Ледяной свидетель - Алексей Макеев

– Да… С девушкой у него тогда роман начался. Сами понимаете, в молодости от этого часто теряют голову. Девушка и впрямь прехорошенькая, только, на мой взгляд, не слишком умная, но Слава этого не замечал. Я не вмешивалась открыто – это его дело. Ах, да что теперь об этом говорить! Все это теперь не имеет никакого смысла. Пусть бы женился на ком угодно, только… только бы был жив. – Татьяна Алексеевна достала из сумочки платок и прижала к глазам. В молчании прошло несколько минут, Гуров ждал, когда она успокоится. – Извините, – выдохнула она и продолжила: – Они собирались пожениться, я в общем не возражала, только настояла, чтобы прежде он закончил аспирантуру. Вот Слава и взялся доделывать свою работу.

– Как зовут невесту вашего сына? – спросил Гуров.

– Олеся Юрьева, учится на дизайнера в нашем колледже, – ответила женщина, и Гуров записал адрес и телефон Олеси.

Затем он попросил Неделину рассказать о том, над какой темой работал ее сын. Татьяна Алексеевна сказала, что точно не знает, потому что сама она музыковед и в юриспруденции разбирается слабо. А на вопрос, жили ли они вместе, она ответила:

– Жили, но полгода назад Вячеслав снял квартиру и стал жить отдельно. Это понятно, он же встречался со своей Олесей, а приводить ее к нам в двухкомнатную квартиру, где еще и Антон, было неудобно. После свадьбы мы хотели продать нашу квартиру и добавить денег, чтобы Слава с Олесей могли купить себе хотя бы однокомнатную. И потом, он уже участвовал в нескольких процессах, неплохо зарабатывал, они с Олесей даже пару раз ездили отдыхать за границу – в Египет и в Испанию.

– А ваш младший сын тоже учится в юридической академии? – подал голос Крячко.

– Нет, он будущий экономист, – повернулась к нему Татьяна Алексеевна.

Гуров спросил, были ли у Вячеслава враги, но женщина категорически ответила, что нет, и Лев понял, что объективный ответ на этот вопрос нужно искать в другом месте. Он расспрашивал о его друзьях, об однокурсниках по аспирантуре и поинтересовался, с кем общался Вячеслав перед отъездом в Москву и почему вообще решил сюда ехать.

– Он говорил, что здесь живет какой-то человек, который может ему помочь. Я не спрашивала, кто да что, я вообще не слишком любопытна и стараюсь не лезть в дела своих взрослых сыновей. Вячеславу двадцать семь лет, и он всегда был самостоятельным. Может быть, зря я настолько полагалась на его самостоятельность…

Она снова заплакала, и Гуров, выждав паузу, спросил, с кем все-таки общался Вячеслав перед отъездом.

– Он встречался с судьей Захарчуком, – припомнила женщина. – Захарчук когда-то преподавал у него в академии и всегда очень хорошо к нему относился. Вот после встречи с ним он и заговорил о Москве. Но я могу ошибаться, может быть, поехать туда ему посоветовал кто-то другой. Вам лучше спросить об этом у самого судьи.

– Обязательно спросим, – кивнул Гуров.

Он уже наметил план действий по прибытии в Орехов. Первым делом, после посещения местного отделения полиции, Лев собирался побеседовать с Олесей Юрьевой и судьей Захарчуком – разделив их с Крячко. Татьяну Алексеевну они довезли прямо до подъезда, поинтересовались, дома ли ее сын, и, услышав, что тот на занятиях, сказали, что навестят их обоих позже. Татьяна Алексеевна устало кивнула и стала подниматься по высокому крыльцу к двери. Со спины она выглядела как молодая девушка, однако еще в машине Гуров заметил, как от свалившегося на нее несчастья постарело ее лицо, разом выдав возраст и еще добавив к нему несколько лет.

Обменявшись взглядом с Крячко, Гуров направил микроавтобус к РОВД. В отдел они вошли вместе. Принял их капитан Глушаков, лет тридцати пяти, с типичным рязанским лицом и носом картошкой.

– Нашелся, значит, в Москве, – констатировал он совершенно спокойно. – Ну, я так и думал, что там надо искать!

– А если думали, почему не искали? Почему не сообщили нам? – строго спросил Гуров.

– Понимаете, – хихикнул Глушаков, – я-то сразу заподозрил, что парень просто свалить хотел. От невесты своей.

– Это с чего вы так решили? – стараясь не показывать своего удивления, спросил Гуров.

– Ой, видели бы вы эту невесту! Ну, дура дурой! Хотя и симпатичная, как кукла. Истерику тут закатила, кричала, что мы лодыри и идиоты, оскорбляла всячески…

Крячко подумал, что невеста Неделина, возможно, была не так далека от истины.

– Так это она подала заявление? – уточнил Гуров.

– Нет, заявление подала мать. Точнее, та тоже подала, причем у нее его приняли! – Глушаков поднял вверх палец, видимо, желая подчеркнуть серьезность своей работы.

– Ну и? – Гуров по-прежнему не понимал, как это может характеризовать интеллектуальные способности Олеси Юрьевой.

– Так она орала тут как резаная, что у нее жениха убили, а спустя два дня явилась, забрала заявление и принялась убеждать нас, что не надо его искать! Представляете?

– Вот как? – Гуров заинтересовался таким поворотом. – А как она это объяснила?

– А вот тут самое интересное! – усмехнулся Глушаков. – Сказала, что будто ей СООБЩИЛИ, что жених ее жив и что все будет хорошо. Она это точно знает, главное теперь – не вмешиваться в процесс.

Гуров переглянулся с Крячко, и Станислав лишь пожал плечами.

– Ладно, дальше что? Мать же написала заявление, почему вы его не отрабатывали?

– Слушайте, у меня что, забот больше нет, что ли? – возмущенно посмотрел на него капитан. – На мне, знаете, сколько дел висит одновременно? Вам там хорошо в Москве – здание огромное, сотрудников море! А тут на весь отдел полтора человека, и на каждом по десятку дел! Если бы и правда человек пропал, а то у них там непонятно что творится, а я искать должен непонятно что! Это их семейные дела, вот пусть и разбираются.

– Слушай, капитан! – резко придвинулся к нему Крячко. – А ты ничего часом не перепутал? Ты, может, думаешь, что одолжение тут делаешь, принимая заявления? Ты вообще зарплату за что получаешь?

Глушаков несколько стушевался под напором Крячко, но тут вступил Гуров. Поднявшись со стула, он холодно произнес:

– О вашем поведении будет доложено руководству, причем как местному, так и столичному. И обещаю, что я лично прослежу за тем, чтобы меры к вам были приняты самые строгие. Пошли, Стас! – И, развернувшись, направился к двери.

– Превратил отдел в балаган, клоун! – рявкнул на прощание Крячко, оглушительно хлопая дверью.

Когда они оказались на улице, Гуров сказал:

– Слушай, давай разделимся. Я думаю, надо как можно скорее пообщаться с этой Олесей Юрьевой, уж больно подозрительно выглядит девица. Точнее, ее поведение в РОВД.

Он достал телефон и, набрав номер, который узнал от Татьяны Неделиной, вскоре услышал высокий женский голос:

– Алло!

– Олеся Николаевна? Добрый день! Я хотел бы поговорить с вами о вашем женихе, Вячеславе Неделине… – Гуров нарочно не стал представляться, желая вначале услышать реакцию девушки. К его удивлению, та даже не поинтересовалась, с кем говорит, а вместо этого воскликнула: