Аристотель и Данте открывают тайны Вселенной - Бенджамин Алире Саэнс

свою меланхолию.

– Меланхолию?

– Загляни в словарь. Твое отстойное настроение – твоя собственная вина. Только посмотри на себя. Случай-то запущенный.

– Я запущенный случай? Да иди ты, Джина. Оставь меня в покое.

– В этом-то и проблема. Ты вечно один. Слишком много времени проводишь с самим собой. Поговори со мной.

– Не хочу. – Я знал, что она не отвяжется.

– Слушай, просто расскажи мне, что случилось.

– Я уже рассказал. Попал в аварию.

– Какую аварию?

– Долгая история.

– Ты просто издеваешься.

– О, ты заметила.

– Ты козел.

– Само собой.

– Само собой.

– Ты меня задолбала.

– Вообще-то ты должен быть мне благодарен. Я хотя бы с тобой разговариваю. Ты ведь самый непопулярный парень в школе.

Я указал на Чарли Эскобедо, который как раз выходил из столовой.

– Нет, вот самый непопулярный парень в школе. Я даже рядом не стоял.

Тут к нам подошла Сьюзи Бирд. Она уселась рядом с Джиной и уставилась на мои костыли.

– Что случилось?

– Авария.

– Авария?

– Он утверждает, что да.

– А что за авария?

– Он не говорит.

– Кажется, вы и без меня прекрасно обходитесь, правда?

Джина начинала злиться. В последний раз, когда у нее было такое выражение лица, она запустила в меня камнем.

– Рассказывай, – велела она.

– Ладно, – вздохнул я. – Это случилось после того жуткого ливня. Помните, тогда еще град был?

Они обе кивнули.

– Ну вот тогда. Посреди дороги стоял какой-то парень, и прямо на него ехала машина. Я столкнул его с проезжей части. Спас ему жизнь. А машина проехалась по моим ногам. Вот и вся история.

– Ну ты и заврался, – фыркнула Джина.

– Это правда.

– Думаешь, я поверю, что ты герой?

– Только не надо больше швыряться в меня камнями.

– Ну серьезно, вранье враньем, – вставила Сьюзи. – И кто он, тот парень, которого ты якобы спас?

– Не знаю. Какой-то парень.

– Как его зовут?

Я ответил не сразу.

– Вроде бы Данте.

– Данте? Серьезно? Так мы и поверили.

Джина и Сьюзи переглянулись с видом: ни стыда ни совести! А потом дружно встали из-за стола и ушли.

Весь оставшийся день я не мог перестать улыбаться. Иногда достаточно просто сказать людям правду. В нее не поверят. И тебя наконец-то оставят в покое.

Два

Последним уроком шел английский с мистером Блокером – новым учителем, только закончившим университет. Мистер Блокер источал энтузиазм, все время улыбался и считал, что старшеклассники ужасно милы. Что ж, ему предстояло узнать нас получше. Данте он очень понравился бы.

Мистер Блокер сказал, что хочет познакомиться с нами поближе. А как же. Ох уж эти новые учителя – мне всегда было их жалко. Они вечно лезли из кожи вон. Ужасно неловко.

Для начала мистер Блокер попросил рассказать каждого о каком-нибудь интересном событии этого лета. Я ненавидел такие идиотские приветственные игры и решил позднее расспросить маму, отчего их так любят учителя.

Джина Наварро, Сьюзи Бирд и Чарли Эскобедо были со мной в одной группе, что совсем меня не радовало. Эти трое вечно приставали ко мне с вопросами. С вопросами, на которые мне не хотелось отвечать. Они «пытались узнать меня поближе». Ну а я не хотел, чтобы обо мне что-то знали, и с удовольствием купил бы футболку с надписью «Я непознаваем». Правда, тогда Джина Наварро еще сильнее задолбала бы меня вопросами.

Короче, так я оказался в одном классе с Джиной, Сьюзи, Чарли и новым учителем, любившим задавать вопросы. Вполуха я слушал то, что мои одноклассники считали интересными историями. Джонни Альварес сказал, что научился водить машину. Фелипе Кальдерон навестил кузину в Лос-Анджелесе. Сьюзи Бирд провела неделю в школе лидерства «Герлз стейт» в Остине. Карлос Гальинар заявил, что лишился девственности. Все захохотали. С кем? Что за девушка? После этого мистеру Блокеру пришлось разъяснять правила поведения на уроке. Я ушел в свои мысли. Отключаться от реальности я умел превосходно. Я принялся мечтать о пикапе, который мне должны были подарить на день рождения. Представлял, как еду по грунтовой дороге: на голубом небе – облака, в колонках играет U2. И тут мистер Блокер вернул меня к реальности:

– Мистер Мендоса? – Хорошо хоть не исковеркал мою фамилию. Я поднял на него взгляд. – Вы с нами?

– Да, сэр, – ответил я.

Джина вдруг выкрикнула:

– Да с ним никогда не происходит ничего интересного!

Все засмеялись.

– Это правда, – подтвердил я.

Я надеялся, что мистер Блокер перейдет к следующему ученику, но он ждал моего ответа.

– Что-то интересное? – спросил я. – Джина права. Этим летом со мной не случилось ничего интересного.

– Совсем ничего?

– Я переломал обе ноги в аварии. Наверное, это можно назвать интересным, – кивнул я. Мне было ужасно неловко, поэтому я решил похохмить, как все остальные. – А, и еще я впервые попробовал морфий. Тоже было интересно.

Снова смех. Особенно громко смеялся Чарли Эскобедо, который посвятил жизнь экспериментам с запрещенными веществами.

Мистер Блокер улыбнулся.

– Видимо, тебе было очень больно.

– Ага, – сказал я.

– С тобой все будет хорошо, Ари?

– Да. – Разговор начинал меня бесить.

– Тебе еще больно?

– Нет, – приврал я.

Правда прозвучала бы слишком длинно и сложно. Джина Наварро была права. Жизнь действительно штука сложная.

Три

Взяв свой дневник, я принялся его листать, рассматривать собственный почерк. Он у меня был ужасный. Никто, кроме меня, не мог его разобрать. К счастью. Правда, наверное, никто и не стал бы пытаться.

Я решил что-нибудь написать.

Этим летом я научился плавать. Нет, не совсем так. Кое-кто меня научил. Данте.

Я вырвал страницу.

Четыре

– А ты просишь учеников рассказать что-нибудь о себе в первый день занятий?

– Конечно.

– Зачем?

– Мне хочется узнать их поближе.

– Для чего?

– Я же их учитель.

– Тебе платят за то, что ты преподаешь право. Рассказываешь о первой, второй и третьей поправках к Конституции и тому подобном. Почему бы не начать прямо с них?

– Я учу людей. Ученики – люди, Ари.

– Ничего интересного в нас нет.

– Есть. И куда больше, чем тебе кажется.

– С нами сложно.

– В этом часть вашего обаяния.

На ее лице появилось особенное выражение. Я хорошо его знал. Иногда мама говорила одновременно искренне и в шутку. И в этом была часть ее обаяния.

Пять

Второй день учебы. Все как всегда. За исключением того, что, пока я ждал маму после занятий, ко мне подошла одна девчонка, Илеана. Она достала из сумки маркер и написала свое имя у меня на гипсе.

Она посмотрела мне в глаза. Я