Ярость и разрушение - Дженнифер Ли Арментроут

я не должна этого делать, потому что на очередном повороте я промахнулась мимо Зейна на милю. Следующий удар, который я нанесла, был просто ещё одним скользящим ударом, как и тот, что был после этого и дальше.

— Почти, — Зейн танцевал вокруг меня, а я играла в игру «ударь кулаком долбаного Стража».

Игра, в которой я облажалась.

И я уже почти начинала ненавидеть это слово.

— Ты теряешь концентрацию, — сказал он мне. — Сделай вдох и сосредоточься, Трин.

— Я концентрируюсь.

Я выдернула ногу и на этот раз даже близко к нему не подошла. Гнев превратил мою кровь в кислоту, пока я двигалась, ища Зейна через дырочки в повязке.

— Трин, — голос Зейна был тихим предупреждением, и я понимала на что он намекает.

Воздух снова зашевелился вокруг меня, и я ударила рукой. Я немного обезумела от удара, но отступать было уже поздно. Зайдя слишком далеко, я потеряла равновесие. Зейн, должно быть, заметил это, потому что я почувствовала его руки на своих плечах. Ни один из нас не смог удержаться на ногах, поэтому, когда я упала, он упал вместе со мной. Я со стоном приземлилась на спину, Зейн навалился на меня сверху.

Я снова замахнулась на него, так как точно знала, где он сейчас, но Зейн поймал мои запястья и прижал их над моей головой раньше, чем я смогла войти в контакт.

— Ты потеряла концентрацию, — сказал Зейн.

Ярость пронзила меня. Я приподняла бёдра, пытаясь высвободить одну ногу.

— Нет, это не так!

— Да, — тихо сказал он.

Он придавил меня, и когда вдохнул, его грудь прижалась к моей. В темноте с завязанными глазами я чувствовала только его тёплое дыхание на своих губах. Я перестала сопротивляться и не смела пошевелиться. Ни на долю дюйма.

— Ты потеряла концентрацию.

Мои руки бесцельно сжимались и разжимались на мате.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что ты расстроилась, — его голос был низким, но всё же невероятно мягким и нежным, учитывая, что он прижимал меня к полу. — И это взяло верх над тобой.

Я сжала губы, чтобы остановить отрицание.

Хватка Зейна на моих запястьях ослабла. Его рука скользнула вниз по моей руке, по плечу. Он погладил меня по щеке.

— У тебя всё шло очень хорошо.

— Нет, — пот выступил у меня на лбу. — Я едва смогла приблизиться к тебе.

— Но ты приблизилась ко мне.

Он слегка пододвинулся, и его большой палец задел мою нижнюю губу.

— Ты впервые практикуешь такое. И у тебя не будет всё получаться идеально с самого начала.

Его грудь снова прижалась к моей, посылая жар по спине.

— Ты должна дать себе время.

— Не знаю, смогу ли, — призналась я шёпотом.

— Зато я знаю, — настаивал он, и мой следующий вздох был дрожащим. — У меня нет ни малейшего сомнения.

Жаль, что я не могла его видеть. Его глаза. Его лицо. Видеть, как он смотрел на меня, потому что если бы я могла видеть ту веру, которую он признавал во мне, тогда, возможно, я могла бы почувствовать это.

Большой палец Зейна снова двинулся, на этот раз по моей нижней губе. У меня перехватило дыхание, когда нахлынул сладкий прилив нежеланного предвкушения.

— Ладно?

Я понятия не имела, о чём он спрашивает, но я кивнула, и тогда ни один из нас не двинулся дальше наших поднимающихся и опускающихся грудных клеток. Мои руки всё ещё были вытянуты над головой. Я могла двигать ими, но не делала этого, и я знала, что его рот всё ещё был рядом с моим, потому что его дыхание дразнило мои губы. Я бы всё отдала, чтобы узнать, о чём он сейчас думает. Если бы он чувствовал это предвкушение, если бы его переполняла тоска по тому, чего не может быть.

Может быть, было что-то в других чувствах, усиливающихся, когда ты не мог видеть, потому что я клянусь, что в воздухе было напряжение, которого не было раньше. Я чувствовала это.

— Вопрос? — голос Рота нарушил тишину, и, чёрт возьми, я совсем забыла, что он здесь.

Зейн, похоже, тоже забыл, судя по тому, как напряглись его мускулы. Когда Рот заговорил снова, веселье буквально сочилось из каждого его слова:

— И я спрашиваю друга. Какого рода тренировки вы сейчас проводите?

ГЛАВА 10

Тренировка с повязкой на глазах закончилась в рекордные сроки. Зейн скатился с меня и помог подняться. Потом он снял с меня повязку, и мне в определённой степени захотелось, чтобы он этого не делал, потому что я бы предпочла не видеть самодовольное, улыбающееся лицо Рота.

Однако тренировку мы не остановили. Мы перешли к борьбе без повязок, и в дело вступил Рот, полагаю, что от скуки. Демон на самом деле помогал, по большей части. Потом позвонила Лейла, и он сразу же исчез.

Просто моргнул и исчез.

Ещё одна способность, о которой я мечтала.

Патрулирование не было даже отдалённо интересным, и я думала, сколько нам ещё надо слоняться без дела, прежде чем мы что-нибудь найдём, что угодно, что могло бы нас привести к Предвестнику.

На следующее утро, когда я только затянула волосы в хвост и собиралась присоединиться к Зейну для новой тренировки с завязанными глазами, на прикроватной тумбочке зазвонил телефон. Увидев имя Тьерри, я почти переключила его на голосовую почту, но я не могла игнорировать его звонки.

У меня скрутило желудок, и я ответила приветствием, которое звучало так, как будто меня ударили в живот в тот самый момент, когда я сказала «Привет».

— Тринити? — от глубокого голоса у меня защемило сердце. — У тебя всё хорошо?

— Да. Совершенно, — я откашлялась. — Что произошло?

— Что произошло? — он медленно повторил слова. — Думаю, прямо сейчас происходит много всего.

Закрыв глаза, я плюхнулась на кровать, понимая, что он имеет в виду. Миша. Пропущенные звонки от Джады. Моё общее и ментальное благополучие.

Его вздох был тяжёлым и таким знакомым, что у меня сдавило грудь. Я скучала по нему. Я скучала по Мэтью и Джаде, и Ти… я оборвала эти мысли, когда Тьерри заговорил.

— Я знаю, что ты занята, но я хочу с тобой поговорить. Появилась определённость относительно твоего будущего.

Я открыла глаза.

— Я боюсь спросить, какая.

— Это хорошие новости.

— Правда?

— Правда, — сказал он с негромким смехом. — Как ты знаешь, служба Стражем финансово привлекательна для тех, кто проходит подготовку и посвящает свою жизнь борьбе с теми, кто жаждет причинить вред, — сказал Тьерри, и я знала, что это оплачивалось