Конечная – Бельц - Эмманюэль Гран

Он шумно сглотнул. Глаза его слегка затуманились.

– Наверное, мне снился кошмар. Такое со мной часто случается… Год назад мой сын утонул в море. Я не рассказывал?

Марк покачал головой.

– Ему был двадцать один год. Однажды вечером он ушел. Мы с ним немного повздорили.

Карадек снова сглотнул.

– Молодые, они такие. Им ничего нельзя сказать. Он взял лодку. Один, среди ночи. Море было недобрым. Он налетел на риф…

Карадек немного помолчал, потом продолжил:

– С того дня меня преследуют кошмары…

Моряк откашлялся.

– Ну, иди к лебедке. Пора тащить трал.

За три часа, что рыбачили, они обменялись всего несколькими словами. Зато подняли на борт тонну рыбы, а значит, день выдался удачный.

* * *

Драгош безостановочно преодолел пятьсот километров до Братиславы. Последние четыре часа он ехал, до предела втопив в пол педаль газа. Потрепанный жизнью старичок «ситроен» ворчал и гремел, его допотопный мотор ревел, как ракетный двигатель, при том что из него ни разу не удалось выжать больше ста десяти километров в час. По небу плыли свинцовые тучи. С тех пор как он тронулся в путь, его умудрилось обогнать множество всяких странных штуковин на четырех колесах: белые «жигули», набитые длинноволосыми студентами, крытые грузовики для перевозки скота, в которых кочевали с места на место турецкие работяги, пятнадцатитонная фура с транзитными номерами Литвы… Драгош утопал в продавленном сиденье и был зол на весь свет. Он поставил печку на максимум и включил радио. Тоненький ручеек едва слышной мелодии начал его убаюкивать. Иногда он включал дворники, когда на стекло падало несколько капель, и тут же останавливал их. Пепельница переполнилась. В салоне было нечем дышать. Он бросил взгляд на свои огромные часы в позолоченном корпусе. Еще пять минут, и он опять попробует позвонить.

Впереди в правом ряду замаячил двухэтажный, цвета голубой металлик туристический автобус «вольво». В нескончаемом потоке суетливых седанов, маленьких и больших грузовиков Драгош медленно, но уверенно его настигал. «Ситроен» и «вольво» двигались один за другим, как два поплавка, увлекаемые течением. Приблизившись на достаточное расстояние, Драгош разобрал надпись на автобусе: Herburger. Austria. Europa Reisen. Старички гуляют! Как и он, они ехали в Баварию.

Драгош решил обогнать мастодонта. Он ехал почти на той же скорости, что автобус, но когда ты за рулем и у тебя перед глазами стена голубого цвета, это может вызвать состояние, схожее с клаустрофобией. «Ситроен» перестроился. Драгош поддал газу. От напряжения он вытянул вперед шею, как будто хотел помочь своему автомобилю вырваться вперед. Поравнявшись с «вольво», он различил за огромными тонированными окнами автобуса пассажиров с сиреневыми волосами – одни из них спали, другие смотрели телевизор; какая-то бабуля в бигуди скользнула отсутствующим взглядом по миниатюрному автомобилю, который двигался в одном с ними темпе, отчего казалось, что все они стоят на месте. Дорога еле заметно пошла в горку, и теперь обгон этого чудища мог затянуться до бесконечности. Пока Драгош ругался и грозил автобусу кулаком, маленькая темная точка в зеркале заднего вида «ситроена» превратилась в черную громадину, заслонившую обзор. На него надвигалась не просто какая-нибудь колымага, а настоящий монстр. По части скоростных машин Драгош считался знатоком. Воинственная, по-кошачьи изящная, сияющая, как возбужденный пенис быка во время гона. «Ауди-Q7». Полный привод. Восьмицилиндровый двигатель с рабочим объемом четыре литра. Под капотом двести пятьдесят диких лошадей, скачущих во весь опор. Эта бомба разгоняется до ста километров за шесть секунд. На ней можно выжать двести сорок километров и легко преодолеть подъем в 20 градусов. Драгош любил внедорожники, но эта модель «ауди» была его мечтой. Восемьдесят тысяч евро, с уважением подумал он. Когда-нибудь и он купит себе такую, с салоном, отделанным белой кожей, у которой такой приятный животный запах. Водитель внедорожника стал проявлять нетерпение. «Ауди» была вдвое выше, и свет ее мигавших фар заливал «ситроен» ярким белым заревом. Драгош оказался в ловушке. Автобус медленно, но уверенно его обгонял, а сзади напирал внедорожник.

– Вот дерьмо! – выругался Драгош и стукнул ладонью по рулю.

«Ауди», напоминавшая разъяренного льва в тесной клетке, все сигналила и сигналила, но Драгош в этой ситуации ничего не мог поделать. Через минуту-другую, когда они наконец достигли вершины склона, Драгош не без труда все же обогнал автобус и пристроился у него перед носом. Водитель «ауди» рванул вперед, но, поравнявшись с «ситроеном», замедлил ход. Его тонированное стекло словно по волшебству исчезло, и перед Драгошем предстала физиономия крупного светловолосого, стриженного ежиком мужчины, который размахивал руками, задыхаясь от гнева. Драгош устало посмотрел на него, словно на назойливую муху, бороться с которой уже не было сил, и ничего не ответил. Высокий блондин, выведенный из себя равнодушием румына, показал на прощание средний палец, дал по газам и умчался вперед по мокрому асфальту.

Драгош вздохнул. Взяв мобильник, лежавший на пассажирском сиденье, он набрал номер Влада.

– Возьми трубку, ну же…

В который раз включился автоответчик. Влад был козырной картой Драгоша. Для того чтобы осуществить задуманное, действовать следовало без промедления и жестко. Но прежде всего свою работу должен был выполнить Влад. Если у того не получится, все пропало. К счастью, осечек у Влада не случалось, по крайней мере, так поговаривали. Драгош включился в гонку, и Влад как никто другой подходил ему в помощники. Между тем, пока он мало-помалу преодолевал километры бесконечной автомагистрали, он сто раз взвесил шансы на успех. Правильный ли выбор он сделал? Он на это надеялся. Просто ему очень не хотелось окончить свое существование нагишом, с двумя пулями в затылке и под толстым слоем бетона.

Владимир Азаров был высокого роста – метр девяносто. Он слегка сутулился и с годами, скорее всего, потерял пару сантиметров. Седые, коротко подстриженные волосы, круглое обветренное лицо с маленькими и насмешливыми голубыми глазами, тонкие губы, высокие скулы – с виду приветливый и добродушный, как какой-нибудь милый старичок из романов Достоевского; глядя на него, можно было подумать, что по воскресеньям он у себя в загородном саду катает внучек на качелях. Бывший полковник Советской армии и агент КГБ, он прослужил тридцать пять лет сначала коммунистам, потом великой России. Он наблюдал за бурными событиями последних десятилетий двадцатого века, сидя в первом ряду, – и не только внимательно следя за ними, но имея возможность иногда подергать за ниточки. В восьмидесятых годах он возглавил особое подразделение контрразведки, которое занималось выявлением двойных агентов, внедренных в политические круги СССР. Он разоблачил дюжину таких агентов – важных шишек, с удобством устроившихся в недрах руководящих структур партии и государства; паразитов со свитами приближенных, семьями, имуществом и дачами на Черном море. Влад их вычислял, но счет им предъявляли другие. Он произвел впечатление на высокое начальство КГБ исполнительской точностью и проворством, способностью проникать во вражескую среду; ему поручали улаживать скверные и опасные «недоразумения», возникавшие вследствие ошибочных действий политического руководства страны. Он на полтора года застрял в Афганистане, выполняя задание по внедрению в ряды моджахедов: ювелирная работа, которая требовала безграничного терпения, упорства и способности принимать взвешенные решения. Там Влад оказался в своей стихии. Генерал Васильев, начальник службы разведки КГБ, любил повторять, что, будь у него десяток таких агентов, как Азаров, СССР ни за что не проиграл бы Афганскую войну.