#В постели с твоим мужем. Записки любовницы. Женам читать обязательно! - Ника Набокова

Поэтому защищай свои границы.

Прощение – это решение. И оно должно быть твоим. В противном случае ты рискуешь рано или поздно пережить незабываемое и очень болезненное ощущение того, что находишься посреди какого-то сериала, а не в своей жизни.

Ну и последний пункт – это доверие. Он скорее относится уже к периоду после принятия решения. Так как в первое время с ним действительно будут проблемы. Измена разбивает доверие на мелкие кусочки. Собрать его заново и склеить – нельзя. Миф и удочка, на которую попадется большинство из нас. Нереально просто взять и начать верить во имя прошлых заслуг. А вот вырастить заново – можно. Процесс это медленный, иногда утомительный, но плоды дает хорошие.

Один из способов: каждый день вести учет того, в чем человек вам не соврал. Обещал, что пойдете в кино, – и пошли. Сказал, что будет в 21.00, и пришел вовремя. Взял на себя мытье посуды или покупку продуктов – и придерживается обязанностей. И так далее. Пополняйте список каждый день и в минуты, когда накатывают сомнения, перечитывайте.

Но я еще раз подчеркну. Если у вас есть хоть какие-то факты, которые говорят в пользу того, что отношения на стороне продолжаются, – даже не пытайтесь. Все сведется к тому, что вы будете лить себе кипяток на ногу и пытаться при этом улыбаться.

Заключение этой главы будет немного грустным.

Простить, именно простить, а не сделать вид, что «не помню и все у нас хорошо», удается, пожалуй, лишь тем, кто просветлился до того уровня, на котором мы готовы в глобальном смысле принимать разные потребности партнеров, даже если они идут вразрез с нашими. Поясню. В тот момент, когда он пошел изменять, это нужно было ему по таким-то причинам. Да, он был неправ, да, совершил ошибку. Но у нас были проблемы, и после того как мы их решили, это не повторяется. Было обидно, больно, но мы это прошли, сделали выводы, исправили. Возможно, это было нужно нам обоим, для того чтобы понять, как строить отношения дальше. И все это должно быть не просто словами, а именно принятием и пониманием внутри себя. И, разумеется, подкрепляться отсутствием новых любовных побед на стороне.

Люди, пытающиеся спасти ушедшую любовь, очень похожи на родственников умирающего человека. Стоят вокруг постели, боясь пошевелиться, переглядываются растерянно. Задают друг другу один и тот же вопрос: «Ты думаешь, это конец? Неужели мы не можем ничего сделать? Давай, давай что-нибудь придумаем».

Это ужасное чувство, когда двое когда-то любящих понимают, что проще будет, если их история умрет. И ночи бессонные кончатся, и ожидание неизбежности исчезнет, и не прикован больше к безнадежному человеку. Но липкий страх момента «конца» парализует. Заставляет сжиматься желудок. Как будто за этим «все» больше ничего нет. И они продлевают агонию. Загоняют внутривенные вливания псевдо-нежности, пытаются встряхнуть электрошоком ревности, катают койку туда-сюда в надежде на другой микроклимат.

И бесконечно дергают врачей и медсестер (читай – друзей, психологов, гадалок): ну, может быть, есть какой-то способ? Те многозначительно кивают головами и раздают советы. Пытаются анализировать. А эти двое несчастных врут друг другу, что нет, ничего страшного не происходит, ни о каком летальном исходе не может быть и речи.

Мне кажется, что этот период – самый ужасный в отношениях. Не само расставание, там ты хотя бы уже четко понимаешь, что все. И даже не период тоски и скучания после него. А агония. Агония, в которой живут двое. И часто годами. Не в силах разорвать эту помесь ненависти, отвращения, порой до трясучки, с какой-то болезненной привязанностью. Люди застревают в нем, как в паутине. Удивительно, но на пике влюбленности расстаться иногда реально проще, чем выползти из состояния «пред-расставание».

«Ведь как я без него? Вот он сидит – и меня от него воротит. А подумать о том, что проснусь завтра, а его нет – сразу ком в горле. Потому что мое. Родное. Привычное. Столько пережили вместе», – пишет мне девушка, зачем-то простившая с десяток измен, похудевшая на 10 кг от переживаний и почерневшая от бесконечного мучения рядом с человеком, к которому уже ничего нет.

Воспоминания, кстати, солируют в период доживания отношений. Начинают всплывать все эти первые поездки и ощущение невероятного счастья от того, что просыпаешься рядом. И какие-то планы вы там строили и так далее. Как вот это все оставить?

Поэтому люди так истошно боятся расставаний. И раз за разом упорно делают не тот выбор между живым, пульсирующим новым и еле дышащим старым.

Из-за неумения отличить одно от другого ловушка захлопывается, и мы превращаемся в печальных родственников у смертного одра с неизменным вопросом в глазах.

А вдруг можно еще что-то сделать?

Нельзя. То, что уже на искусственной вентиляции, само дышать не начинает. И стоит его отпустить, пока не начнет плохо пахнуть. «Лошадь сдохла, слезь».

Инна сначала долго и сосредоточенно размешивает сахар в кофе. Потом тягостно смотрит в окно и в завершение этой напряженной мизансцены говорит с полной надежды вопросительной интонацией: «Ну, все ведь так живут, да?»

Муж ее последние три года провел в незабываемом для Инны романе на стороне. Со всеми полагающимися атрибутами. Враньем, разбродом и шатанием, хождением туда-сюда, бесконечным унижением типа знакомства любовницы с друзьями и даже родными. Она болезненно похудела, пару раз пропивала курс успокоительных таблеток, пыталась умолять, угрожать, разбираться с «этой девкой». В итоге вся эта волнительная эпопея достала ту самую, третью сторону, и она влюбилась в кого попроще. Ну а Сева был водворен в лоно семьи. И вот они живут. Инна со своей болью, а он со своей. Периодически, напиваясь, муж закатывает ей скандалы, обвиняя в том, что если бы она его отпустила и не устраивала цирк с конями, был бы сейчас он с любимой женщиной. Утром, правда, извиняется. Мол, ну чего ты, ну я же с тобой. А она глотает слезы и думает: да что ж я правда-то не отпустила, уже бы пережила все это сто раз и жила бы себе счастливо. А теперь вроде затянуло обратно. И родной он какой-то, и жалко его.