История подлодки "U-69". "Смеющаяся корова" - Йост Метцлер

Слева по борту на расстоянии выстрела находилась Западная Африка. Стали видны и очертания порта, в который мы везли наш опасный груз. Для того чтобы сработал эффект неожиданности, мы должны были пробраться внутрь тихо, как привидения, и выбраться оттуда незамеченными.

Никем не обнаруженная «Смеющаяся корова» медленно направилась к хорошо затемненному порту. Тренированный глаз уже сейчас мог заметить высокие краны, которые были характерной чертой Такоради. Они были символом этого города. За гаванью на возвышенности мы все еще видели фары машин, разрезающие темноту. Иногда они выхватывали из темноты отдельные здания. Теперь подошла очередь самой сложной части нашего задания. В необычайно тяжелых навигационных условиях нам нужно было найти верный вход в бухту. Даже в мирное время это нельзя было назвать простой задачей, а сейчас огни на большинстве буев были погашены — уж такой подлости мы совсем не ожидали. Многие буи и вовсе исчезли. На берегу не было видно ни одного маяка. В связи с такими мерами предосторожности не казалось странным, что все ночное движение отсутствовало. Баде вполне мог бы обойтись без своего монолога.

Лодка ближе подошла к городу.

Несколько судов стояли на якорях на рейде. Их темные очертания в темноте напоминали корабли-призраки. Если «U-69» не сумеет найти вход вовремя, то тогда хотя бы можно будет взорвать самый большой из стоящих на якоре кораблей. И у коровы на боевой рубке будет повод ухмыляться, когда мы покинем Такоради.

Чтобы свести шум к минимуму, вентиляторы и вспомогательное оборудование уже давно были выключены. Команда на цыпочках ходила по верхней палубе, люди обмотали ноги тряпками, прямо как индейцы. Словами обменивались только в случаях крайней необходимости. И, несмотря на жаркий липкий воздух, дышать которым было почти невозможно, моряки демонстрировали почти ангельское терпение. Сейчас они в насквозь промокшей одежде и почти без воздуха ждали приказов. В дополнение ко всем неприятностям они даже не всегда могли выпрямиться во весь рост. У тех, кто стоял на мостике, по крайней мере, было преимущество — свежий воздух.

Внезапно Баде слегка толкнул меня локтем:

— Герр капитан, впереди видна тень.

Я навел на нее бинокль. Это был патрульный катер. Он только что изменил курс.

— Подождем, пока он пройдет.

Положение еще пока оставалось неясным. Через несколько минут катер повернул направо. «U-69» шла прежним курсом. Патрульный катер с ничего не подозревающим экипажем продолжал идти своим путем. Ауэрманн внимательно за ним наблюдал. Катер обошел корабли, стоявшие на якоре.

Все это время Баде искал вход. Наблюдатели же смотрели каждый в свой индивидуальный сектор. В конце концов катер скрылся из вида. Теперь «U-69» продвигалась вперед на среднем ходу. Электромоторы прибавили обороты. Я не хотел терять время. Катер, как тень, поплыл к предполагаемому входу. Волны легко бились о борт. Каждый плеск воды и пузырек пены оставляли фосфоресцирующий проблеск.

Светящаяся вода, поднимавшаяся из черной как смоль глубины, была изумительным зрелищем. Но только сказочные золотисто-желтые отблески моря могли быть такими же вероломными, как и северное сияние в Арктике. Нужно уменьшить скорость, чтобы затушить эти желтые вспышки в кильватерном следе.

— Оба двигателя малый вперед.

Пока что мы осторожно продвигались вперед, точно еще не видя входа. Внезапно Баде тихо сказал:

— Теперь я знаю, где мы. — Он указал на маяк, стоящий в воде слева по борту. — Мы должны оставить его слева и затем идти прямо к молу.

«U-69» медленно прошла мимо одинокого навигационного помощника. Баде и я пытались разглядеть контуры мола.

Как только мы определили свое положение, случилось кое-что очень неприятное. А именно — стало значительно светлее. Причалы порта, еще несколько мгновений назад неразличимые в кромешной темноте, теперь были прекрасно видны. По непонятной причине именно в тот момент, когда мы возложили все наши надежды на темноту, толстый слой облаков внезапно рассеялся. Сейчас за кормой нам было прекрасно видно судно, стоящее у причала, портовый катер и береговые сооружения, возвышающиеся над нами. Должно быть, так же отчетливо все часовые на берегу и на кораблях видели неосторожного посетителя. Мы только лелеяли надежду, что вражеский караул был не столь бдителен. Хотя отдельные часовые здесь явно были, да и патрульный катер сновал вокруг.

Однако у нас появилось и одно преимущество. При таком освещении нам не составит труда найти вход в гавань, и лодку не бросит течением на пирс.

Самый опасный момент нашей операции наступил. Шепотом Ауэрманн поставил людей к пушкам и пулеметам.

Боевые посты. Мы входим.

Приготовиться сбросить мины.

Оба электромотора малый вперед.

Все команды были едва слышны, они по большей части тихим шепотом передавались от человека к человеку. Экипаж тихо передвигался по палубе. От орудий не слышалось ни звона, ни скрипа. Кроме легкого гудения электромотора и плеска воды о корпус, не было слышно вообще ничего. Каждый член команды замер в ожидании, сжимая рукоять пулемета или пистолета. Как корабль-призрак «Летучий голландец», лодка закачалась на длинной волне рядом с входом. Фосфоресцирующий отблеск воды, когда нос подлодки внезапно ушел под воду, усилил призрачное впечатление. Это была потрясающая картина, и все же нервы экипажа были натянуты до предела. Ни у кого не было в этот момент ни времени, ни желания любоваться красотой или думать о романтике.

Концы мола приближались очень медленно. Лодка с трудом на маленькой скорости шла против течения. В конце концов стали ясно видны очертания маленьких выключенных маяков в конце набережной. В мирное время они указывали вход судам, находившимся далеко в море. Показалась часть длинной массивной каменной стены, защищающей гавань от разрушительных волн. И все же мол пока не позволял нам ясно увидеть гавань изнутри. Даже здесь, в далекой Африке, война, должно быть, многое изменила в повседневной жизни людей. Наблюдатели вглядывались в темноту, чтобы как можно скорее разглядеть детали.

— Там на левом молу, — палец указал на необычное строение, — что это?

— По-моему, пушка.

Теперь моряки могли видеть фигуры, передвигающиеся туда-сюда по молу. Это были часовые. Обнаружат ли они лодку? Баде рассматривал в бинокль крупное сооружение на молу, пытаясь разобрать, что это такое.

— Герр капитан, кажется, это всего лишь большой камень.

Я сфокусировал свой ночной бинокль на объекте:

— Да, это, возможно, камень.

Несколько секунд я прислушивался к себе и считал удары сердца. Был ли я настолько взволнован, что принял камень за пушку? Нет, я вполне был уверен в себе.

— Баде, это пушка, и есть вторая на другом молу.

Теперь все смогли их увидеть. Две пушки надежно перекрывали вход. Британский ВМФ хорошо усвоил урок, столкнувшись с неожиданной постановкой мин немецкими рейдерами еще во время Первой мировой войны.