История России. Киевский период. Начало IX — конец XII века - Дмитрий Иванович Иловайский

по всем признакам, начал склонять к переходу в латинство Туровского князя и его приближенных, и не без успеха. Так как Святополк в это время имел старшинство между сыновьями Владимира, то ему принадлежало право на великое княжение Киевское по смерти отца, и, следовательно, католицизму открывалась возможность с его помощью и всю Русь отторгнуть от греческой церкви.

Замыслы эти втайне поддерживал тесть Святополка король Болеслав. Последний, по-видимому, желал, чтобы зять его захватил великое киевское княжение, не дожидаясь смерти Владимира; причем он, конечно, надеялся воспользоваться смутами, чтобы увеличить свои владения за счет Руси. По крайней мере, Владимир узнал о каких-то замыслах Святополка и заключил его в темницу вместе с его женою и епископом Рейнберном. Окончание этого дела неизвестно; но Святополк, вероятно, успел оправдаться, так как во время Владимировой кончины мы видим его на свободе.

Самые живые и непрерывные сношения Руси при Владимире были, конечно, с Византией. Отсюда юная Русская церковь получила иконы, священную утварь и мастеров для сооружения храмов, а также пастырские наставления и самих епископов. Но сношения эти не ограничивались церковными делами и торговлей, которая, без сомнения, усилилась еще более, сравнительно с прошлым временем. Между Киевом и Царьградом установился тесный политический союз. Со времени своего брака с царевной Анной Владимир до конца жизни оставался самым верным союзником Византии и усердным помощником ее против внешних врагов. Знаменитый император Василий II Болгаробойца искусно пользовался русскою помощью и был обязан ей многими своими успехами. Кажется, еще во время своего пребывания в Корсуни Владимир отправил на помощь зятю значительный отряд войска; ибо Василий, благодаря русской дружине, уже в 989 году успел подавить опасное восстание Варды Фоки. Затем мы встречаем шеститысячный русский отряд в войсках Василия II во время его похода в Армению (1000). В продолжительной борьбе Василия с восставшими против греков дунайскими болгарами, с их энергичным вождем Самуилом и его преемниками русские вспомогательные войска также принимали деятельное участие. В этой помощи снова сказалось превосходство высоко развитой государственной политики византийцев над политикою их славянских соседей: Русь сама способствовала новому уничтожению возрождавшейся независимости своих дунайских соплеменников. Сообща с Русью действовали греки и там, где их владения соприкасались и имели общего неприятеля, то есть в Тавриде, против хазар. В руках последних еще оставалась здесь небольшая область. Около времени Владимировой кончины император послал флот и войско, с которым соединились русские. Эти соединенные силы взяли в плен самого хазарского князя, по имени Георгия Чула, и завоевали остаток хазарских владений в Тавриде10.

Во времена Владимира усилилось на Руси значение варяжских наемных дружин. Известно, что с их помощью он завоевал себе киевское княжение; с тех пор наемные варяги в значительном числе присутствуют не только на севере, в Новгороде, но также и в Киеве на службе великого князя. Кроме платы и почестей, наиболее заслуженные или наиболее знатные норманны награждаемы были иногда наместничеством в русских городах; некоторые из них навсегда поселились на Руси. Русские князья нередко вступали в дружеские и родственные связи с норманнскими конунгами. При частых междоусобиях и борьбе за королевский престол в самой Скандинавии, обиженные, угнетенные противною стороною принцы Скандинавские иногда искали приюта на востоке, в стране гардов. Так, по известию исландских саг, Олав, сын норвежского короля Тригвия, гонимый врагами, еще в отроческих летах нашел убежище на Руси. В числе бояр Владимировых он встретил даже родного дядю Сигурда, брата своей матери Астриды. Олав воспитался при Киевском дворе; потом отличился своими подвигами на службе Владимира и сделался одним из его военачальников. Но его возвышение и любовь к нему великого князя возбудили ревность и нарекания русских бояр. Тогда Олав покинул Россию. Впоследствии он принял крещение; после многих превратностей и приключений завладел норвежским престолом и усердно начал вводить христианство в своем королевстве. Между тем изгнанный им из Норвегии ярл Эрик собрал дружину и напал на северо-западные пределы Руси. Он захватил город Ладогу, четыре года грабил отсюда соседние Новгородские волости и воевал с Владимиром; но наконец принужден был удалиться.

Город Ладога (Альдейгаборг скандинавских саг) вообще служил главным пристанищем для тех варягов, которые плавали в Новгородский край, или, как они его называли, в Гольмгард. Здесь они вели торговлю с новгородцами, покупали у них дорогие меха и разные ткани, привозимые в Россию с востока из мусульманских стран или с юга из Византии. По крайней мере, в сагах не однажды встречаются рассказы о скатертях, коврах, златотканых одеждах и других драгоценных товарах, которые покупались варяжскими торговцами в Гольмгарде для скандинавских конунгов. Из Ладоги многие варяги отправлялись в Новгород, особенно по зимнему пути, так как плавание вверх по Волхову было затруднительно по причине порогов. Весною, со вскрытием вод, они возвращались в Ладогу, исправляли свои суда и отплывали на родину или отправлялись на морской разбойничий промысел. Одни и те же люди, смотря по обстоятельствам, занимались торговлею или нанимались в русскую военную службу; а при случае те же варяги обращались в пиратов и грабили русские пределы, как это показывает война Эрика с Владимиром. Восточные берега Балтийского моря, то есть страны карелов, эстов и куронов, в особенности служили поприщем столкновения между русскими князьями и норманнскими конунгами; ибо и те и другие хотели собирать дани в этих странах. Кроме двух водяных путей в Восточную Европу, Нево-Ладожского и Западно-Двинского, норманны проложили морской путь к самым северным краям Восточной Европы: их торговцы и пираты огибали Норвегию, входили в Белое море и приставали к берегам Северной Двины. Здесь, по известию исландских саг, лежала обширная Биармия, которую эти баснословные рассказы изображают богатою страною, изобилующею мехами, серебром и золотом.

По некоторым признакам Владимир Великий под конец своего княжения уже не так ласкал варягов и покровительствовал им, как вначале, когда он с их помощью утверждал свою власть. С одной стороны, надменность и жадность этих наемников, с другой — неудовольствие на их возвышение, обнаруженное коренными русскими боярами и дружинниками, охладили к ним Владимира во вторую половину его княжения. Но варягам скоро представился новый случай показать свою силу и свое значение на Руси. Не без связи с варяжскими отношениями, как надобно полагать, возникло неповиновение одного из сыновей Владимира, отравившее отцу последние дни его жизни.

Трудно, почти невозможно было киевскому князю удержать в полном подчинении все русские области, разбросанные на огромном пространстве от Ладожского озера до Карпатских и Кавказских гор. Раздача этих областей в наместничество членам одного рода хотя и подвинула вперед дело объединения