Как убивали Советский Союз. Выгодоприобретатели крупнейшей геополитической катастрофы XX века - Андрей Николаевич Савельев

виде. Решая эту задачу, Г. Попов выступил против каких-либо комиссий по расследованию, созданных представительными органами (телеинтервью 27.08.91). Достаточно, мол, комиссий при исполнительных органах. То есть истинный сценарий переворота надо было упрятать подальше, чтобы наивные депутаты не раскопали чего-нибудь непозволительного. Его стараниями материалы комиссий ВС СССР и Моссовета так никогда и не были опубликованы.

Вместо этого московский мэр призывал к проведению политической чистки для того, чтобы «силы путча» потерпели окончательное поражение («МК», 24.09.91). Потом еще почти год Попов пугал публику угрозой нового переворота, и лишь к годовщине разгрома ГКЧП успокоился. Его просветленное сознание посетила догадка, что демократы так и не смогли взять власть, что они сумели всего лишь расчистить место для реформаторов от номенклатуры. Однако не жалел Попов ни о чем: «Я всегда буду гордиться тем, что в дни путча всеми силами помогал свергнуть отживший, угрожающий будущему России строй. Но я никогда не прощу себе того, что мог сделать больше, но не сделал — как демократ, как идеолог и теоретик, как российский интеллигент, просто как гражданин» («Известия», 24.08.92).

Сейчас очевидно: это было действительно свержение, контрпереворот, а не «демократическая революция». Это был пролог декабрьского «роспуска» СССР и октябрьского переворота 1993 года. Беспримерную лживость организаторов того и другого переворота может показать попытка приложить приведенные в начале главы цитаты из документов к октябрьским событиям 1993 года. Почти все слова обращения ГКЧП могут быть приписаны Ельцину и его сторонникам. Откуда ушли, туда и пришли. Одну маску сменили другой. Доверчивые купились на это, но те, кто сохранил память и здравомыслие, многому научились.

С течением времени членов ГКЧП тихонько выпустили из тюрьмы, и они стали похаживать на митинги «красных». Гэкачеписты превратились в персоны, причастные к болевому моменту отечественной истории, отсидевшиеся в тюрьме, пока общество исчерпывало интерес к героям событий августа. Теперь перед публикой объявились антигерои, и интерес на время разгорелся с новой силой.

Гэкачеписты стали выступать в прессе, публиковать воспоминания. Журналистский бомонд даже пригласил их на телепередачу «Пресс-клуб», где долго балансировал в своих оценках и вопросах на грани приличия, а потом сорвался на брань: «Вы — дерьмо!». Настроенный на жесткую перепалку В. Павлов ответил в тон: «В порядочных домах за такие слова морду бьют». После этой отповеди члены ГКЧП с чувством нравственной победы покинули собрание. Журналистам крыть было нечем, и они стали трепать друг друга, чтобы в следующий раз снова найти общего врага.

Организаторы «путча» в 1994 году приняли амнистию, формально признав правомерность своего нахождения на скамье подсудимых. Упорствовал только генерал Варенников, известный своими жесткими требованиями к ГКЧП по поводу ареста российского руководства. В конце концов, он был оправдан судом (в августе 1994 года). Попутно совещание лидеров ГКЧП накануне переворота было определено судом не как заговор, а как обсуждение ситуации, грозящей целостности СССР. Оправдание Варенникова, скорее всего, прошло так легко только потому, что было направлено против Горбачева. Осторожно обретающему новую роль в российской политике экс-президенту «клеили» обвинение в преступной пассивности — он не предпринял все возможное для того, чтобы сбежать из Фороса. Пожалуй, только такого рода интригой можно объяснить вдруг прорезавшуюся принципиальность прокуратуры и суда.

Попутно всплыл такой ценный документ (приводим фрагмент): «Уважаемый Михаил Сергеевич! Надо ли нас держать в тюрьме? Одним под семьдесят, у других плохо со здоровьем. Нужен ли такой масштабный процесс? Кстати, можно было бы подумать об иной мере пресечения. Например, строгий домашний арест. Вообще-то, мне очень стыдно! Вчера прослушал часть (удалось) Вашего интервью о нас. Заслужили или нет (по совокупности), но убивает. К сожалению, заслужили. По-прежнему с глубоким человеческим уважением. В. Крючков. 22.8.91» («НЕГ», 14.07.94). Вот таковы были покаянные мысли бывшего шефа КГБ…

Августовский «путч» был липовым — это ясно сегодня почти всем. Так ради чего был разыгран весь этот балаган? Похоже, что настоящий переворот готовили вовсе не члены ГКЧП… Посмотрим повнимательней на действия стороны, победившей в 1991 году.

Референдум 17 марта 1991 года, на котором население СССР однозначно высказалось за сохранение «обновленного» Союза ССР, был российским руководством однозначно проигнорирован. Все решения Правительства России и депутатского корпуса выглядели так, будто Российская Федерация являлась суверенным государством.

Горбачевский проект Союза Суверенных государств (подготовленный практически им единолично) в качестве нового Союзного договора прямо противоречил Конституции СССР, решениям Съезда депутатов СССР и результатам референдума. Проект был опубликован только 16 августа 1991 года. Как позднее рассказывал сам Ельцин, предполагалось, что новый договор между республиками послужит поводом для принятия новой Конституции СССР, в которой не будет союзных министерств (дались же эти министерства «деморосам»!), а останутся только координационные экономические органы. Что же означали тогда слова Горбачева о том, что «путч» был направлен против союзного договора? Скорее всего, то, что «путч» ГКЧП предполагал сорвать договор определенного типа и сохранить СССР на принципах, отличных от тех, что замышляли Горбачев и Ельцин.

В конце июня 1991 года Горбачев с Ельциным в Ново-Огареве обсуждали вопрос о замене некоторых высших руководителей Союза. Все это были люди, которых Горбачев лично выдвигал и знал по работе не один год. Теперь пришла пора их сдать. Вот так — втихую, в закулисных переговорах. Поэтому «путч» ГКЧП был также и способом сохранить действующую верхушку власти, которая могла разделить судьбу многих и многих функционеров КПСС, которых Горбачев постепенно вытеснял с руководящих постов.

Как говорил премьер В. Павлов, экономика в 1991 году накренилась, как Пизанская башня — вот-вот рухнет. Поэтому и потребовались ему дополнительные полномочия, с которыми он выступил перед ВС СССР. Он просил для правительства всего-то права законодательной инициативы, права выпуска нормативных актов по программе экономической стабилизации до принятия соответствующих законов, создания независимой налоговой системы, восстановления единства банковской системы и единой службы борьбы с организованной преступностью. В то время В. Павлова обвинили в попытке захватить власть. Правда, депутаты СССР так никакого решения и не приняли, ограничившись обсуждением, а В. Павлов не собирался присваивать себе дополнительные полномочия без соответствующего решения. Даже действия ГКЧП планировалось утвердить на сессии ВС СССР и на Съезде буквально через несколько дней после введения чрезвычайного положения.

А, между тем, российский премьер И. Силаев прямо предписывал российским предприятиям не выполнять распоряжения Правительства СССР. Силаев твердил на заседаниях одно: мы сами продадим на Запад нефть и алмазы, сами купим хлеб и оборудование. Как только этот план был реализован после августа 1991 года, экономика начала разваливаться. Другие республики тоже решили торговать самостоятельно, не согласовывая свои действия с Москвой. Экономика рассыпалась, а И.