сокращения лечения, потому что лежать еще три месяца я не могу — с ума сойду. За счет этого у меня такое количество процедур и физиотерапии в день, что создается впечатление, что я тут пахаю от заката до рассвета. Да и думаю прислушаться к совету Андрея и нанять кого-нибудь, кто сможет следить за документами студии. Чтобы не случилось какого-нибудь форс-мажора.

— Ясно, — значит, еще полтора месяца и Смольный исчезнет из "Кактуса". Интересно, а из моей жизни вместе с этим?

Глава 29

Я успела заметить знакомый рюкзак дикой расцветки, прежде чем по приемной пронесся маленький вихрь и повис у меня на шее:

— Марго!

— Ох, — я покачнулась, но удержала девочку, хотя что-то весила она немного больше, чем можно было предположить на вид, — Привет, Юля.

— Я так соскучилась! — она напомнила мне обезьянку, так крепко она в меня вцепилась, разве что ногами не обняла.

— Я тоже, — уверила ее и осторожно поставила ее на землю, потому что еще немного, и я упала бы вместе с ребенком на пол, — а ты как тут оказалась? Андрея сегодня на работе нет.

— А я ходила к зубному, мне вырвали зуб! — дырка от молочного зуба тут же была мне продемонстрирована, — и это как раз недалеко, поэтому я уговорила Леру зайти к тебе!

Я заозиралась в поисках вышеупомянутой Леры, но, видимо, Юля потеряла ее где-то по дороге, пока мчалась ко мне.

— Кстати, у меня сегодня было семь уроков, — то ли похвасталась, то ли пожаловалась девочка, — Хочешь потрогать мой потрфель?

Я согласилась и тут же поняла, что же прибавляло ребенку несколько лишних килограмм — убийца ровных спин весом в центнер. К моменту тягания детских рюкзаков до студии наконец добралась няня. Женщина где-то за сорок жутко запыхалась, у нее дрожали руки — это было заметно даже издалека. Я укоризнено посмотрела на Юлю: значит, она не сказала, куда пойдет, а просто сорвалась с места.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась, — не хотите чаю?

— Да, было бы хорошо, — отозвалась, по всей видимости, Лера, цепким взглядом окинув помещение, внешний вид Юли и успокоившись. Присела на диван и громко выдохнула, — Я уже думала, что потеряла девочку. Хорошо хоть запомнила, что у вас тату-студия называется как какое-то растение.

— Юль, так нельзя убегать от взрослых, — отчитала я ребенка, — либо надо было подождать и идти вместе, либо сказать, куда ты идешь.

— Но я хотела побыстрее увидеть тебя, — она понурилась, разглядев общий потрепанный вид няни, и, кажется, поняла свою неправоту.

— Ну я бы никуда не делась отсюда, если бы ты прибежала на пару минут позже, — я не удержалась и обняла девочку, — так что давай мы с тобой договоримся, что ты будешь слушаться Леру…

— Владимировну, — подсказала женщина.

В результате я напоила ее чаем, немного разговорила, интересуясь, как ей работа и как у Юли дела. Была, видимо, признана адекватным человеком в глазах няни, потому что она охотно рассказала и про себя и про ребенка.

— Юленьке не хватает внимания, — говорила няня, пока дочка Андрея радостно носилась вокруг нас, показывая мне то свои рисунки, то тетрадки с прописями. Она буквально готова была прыгать от счастья, что я не отмахиваюсь от нее, а внимательно все рассматриваю и задаю какие-то вопросы.

— Это понятно, — откликнулась я, держа в руках картину под названием "папа". Ну, галстук точно удался, — Все-таки Андрей постоянно работает, а мне бы тоже в таком возрасте хотелось, чтобы на меня обращали много внимания.

Думаю, няни у Юли менялись так часто потому, что она видела в них обычных взрослых, а не тех, кому можно что-то рассказать. Девочка просто нуждалась в родителях. Может, стоит поговорить со Смольным? Нет, я вполне отдаю себе отчет, что он весь в работе, но у него же тоже есть выходные, неужели он никуда не выводит дочку погулять?

— А ты придешь еще раз в гости? — спросила Юля, залезая ко мне на колени.

— Если твой папа меня пригласит, — ответила я, поправляя ей юбку.

— Марго, ты что, скрывала от нас, что у тебя есть дочь? — очень натурально удивилась Марина, выходя из своего кабинета и попутно прощаясь со своим клиентом, — во сколько ты ее родила, в пятнадцать? А отца посадили?

Я шикнула на разошедшуюся коллегу, делая страшные глаза, намекая на то, что такие шутки неуместны. Но было поздно, Лера Валерьевна, и так несколько напрягшаяся