Голова, полная призраков - Пол Дж. Тремблей

– Ну, одержимость и все связанное с экзорцизмом – только малая часть моей коллекции хоррора.

– Можешь для аудиозаписи зачитать названия произведений в этой секции?

– С радостью. Перечислю в произвольном порядке. Я все время пытаюсь расставить все в алфавитном порядке, но мне не хватает сил довести дело до конца. Итак, из фильмов: «Изгоняющий дьявола» и его сиквелы и приквелы, «Шесть демонов Эмили Роуз», «Последнее изгнание дьявола», «Одержимая», «Заклятие», «Константин: Повелитель тьмы», «Обряд», «Репортаж из преисподней», «Ужас Амитивилля» (обе версии), «Паранормальное явление» и сиквелы к нему, «Зловещие мертвецы» (первая и вторая части), «Изгнание дьявола». – Не тратя времени, я поясняю, как такие фильмы, как «Девятая сессия», «Легенда адского дома», «Сожженные приношения» и «Сияние», подпадают в эту же категорию. Что касается романов, помимо обязательных к прочтению произведений Уильяма Блэтти, я упоминаю «Иди ко мне» Сары Гран[35], «Пандемония» Дэрила Грегори[36] и «Ребенка Розмари» Айры Левина[37]. Наконец, из нон-фикшн я выделяю книги «Изгоняющий дьявола: исследование фильма ужасов», «Экзорцизм по-американски: изгнание демонов из страны изобилия», «Бог не любовь. Как религия все отравляет»[38] и даже смехотворно плохо написанную книжицу «Свиньи в вашем доме. Практическое руководство по изгнанию демонов»[39].

Когда я заканчиваю с перечислением всех этих названий, Рэйчел спрашивает:

– Прости меня за, скорее всего, очевидный вопрос: ты смотрела все эти фильмы и прочла все эти книги?

– Да. Ну, по крайней мере все из этой секции. Не могу сказать, что я посмотрела и прочла все на этих полках.

– Признаюсь, Мерри, меня несколько шокирует тот факт, что ты коллекционируешь все эти… – Рэйчел останавливается и обводит рукой шкаф. – …произведения.

– Шокирует? Серьезно? Не знаю. Будем считать, что у меня есть личный интерес к этой теме. – Я смеюсь, отхожу к столу и присаживаюсь на черный стульчик.

– Шокирует, возможно, – резковатое слово, но оно точное. Меня поражает, что ты намеренно или даже с некоей одержимостью переживаешь вновь и вновь тот ужас, через который ты прошла в детстве.

– Ничего я не переживаю вновь. Ни одна книга, ни один фильм даже близко не похожи на то, что произошло со мной.

– Ты ищешь объяснение событиям, которые затронули тебя и твою семью?

– Не уверена, что я выразилась бы таким образом. Но я на самом деле постоянно ищу ответы на своем пути. Ты разве поступаешь иначе? Разве не поэтому ты пишешь обо мне книгу?

– Хороший вопрос, Мерри. Я хочу разобраться. Мне важно точно воспроизвести события.

– Ну, история и ее пересказ могут совершенно не совпадать.

Рэйчел улыбается, хотя очевидно, что она все еще в замешательстве от подборки в моем шкафу.

– Твоя правда. Итак, Мерри. Я понимаю, что чем больше мы общаемся, тем тяжелее может стать наша беседа. Я хочу заверить тебя, что я никоим образом не пытаюсь преуменьшить пережитый тобой кошмар, твой травматичный опыт. Я подойду к твоей истории с максимальным уважением. То, что ты стала ответственным и уравновешенным взрослым человеком, – свидетельство того, какой сильный у тебя характер.

– Ты слишком добра. Долгие годы терапии были мне в помощь. И я доверяю тебе. В противном случае тебя бы здесь не было.

Рэйчел снова бросает осторожный взгляд на полки.

– Хочу спросить тебя: просмотр этих фильмов дает тебе… Не знаю, как выразиться… Странное ощущение уверенности и комфорта?

– Что ты подразумеваешь под «странным» ощущением?

– Когда ты справляешься с воздействием образов на экране, которые гипертрофированы и открыто сверхъестественны по сравнению с тем, что ты пережила, это, возможно, придает тебе уверенность.

– Что можно сказать о тебе и обо всех людях, которые полагают, что психический срыв и прогрессирующая шизофрения моей сестры, показанные по национальному телевидению, не достаточно ужасны сами по себе?

– Я не о том, Мерри.

Я открываю рот, чтобы сказать что-то, но Рэйчел жестом останавливает меня и продолжает говорить.

– Ты не виновата ни в чем. Я просто плохо выразила мою мысль. – Она выдерживает паузу и добавляет: – Хорошо, Мерри. Мы еще долго можем ходить вокруг да около. Объясни, зачем ты привела меня в свою медиа-комнату? Ты должна была понимать, что я буду поражена увиденным.

– Просто хотела поделиться? – Ответ звучит вопросительно. Я пожимаю плечами. Мы обмениваемся улыбками в многозначительной тишине. – Ладно. Я готова признать, что есть некая доля правды в твоих словах о чувстве комфорта, которое я испытываю от этих книг и фильмов. Но я не ищу в них утешения. Я пытаюсь сделать произошедшее со мной более понятным в сравнении со смехотворной аляповатостью этих историй.

– Ты волнуешься, что события твоего детства сольются воедино с вымышленными сюжетами, которые ты читала или смотрела? В первую нашу встречу ты сказала, что твои личные воспоминания перемешиваются с рассказами других людей и вкраплениями элементов массовой культуры и сообщений СМИ.

– Я такое говорила? – спрашиваю я, совершая полный разворот в моем кресле.

– Возможно, другими словами, но, по сути – да.

– Узнаю свой стиль, – замечаю я. – Шучу. Помню, что говорила тебе это. Но я имела в виду только то, как массовая культура, Интернет и СМИ трактовали наше реалити-шоу и произошедшее с моей семьей. Речи не было о голливудском кино и книгах. Давай скажем так: в моих воспоминаниях есть неясные, расплывчатые моменты, но я уверена, что моя сестра не Риган.

– Ты не веришь, что твоя сестра была одержима?

– Некой сверхъестественной силой? Нет, не верю.

– А когда тебе было восемь лет, ты верила в это?

– В восемь лет я верила и в йети. Но в случае с Марджори я на самом деле не знала, во что можно верить. Не думаю, что я знала, во что мне нужно верить. Все, что я хотела, – это верить в нее. Так было всегда.

Рэйчел кивает и медленно отворачивается от меня, глядя в сторону книг. Задаюсь вопросом, сколько книг она прочла, сколько фильмов посмотрела. Она пробегает пальцами по корешкам книг.

Возможно, в моем кофе было многовато сахара. Или недостаточно. Немного кружится голова. Я поднимаюсь.