Возмутительно красивый пилот - Пенелопа Уорд

Молчание.

Господи, я такая идиотка. Опять.

Спустя несколько минут я снова заговорила:

— Прости, Картер. Я не должна была спрашивать об этом. Похоже, последние двенадцать часов я упорно сую нос в те дела, которые меня не касаются. Сначала в ванной, а сейчас вот здесь. Я вышла за рамки дозволенного. Надеюсь, ты не расстроился.

Он ответил мне очень тихо:

— Я расстроен, но это не имеет никакого отношения к тебе.

Картер направлял верблюда, который стал спускаться вниз с небольшого холма. На мили вокруг не было ничего, кроме песка. И нас. Небольшие строения, встречавшиеся на окраине города, уже пропали из виду.

— Нам необязательно говорить об этом.

— В этом все и дело. Я никогда не говорил о Люси. Ни с кем. Мои родители несколько раз пытались заговорить о ней, но быстро поняли, что это ни к чему не приведет, и в конце концов сдались. Как ужасно это ни звучит, но я просто продолжал жить так, словно ничего не случилось. Уже много лет я не думал об этом. Но в последние сорок восемь часов я думал о своей жизни больше, чем за прошедшие пятнадцать лет. Я и не осознавал, насколько я все еще держусь за свои воспоминания.

— Иногда мы больше всего держимся за то, что следовало бы отпустить.

Картер вздохнул.

— Да.

— Это отчасти понятно. Твой образ жизни. Всегда в пути, всегда с разными женщинами. Если ни к чему и ни к кому не привязываться, тебе не причинят боль.

— И я не смогу причинить боль никому, если не подпущу никого слишком близко.

— Это защитный механизм. Мы все в разной степени поступаем так. Весь последний год я сама так делала. В глубине души я знала, что мне, в конечном счете, предстоит сделать, и я стала отдаляться от людей. Я оттолкнула от себя своих друзей и ту немногочисленную семью, которая у меня осталась… Я не хотела, чтобы они осуждали меня, когда придет время.

Каким-то образом Картер остановил Фуада и ухитрился перекинуть ногу ему через голову, чтобы повернуться ко мне и посмотреть мне в лицо. Заправив прядь моих волос за ухо, он сказал:

— Я не стану осуждать тебя, Дерзкая. Никогда. Даю тебе слово.

Его взгляд был искренним и открытым. И я поверила, что он действительно имел в виду то, что сказал.

— А я всегда готова поговорить с тобой о Люси. В любое время, в любом месте. Даже когда закончится наше путешествие.

У меня сжалось сердце при мысли, что конец путешествия наступит очень скоро. Наша дорога заканчивалась.

Картер поцеловал меня в лоб, а потом крепко обнял меня.

— Спасибо. Это много значит для меня.

Очевидно, Фуад решил, что наш задушевный разговор подошел к концу. Он снова пошел вперед, заставив Картера повернуться, чтобы смотреть вперед. Я обхватила Картера сзади и крепко прижалась к нему. С того момента, как я последовала за ним, я только это и делала — крепко держалась за него.

— Да, всегда что-то происходит в первый раз.

Картер разговаривал по телефону, когда я вышла из ванной, закутанная в полотенце после душа. Мы провели весь день то сидя снаружи, то угощаясь традиционными арабскими блюдами, то слушая рассказы друга Картера, Амари, о переменах, произошедших в Дубае за последние двадцать лет. В перерывах между этими занятиями мы обнимались и целовались в нашей комнате. Когда солнце село, я приняла душ и вымыла песок из волос.

— Дай мне пятнадцать минут и позволь поговорить с моей женщиной.

Картер отключил телефон и бросил его на кровать.

— С твоей женщиной? — Я посмотрела через плечо налево, потом направо и пошутила: — У тебя есть твоя собственная женщина где-то здесь?

Даже несмотря на то, что он стоял в другом конце комнаты, то, как он смотрел на меня, обдало меня жаром. Полотенце было маленьким, и мои небольшие груди были едва прикрыты.

— Я хотел бы, чтобы ты была моей женщиной. Постой здесь еще пару секунд в этом гребаном полотенце, и ты почувствуешь, как сильно я этого хочу.

Я наклонила голову, чтобы он не увидел, как я покраснела, и стала рыться в моей сумке в поисках чистой одежды.

— С кем ты сейчас разговаривал по телефону?

Он подошел ко мне сзади и поцеловал меня в плечо.

— С моим другом. Он тоже пилот. Он просил меня, чтобы я подменил его завтра утром. Он сейчас здесь, в Дубае.

— Он болен или что-то в этом роде?

Картер провел носом по моей шее, и от его горячего дыхания я покрылась гусиной кожей.

— Холодно?

По его голосу я поняла, что он улыбался, и эту улыбку нельзя было не понять. Он отлично знал, как действует на меня.

Я проигнорировала его.

— Ты собираешься лететь завтра вместо него?

— Это зависит…

— От чего?

— От того, готова ли ты к дальнейшим приключениям.

Я повернулась.

— Ты хочешь, чтобы я полетела с тобой?

— Я соглашусь лететь только в том случае, если ты полетишь со мной. Если ты захочешь остаться здесь еще на два дня, меня это тоже устроит.

— А куда ты направишься через два дня?

Картер пристально посмотрел мне в глаза.

— Домой. У меня после этого будет пять дней отгулов. Я полечу отсюда в Штаты, а там, уже в качестве пассажира, отправлюсь домой, во Флориду.

Вау. Наше маленькое путешествие действительно подходило к концу. И от этой мысли у меня упало сердце. Картер, должно быть, понял, что я чувствую. Он положил палец на мой подбородок и приподнял мое лицо так, чтобы наши взгляды встретились.

— Давай пока не полетим домой. Останься со мной. У нас все еще есть время — здесь ли, в другом ли месте, куда мы направимся. Я тоже не хочу, чтобы это заканчивалось. Останься пока со мной, Кендалл.

— И куда мы направимся?

Он улыбнулся, и в ответ на его улыбку я едва не уронила полотенце на пол.

— Это сюрприз.

— Намекни мне.

Картер минуту задумчиво скреб свой подбородок.

— Если ты решишь продолжать наше маленькое путешествие, дай мне зеленый свет. Но может случиться так, что тебя остановит красный свет.

— И что, черт возьми, вся эта болтовня означает? Я просила намекнуть мне, а не говорить загадками.

Он рассмеялся.

— Так что скажешь, Дерзкая? Готова разделить еще одно приключение со мной?

— А там, куда мы отправимся, у меня будет шанс быть арестованной за то, что я танцую, ругаюсь, ношу сексуальную одежду или дотрагиваюсь до тебя?

— Безусловно, нет. — Он поцеловал кончик моего носа. — На самом деле там, где мы остановимся на этот раз, все это очень поощряется.