Отпуск бойцовской курицы - Фаина Раевская

— Готов! — крикнул Колян и прицелился.

В мгновение ока передо мной очутился Олег. Он отважно загородил своей могучей грудью… не меня, нет, своего Федора и заорал:

— Не трогайте Федю! Он добрый!

Добрый Федор, испугавшись крика, шмякнулся об землю и уполз куда-то в кусты смородины.

Колян опустил оружие, а сачок в сердцах выругался. Подошел главный и потребовал объяснений. После непродолжительных и бестолковых переговоров, участие в которых принимали крыша, деревья и мы с Олегом, удалось составить картину происшедшего. Когда я ушла, Олег сходил к Пузырю и забрал обезьяну Дездемону с болонкой Зайкой. По причине своей физической слабости, вернувшись домой, он заснул. Удаву надоело сидеть в спортивной сумке. Он каким-то образом выполз и пошел осваивать новую территорию. Попугай Сирожа, ввиду почтенного возраста, участия в процессе колонизации не принимал, а тихо дремал, устроившись на карнизе, и ожидал результатов вылазки своего друга. Первой жертвой нового жильца стала хозяйка, тетя Вера. Завидев змею, она с громкими воплями бросилась со двора к соседке напротив. Удивленный удав отправился дальше. На беду, под деревом отдыхал полковник. Федя заполз на Петровича и, довольный тем, что его не прогоняют, свернулся клубком на широкой груди полковника и задремал. Дядя Саша проснулся первым. На лавочке в тесной близости сидели Захар и Дуська. Пронаблюдав вознесение полковника на крышу, они сначала посмеялись, а потом и сами, встретившись нос к носу с Федей, взлетели на деревья. Их примеру один за другим последовали и остальные жильцы, немало напугав местных птичек. Храбрый Петрович громким командирским голосом звал супругу. Она откликнуться не пожелала, зато прибежал сосед и успокоил народ, заявив, что МЧС уже в курсе и скоро приедет. Удав, довольный результатом колонизации, вполз на лавку и там заснул.

Ребята из аварийной команды посмеялись и отбыли восвояси. Олег отыскал удава, жильцы осыпались с деревьев и занялись своими делами, обсуждая происшествие. Я, утомленная переживаниями сегодняшнего дня, осталась на лавке и, махнув рукой на злобный нрав сестрицы, закурила. Дуська, бессильно склонившая голову на плечо Захара, повела носом:

— Женька, ты, никак, куришь, вражина?

— Курю, — призналась я. — Уж очень день сегодня тяжелый, Дусь.

Она подумала и согласилась, а потом задала вопрос, повергший меня в состояние легкого шока:

— Что новенького у Ромашки?

Господи, со всеми этими делами я совершенно забыла связаться с мужем!

Все, кончилась моя семья! Вредный Алексеев мне этого не простит. Тут запиликал сотовый, выданный мне Хоботом. Я глянула на часы: девять часов! Может, я что-то путаю, вроде бы он должен мне звонить в десять.

— Алло! — пропищала я в трубку. Дуська округлила глаза: она-то знала, что свой мобильник я оставила дома, чтобы Ромка не отвлекал меня своими бесконечными звонками от полноценного отдыха.

— Я нашел ее! — услышала я глухой голос Германа Максимовича.

Что на это сказать, я не знала, поэтому лишь горестно вздохнула.

— Евгения, — забеспокоился Хобот, — ты живая? Ты чего молчишь?

— А что я должна сказать? Вы сами все видели…

— Ты вот что, дочка… Завтра, нет, послезавтра зайди ко мне. Можешь вместе с сестрой. Я подумаю о вашем дальнейшем отдыхе. Здесь, мне кажется, небезопасно.

— А… — начала возмущаться я, но антиквар меня перебил:

— Все, Женя. Жду вас послезавтра в девятнадцать часов у себя. Семен встретит в холле, — и Хобот отключился.

Я с недоумением посмотрела на трубку мобильника и воскликнула:

— Нет, ну почему какой-то там Хобот так уверенно распоряжается моей жизнью? Безобразие!

Я в сердцах топнула ногой и под удивленными взглядами Захара с Евдокией отправилась в комнату. Там под ноги с радостным визгом бросилась Зайка, а попугай по заведенной традиции представился:

— Здравствуйте, я Сирожа!

— Слушай, — обратилась я к Олегу, сидящему за столом с книгой в руках, — что он, как попугай, одно и то же все время повторяет? Научил бы его чему-нибудь еще, а то надоел уже!

— А Серый и есть попугай, — заметил Олег, — между прочим, он английский язык знает.

— Ну да? — усомнилась я.

Фотограф особым свистом подозвал Сирожу и, когда тот приземлился на его плечо, задал вопрос:

— Do you speak English, my boy?

Попугай задумался и ответил:

— Yes, my name is Sirozha!

— Блеск, — похвалила я птичку, — правда, с таким акцентом ему надо грузинский учить!

Олег почему-то обиделся и замолчал. Потом все же не выдержал:

— Жень, знаешь, тут Зайка под кровать влезла…

Я похолодела, а фотограф тем временем продолжал терзать мою нервную систему:

— Она только сумку слегка погрызла, а больше ничего не трогала. Не успела, я вовремя заметил. Ты не волнуйся, я стоимость возмещу!

— Слушай, — простонала я, — ну откуда ты взялся на мою голову? Одни убытки‘от тебя! Никаких нервов с вами не хватает!

— А чего ты так разволновалась? Сумочка-то все равно не твоя! И еще вопрос, где ты ее взяла? — Олег подозрительно прищурился.

— Нашла! — огрызнулась я. — Не лезь не в свое дело. Черт возьми, куда это Ванька запропастился?

Олег насупился и перестал обращать на меня внимание. «Что ж, пора Алексееву звонить, — решила я. — Все-таки хорошо, что у меня теперь есть средство связи. Правда, это вовсе не дает Хоботу права решать за меня, отдыхать здесь или где-нибудь в другом месте. Тем более он сам говорил, что если уж решили убить, то убьют в любом случае!» Додумать эту мысль до конца я не успела — в трубке раздался голос Вениамина.

— Привет! — протянула я слегка разочарованно. — А где бродит мой супруг? Опять по девочкам?

— Не все же только тебе по мальчикам шастать! — недовольно проворчал Веник.

— Ты чего это такой недовольный? Омлет поперек горла встал? — весело поинтересовалась я.

— Фокусы твои поперек горла встали, а не омлет! — раздраженно ответил Венька. — Позвонил, понимаешь, какой-то тип, выразил благодарность Ромке за воспитание жены, сообщил о подарке… Может, объяснишь, что все это значит? С какой стати питерский антиквар-миллионер дарит тебе ценные вещи?

— Откуда про миллионера знаешь? — проигнорировала я вопрос Веника.

— Вовка раскололся! Ты же на днях сама к нему за справкой обращалась! А Вовчик как увидел Ромкино состояние, так сразу все и выложил. Наверное, успокоить хотел, да только не вышло!

Вот! А еще говорят, что женщины не умеют держать язык за зубами! Да мужикам только дай волю, они все государственные тайны выболтают! Однако состояние Алексеева вызывало у меня некоторое беспокойство: раз уж следователь раскололся, значит, Роман Александрович сильно гневаться изволили. Чтобы прояснить ситуацию, я спросила: